Консенсус по вопросу о том, что мешает

«Я хотел бы сказать кое-что о долгосрочной перспективе, — сказал Марк Гринберг. — Кризис религиозных убеждений у многих людей и кризис добрососедских отношений во многих культурах, не только в Америке, привели к фрагментации общества, которая, в свою очередь, вызвала рост многих форм насилия.

«Что ты имеешь в виду под „социальным контролем"?» — спросил я. Применительно к тоталитарным режимам эта фраза могла приобрести зловещий смысл.

«Количество насилия в СМИ — это пример недостаточного социального контроля в Америке, — ответил Марк. — Другой пример — это, конечно, несовершенство закона об оружии. Мы знаем, что из-за него уровень преступности в нашей стране гораздо выше, чем во многих других».

Далай-Лама заметил, что если наша дискуссия отражает широкое признание этой проблемы в обществе и в научных кругах, «то не лучше ли будет, вместо того чтобы пытаться разработать учебную программу или системный подход, пойти дальше и постараться привлечь к ней внимание широкого круга общественности и привлечь к диалогу как можно больше людей? А затем мы могли бы приступить к проработке деталей. Вот тогда можно было бы создать четкий практический план или послать предложение руководству многих стран или даже в ООН».

Франсиско Варела вступил в дискуссию, выразив иную точку зрения: «Ваше Святейшество, вы слышали мнение некоторых из присутствующих здесь моих друзей; все они приехали из Соединенных Штатов и, возможно, поэтому им не хватает подлинной универсальности подхода. Соединенные Штаты — это страна с весьма специфической культурой.

Во Франции немного иная ситуация: Франция долгое время придавала громадное значение образованию, ориентированному на рациональное поведение в типично западном стиле преобладания разума над эмоциями. Наши дети получают фантастическое образование, но они чересчур активно гонятся за интеллектуальными показателями. Чтобы сдвинуть с места этого бесполезного „белого слона“[§§§§§§§§§§§§§§§§], потребуется много времени, и к тому же наше общество не осознает и не признает потребности в какой-либо форме параллельного обучения эмоциям и отношениям. Для Франции такая идея окажется слишком революционной.

Хотя все признают, что социальное насилие представляет серьезную проблему, именно по этой причине в на

стоящее время проводится реформа системы образования, — эта реформа не изменяет традиционных приоритетов. Конечно, появляется кое-что новое, но в целом я бы не стал оценивать текущую ситуацию слишком оптимистично».

Далай-Лама согласился с тем, что европейские страны, в том числе Франция, могут оказать сопротивление попыткам внедрения столь нестандартного подхода. Но он чувствовал, что Америка, как сравнительно молодая страна, отличающаяся широтой взглядов, может оказаться более восприимчивой к новым идеям и предоставить лабораторию для экспериментов; а в случае успеха европейские страны со временем последуют ее примеру.

Главное, что требовалось от нас, по мнению Далай- Ламы, — это практические действия. Ему слишком часто приходилось наблюдать, как подобные дискуссии пробуждали энтузиазм и благие намерения, которые впоследствии таяли, как дым.

Поэтому Далай-Лама предупредил: «Для нас важно позаботиться о том, чтобы разговоры, которые мы здесь ведем, не остались словами. Мы должны постараться воплотить их в реальные дела. Кто-то ведь должен изменить положение вещей, и поэтому нужно подумать, как нам убедить общество в искренности нашего желания помочь. Сами по себе разговоры — это уже хорошая карма, но чтобы воплотить наши намерения в жизнь, нужно не просто накапливать хорошую карму, а сделать нечто большее».

Пол, отвечая на замечание Его Святейшества, предложил организовать специальную встречу для разработки обсуждаемой учебной программы. И его слова не разошлись с делом: через год в Бостоне была проведена встреча с расширенным составом участников, на которой обсуждались конкретные пункты программы и вопросы ее научной оценки.