Социально-экономический статус

Общепризнанным считается, что терроризм подпитывается бедностью в условиях асимметричного распределения власти. Терроризм берут на вооружение обездоленные и не имеющие власти группы в борьбе со всемогущим государством.

Я разделил свою выборку на высший, средний и низший класс в соответствии с социально-экономическим статусом семей, из которых произошли террористы. Даже с учетом всей имеющейся информации в ряде случаев это потребовало от меня очень приблизительных оценок.

Из 102 человек, о которых мне удалось собрать данные, 18 принадлежали к высшему классу, 56 — к среднему и 28 — к низшему (см. Таблицу 1). Эти обобщенные данные маскируют значительные различия между разными кластерами. Кластеры Центрального аппарата и ближневосточных арабов схожи и в них наблюдается повышенное представительство высшего и среднего класса. Таким образом, руководство и участники наиболее крупной группы джихада являются, прежде всего, выходцами из высшего и среднего класса. Кластер выходцев из Юго-Восточной Азии в основном состоит из среднего класса, тогда как магрибская арабская группа делится поровну между представителями среднего и низшего класса. Большинство выходцев из низшего класса оказались представителями «исключенного» второго поколения магрибских иммигрантов или сами эмигрировали из Магриба. Лица, обращенные в ислам, также были выходцами из низших классов. Но в целом примерно три четверти глобальных салафитов-моджахедов однозначно являлись выходцами из высшего или среднего классов, что опровергает аргумент о том, что терроризм порождается бедностью. Под это правило не подпадают «исключенные» арабы-выходцы из Магриба во Франции и половина западных католиков, обращенных в ислам.

Таблица 1.

Образование

Претензия, которую Запад обычно выдвигает, прежде всего, в адрес Пакистана и Саудовской Аравии, заключается в том, что обе эти страны поощряют систему образования, которая пропагандирует ненависть к Западу и делает молодых людей податливыми к салафитскому призыву к глобальному джихаду против Запада. В нашей выборке из 137 террористов только 23 (17%) имели начальное или среднее исламское религиозное образование (Таблица 2). Остальные ходили в светские школы. Но в таких странах как Саудовская Аравия учебные программы в светских школах уделяют исламской проповеди большое внимание. Однако в большинстве других стран эти школы действительно являются светскими. Половина (11 человек) из тех, кто имел исламское религиозное образование, были индонезийцами, посещавшими частные исламские школы-интернаты, особенно две школы, связанные с Абу Бакром Баасиром и Абдуллой Сун- гкаром — «Пондок Нгруки» в Индонезии и «Песентрен Лукманул Хаки- ем» в Малайзии. Другая половина ходила в медресе, потому что они были единственными доступными школами для бедных в их регионе мира (Африка к югу от Сахары и Филиппины).

Еще один аргумент, увязывающий образование с будущим приобщением к терроризму, предполагает, что потенциальные террористы были относительно невежественными людьми и потому оказались уязвимы перед «промыванием мозгов» со стороны террористической организации (см. Таблицу 3). В нашей выборке содержится информация об уровне образования 132 террористов: 22 человека (17%) не окончили среднюю школу, 16 (12%) окончили лишь среднюю школу, 38 (29%) окончили образовательные учреждения наподобие колледжа, 44 (33%) окончили колледж, 7 (5%) имели эквивалент степени магистра и 5 (4%) степени доктора. Более чем 60% получили образование как минимум на уровне колледжа, что делает их, если рассматривать их как группу, более образованными, чем среднестатистический житель планеты, и гораздо более образованными, чем огромное большинство населения «Третьего мира».

Если анализировать уровень образованности членов различных кластеров, то члены Центрального аппарата глобального салафитского джихада оказались довольно хорошо образованы — 88% окончили колледж, а 20% имели степень доктора наук.

Представляется, что глобальные салафиты-моджахеды как группа оказались гораздо более образованными, чем их родители. И будучи лучше образованны, они стремились подняться над своим изначальным социальноэкономическим положением — большинство поступило в колледжи. Этот факт разрушает образ данной группы как сообщества относительно невежественных и наивных людей, не ведающих о том, что и как происходит в мире.

Можно предположить, что террористы вербуются в основном на богословских факультетах. Это верно в отношении кластера Юго-Восточной Азии, поскольку его члены были тесно связаны с одной из двух исламских школ-интернатов. Но большинство остальных террористов — выпускники технических факультетов, таких как научные, инженерные или компьютерные, а гуманитарии или те, кто изучал общественные науки, среди них

встречаются редко. Даже их идеологи не прошли специальную подготовку в качестве священнослужителей. Кутб был журналистом, Фарадж — инженером, Аз-Завахири — врачом-терапевтом, а Мустафа Камель (он же Абу Хамза аль-Масри) инженером-строителем. Данное общественное движение за мусульманское возрождение нашло свою опору в буквалистском толковании Корана и хадисов, минуя посредничество со стороны какой-либо традиционной исламской школы толкования. Салафитская идеология поощряет подобное самостоятельное изучение священного писания, отвергающее столетия исламской мысли. Подобный более высокий уровень религиозности у лиц, изучающих научные и технические дисциплины, подтверждается данными опросов, посвященных вопросам веры, среди профессоров и преподавателей на Западе (Stark and Finke, 2000).

Данные о социально-экономическом происхождении и уровне образования моджахедов в этой выборке эмпирически опровергают широко распространенное мнение, что терроризм является результатом нищеты и необразованности. Напротив, глобальные моджахеды-салафиты происходят из сравнительно благополучных семей и получили гораздо лучшее образование, нежели среднестатистические граждане как у них на родине, так и на Западе. Эти данные, подтверждающие происхождение террористов из рядов среднего класса и их высокий уровень образования, совпадают с данными исследований многих других форм терроризма и противоречат широко распространенным воззрениям. Что же касается включенных в выборку Мерари террористов из ООП, захваченных в плен в ходе ливанской войны 1982 г., то они были выходцами их лагерей нищих беженцев и сравнительно малообразованными людьми (Merari, 1990 и 1991). Это различие между глобальными моджахедами-салафитами и палестинскими террористами ставит под вопрос предположение, что в основе своей террористы одинаковы и что можно анализировать их всех скопом (см. Раре, 2003).