Свойственно ли сострадание человеческой природе?

«Прежде чем я закончу, хотелось бы вкратце охарактеризовать печаль и горе и сделать одно важное замечание, — сказал Пол, показывая слайд с изображением искаженного страданием лица женщины.

Пол сравнил слайдовое изображение с газетной фотографией группы разгневанных мужчин на политической демонстрации. «Прежде всего хочу обратить ваше внимание, — сказал Пол, — на разницу вашей реакции при взгляде на эту женщину и на этих мужчин. Я не верю, что такое выражение гнева может тронуть нас так же сильно, как если бы мы сами присутствовали на месте событий. Но эта фотография незнакомой нам женщины доходит до сердца большинства людей: мы ощущаем ее страдания. Она страдает, а важной частью природы страдания является посылаемый нам импульс просьбы о помощи, и мы чувствуем эту просьбу».

«Вот поэтому я не перестаю утверждать, что сострадание изначально свойственно человеческой природе», — сказал Далай-Лама.

«Не стану спорить», — ответил Пол.

«Некоторые могут счесть это очень слабым аргументом», —* сказал Далай-Лама с улыбкой.

«Нет, — возразил Пол. — Я убежден, что это очень важный момент. Это один из уроков, которые мы извлекаем из страдания, и он тесно связан с развитием сострадания. Состраданию гораздо легче появиться в ответ на страдание, чем в ответ на гнев».

«Интересно, — словно думая вслух, произнес Далай- Лама, — неужели действительно есть существенная разница между фотографическим изображением разгневанного человека, который не вызывает у зрителя никакого эмоционального отклика, и изображением горя, которое вызывает такой отклик?»

«Существенная? — отозвался Пол. — Я бы сказал — очень существенная. Сила страдания настолько велика, что оно может доходить до наших сердец даже с фотографии.

В заключение хочу сказать, что после того как я потратил больше тридцати пяти лет на изучение эмоций, меня поражает, как мало мы все еще о них знаем. Мы все еще в самом начале пути. Наука начала уделять им серьезное внимание только в последние десять-пятна-

дцать лет. Позвольте закончить мою формальную презентацию цитатой из Чарльза Дарвина, наследником которого я себя в определенной степени ощущаю.

Это слова из заключительной части его книги „О выражении ощущений у человека и животных": „Свободное выражение эмоции с помощью внешних признаков усиливает ее".

Эта фраза поднимает вопрос о контроле над выражением эмоций. Если выражение делает эмоцию сильнее, а мы не хотим действовать под ее влиянием, то могу предложить прием, способный помочь в моменты, когда мы находимся во власти эмоции: не выражайте ее открыто.

А теперь я продолжу цитату из Дарвина: „С другой стороны, подавление настолько, насколько возможно, всех внешних проявлений смягчает нашу эмоцию. Тот, кто дает волю несдержанным жестам, усиливает свой гнев. Тот, кто не контролирует признаки страха, испытает страх в еще большей степени, а тот, кто остается пассивным в момент переполнения горем, теряет возможность восстановить эластичность ума".

Я считаю, что Дарвин поднимает несколько вопросов, обсуждение которых, я надеюсь, мы еще продолжим. Я перечитывал книгу Дарвина много раз, но при каждом новом прочтении я замечаю то, чего не видел ранее. Что особенно поражает меня в этом пассаже, так это концепция эластичности ума.

Благодарю всех вас за возможность выступить перед вами».

После того как Пол закончил, его больше всего интересовало, было ли то, что он сказал, полезным для Далай-Ламы, которого Пол считал, в определенном смысле, совестью мира. Со своей стороны Далай-Лама особенно высоко оценил достоверные научные данные об универсальности эмоций, которые стали весомым аргументом в поддержку его собственной концепции общей гуманистической природы человечества. Далай-Лама отвесил Полу глубокий поклон в знак почтения, сложив ладони вместе.