7.7. Хорошее общество в сравнении с гражданским обществом

374

шихся сообществ и приводит к страданиям людей от недостатка социальных контактов.

При исследовании причин нравственной деградации комму-нитаристы пришли к выводу, что в этом «повинно» характерное для классического либерализма убеждение, что «чем больше индивидуальной свободы, тем лучше». Для свободы, как и для любого другого блага, полагают коммунитаристы, должны существовать пределы. В противном случае она становится обременительной для человека, стоящего перед выбором одной из множества существующих возможностей. Психологические и экономические затраты, связанные с перебором вариантов, а также ответственность, возникающая в момент выбора одного из вариантов и игнорирования остальных возможностей, опасность подвергнуться давлению со стороны других людей или сообществ, не признающих данного выбора, — все это подрывает общественный порядок. Этциони прямо заявляет, что для современного Запада и для США в особенности «настало время решения задачи укрепления коллективных ценностей и установления новых пределов для индивидуализма».2 Для этого недостаточно возможностей, предоставляемых в рамках гражданского общества, поскольку оно придерживается принципа нормативной нейтральности и уклоняется от пропаганды, поощрения и навязывания определен-

1 EtzioniA.

2 Ibid. S. 6.

375

ных концепций социального блага. Этциони специально обращает внимание в нескольких работах на отличия моделей «гражданского» и «хорошего» общества.1

Понятие «хорошего» общества отличается от понятия «гражданского» общества тем, что в последнем содержится одобрение всех добровольных ассоциаций, способствующих укреплению социальной ткани и облегчающих взаимопонимание, а первое формулирует и поддерживает специфические социальные концепции блага. Поэтому разнообразные объединения оцениваются в хорошем обществе с точки зрения того, насколько они способствуют реализации этой социальной концепции блага. К примеру, общество, обеспокоенное межнациональными отношениями, относится к националистическим организациям иначе, чем к обществу российско-египетской дружбы. В каждом обществе можно выделить определенную ценность, которой придается больший нормативный вес, чем другим. Австрия, Голландия и Швейцария такой ценностью считают социальную гармонию и поэтому патронируют организации, способствующие ей. США и Великобритания дорожат экономической свободой и поддерживают институты гражданского общества, укрепляющие эту свободу. Канада и Австралия, находящиеся в ситуации реального культурного плюрализма, поддерживают ассоциации, способствующие практике мультикультурных отношений.

Конечно, в действительности даже либеральному государству не удается соблюсти в чистом виде принцип нормативной нейтральности. К примеру, ни для кого не является секретом, что многие демократические государства открыто институционально поддерживают определенную церковь: англиканскую в Великобритании, лютеранскую в Швеции, иудаистскую в Израиле. Еще одной иллюстрацией этого положения является присутствие распятий в баварских школах и практика христианских молитв в британских школах. Усилия по утверждению этих религиозных цен-

1 Etzioni A.

376

ностей являются неотъемлемой частью того, что называют «хорошим обществом».

Те или иные общества являются «хорошими» не в том смысле, что совершенны, а потому, что они способствуют утверждению определенных социальных добродетелей. Разумеется, отдельного рассмотрения требует вопрос о том, почему именно эти добродетели являются социальными, а не другие, и как успешно общество способствует их утверждению.

Таким образом, хотя гражданское общество и хорошее общество привлекают для своих целей добровольные ассоциации, они отводят им различную роль. В гражданском обществе добровольные ассоциации выступают посредниками между гражданином и государством, а также оказывают помощь в формировании качеств гражданина. Образно выражаясь, они развивают «мускулы» демократии. В хорошем обществе добровольные ассоциации используются для того, чтобы донести до своих членов специфические партикулярные ценности и укрепить нормативные обязательства индивидов. Если с точки зрения гражданского общества добровольная ассоциация — это всего лишь добровольная ассоциация, то с точки зрения хорошего общества нет двух эквивалентных добровольных ассоциаций. Характеристика добровольных ассоциаций с точки зрения отношения их к социальным ценностям может быть различной — от признания в качестве эталона определенных добродетелей до нейтральных и даже отрицательных оценок.

То же самое можно сказать о посреднической роли институтов гражданского общества. В ней не учитывается нормативный аспект и не различается роль институтов с точки зрения принципов и ценностей, которые они провозглашают. Федерация профсоюзов выполняет посредническую функцию точно так же, как и ассоциация владельцев промышленных предприятий, а объединение церквей так же, как и лига атеистов.

377

ценности этих сообществ преступны, безнравственны или бессмысленны.

В лагере либералов предпринимались и предпринимаются попытки скорректировать такой подход. В частности Ролз, считая институты гражданского общества равнозначными с нормативной точки зрения, признавал, тем не менее, что полнота гражданского общества не тождественна либеральному государству и представляет нечто большее, чем просто нейтральная зона, в которой соперничают различные добродетели, ни одна из которых не является предпочтительнее другой при определении социальной политики государства. Но далее, отстаивая свою концепцию справедливости как честности, Ролз характеризует гражданское общество как форум, в рамках которого могут бесконечно обсуждаться разнообразные доктрины. Майкл Уолцер, один из оппонентов Ролза, остроумно заметил: «С идеальной точки зрения гражданское общество — это такое общество, в котором все учтены, но никто не предпочтен». Лозунгом гражданского общества, по мнению Уолцера, мог бы стать следующий: «Вступайте в ассоциации по вашему собственному усмотрению!»1 Такой лозунг не может никого мобилизовать из за своей ценностной нейтральности.

Коммунитаристы, признавая согласие в обществе основой нравственности, считают средством его достижения не государство, а систему общих ценностей, включающую в обязательном порядке определение того, что такое хорошо, и что такое плохо. При этом они пытаются не подавить индивидуальную свободу в интересах общего блага, а добиться равновесия между ними.

О недостаточности и бессмысленности одних гражданских идеалов для нормального устройства общества хорошо написал Ф. М. Достоевский, когда полемизировал с известным русским либералом А.

1 Waiter M. The Concept of Civil Society // Toward a Global Civil Society. Providence, 1995. P. 16-17.

378

сти животишки"? Ничего не получится, кроме нравственной формулы: "Каждый за себя, а бог за всех". С такой формулой никакое гражданское учреждение долго не проживет».1

Мораль и ценности являются центральными понятиями в концепции «хорошего общества». Этциони патетически говорит о «голосе морали», который должен быть вновь услышан. «Голос морали» — это особая форма мотивации, воодушевляющая человека придерживаться определенных ценностей. Моральный голос имеет не только человек, но и сообщество, причем сила морального голоса сообщества несравненно выше, чем у индивида.

Если общие ценности занимают важное место в сообществе, то закономерным является вопрос о том, как они выбираются и легитимизируются. Этциони пишет, что основополагающей ценностью коммунитаристского общества является «... моральный порядок, покоящийся на добровольном выборе индивидов, а также достаточно широкая, но все равно ограниченная автономия индивидов»2. До тех пор, пока моральный порядок и автономия личности сбалансированы, общество считается «хорошим». Этциони называет такую ценность «удвоенной» и утверждает, что она является «последним, нормативным, субстанциальным критерием».3 Основной процедурой легитимации моральных ценностей коммунитаристы считают моральный диалог. Принятие определенной ценности в качестве главной ценности сообщества должно происходить путем всестороннего ее обсуждения, но ни в коем случае не посредством навязывания. В качестве успешного примера такого обсуждения называют кампанию по ограничению курения в общественных местах в США, странах Западной и Северной Европы. Она привела к желаемому результату потому, что в течение двух десятков лет шли активные дебаты по этому вопросу, в которых участвовали простые граждане, промышленники, политики, медики, педагоги, экологи, юристы.

1 Достоевский Ф. М. Дневник писателя за 1880 год// Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. В 30 т. Т. 26. Л., 1984. С. 164-165.

2 EtzioniA. DieVerantwortungsgesellschaft. Individualismus und Moral inderheutigen Demokratie. Frankfurt; New York, 1997. — S. 311.

3 Ibid. -S. 312.

379

были с пониманием приняты обществом. Тогда как «сухой закон», несмотря на благие намерения его инициаторов, не только не привел к ограничению потребления спиртного в стране, но и способствовал появлению организованной преступности.

Полемика между либералами и коммунитаристами имеет и еще один аспект, очень важный для понимания кризиса современных обществ. Он касается понимания сущности социального единства в обществе социального плюрализма. И либералы и коммунитаристы признают, что современные общества характеризуются наличием радикальных культурных различий не только между социальными группами, но и между членами одной группы. Поэтому традиционных и модерных способов для обеспечения общественного порядка недостаточно, ибо они не удовлетворяют представлениям о справедливости отдельных членов общества и социальных групп. Нынешние либералы продолжают настаивать на том, что в обществе плюрализма справедливость может быть обеспечена только посредством государственного (писаного права), исходящего из принципа формального единства всех граждан. Свои индивидуальные жизненные проекты, в основе которых лежит определенная концепция блага, люди должны реализовывать частным образом или в добровольных ассоциациях, образующих ткань гражданского общества. Либеральная концепция справедливости ориентирована на достижение «слабого» социального порядка, обеспечивающего отсутствие внутренней вражды, насилия и гражданской войны. Но во времена общественных кризисов или при решении сложных социальных задач требуется большая степень социального единства, которую не может дать «слабый» социальный порядок. Требуется «сильный» социальный порядок, который может основываться на прямом принуждении, экономических стимулах и нормативных средствах. Один социальный порядок отличается от другого степенью использования этих средств. Тоталитарный — держится на силе государства, либеральный — на рынке. Коммунитаристы высказывают убеждение, что современные западные общества переживают серьезный кризис, требующий для своего преодоления твердого социального порядка, основывающегося на нормативных средствах, т. е., на общих ценностях, на единстве представлений о нравственно приемлемых и нравственно неприемлемых действиях. Для такого

380

социального порядка необходимо, чтобы в обществе было согласие по основополагающим нравственным ценностям.

Согласие — это состояние общества, наиболее характерной чертой которого является общность позиций по поводу базовых ценностей. В таком обществе остаются социальные, экономические и культурные различия. Они нейтрализуются за счет единодушия в вопросах, которые гарантируют необходимый оптимум справедливости. В отличие от либералов коммунитаристы настаивают на том, что справедливость является нравственной, а не правовой категорией. Согласие как социальная добродетель предполагает, что принципиальные вопросы совместной жизни людей решаются не по одностороннему усмотрению власти, через указы, декреты и постановления, а выносятся на публичный форум. В особенности это касается социальных вопросов, решать которые в рамках либеральной модели становится все труднее. Новые технологии требуют мер, которые называются «неолиберальными», но для людей эти меры связаны с уменьшением социальных обязательств государства, ростом безработицы, ослаблением солидарных связей в обществе. Наряду с выступлениями в пользу сохранения социального государства, в европейских странах люди проявляют инициативу по решению социальных проблем в рамках локальных общин. Они исходят из того, что лучше зажечь маленькую свечку, чем проклинать темноту. Большую роль в этом играет опыт самоуправления и самоорганизации, который приобретался через участие в разветвленной инфраструктуре гражданского общества.

На Западе к необходимости дополнения концепции «гражданского общества» концепцией «хорошего общества» пришли в результате сознания исчерпанности потенциала гражданского общества. В России о «хорошем обществе» даже не помышляют, а первоочередной задачей ставится создание гражданского общества с помощью, в основном, свободного волеизъявления граждан во время выборов, которое, по замыслу, должно способствовать развитию общественной инициативы и ответственности. Успехов пока не наблюдается. Почему? — В поисках ответа на этот вопрос можно сослаться на исторический пример. В Германии после ее поражения во Второй мировой войне у людей наблюдались силь-

38 =

ные тенденции в сторону приватной жизни. Поколение, испытавшее ужасы национал-социализма, пыталось компенсировать утраченные возможности частной жизни. То же самое можно сказать и в отношении современной России. Бывшие советские люди стремятся реализовать индивидуальные потенциалы, блокированные в рамках прежнего образа жизни. Реальностью сегодняшнего дня является чудовищная рассогласованность российского общественного бытия из-за отсутствия общих ценностей, способных выступить в качестве связующего начала. Эти ценности не устанавливаются «сверху», а выявляются через обсуждение принципиально важных вопросов, затрагивающих каждого человека. К числу таких вопросов относится экономический курс страны, образование, медицинское обеспечение, пенсии, занятость, общественная безопасность. И вряд ли можно выявить общие ценности в ходе обсуждения национальной идеи или проблем мирового терроризма. Это темы, интересующие высоколо-бых интеллектуалов, но не большинство населения страны.

Меньше всего в становлении гражданского общества России заинтересован крупный бизнес, чиновничество и большинство политических партий, лоббирующих интересы того же бизнеса и чиновничества. Ведь в гражданском обществе нужно договариваться с профсоюзами, поддерживать независимые партии, заботиться об общественном мнении, справедливо платить за труд. То есть делать то, что мало беспокоит современных «хозяев» российской жизни.

Ситуация, тем не менее, не безнадежна. Перспективным направлением формирования гражданских добродетелей может стать создание локальных общин по месту жительства и работы людей, которые могли бы превратиться в полигон для формирования навыков самоорганизации, воспитания инициативы и ответственности. По этому пути пошла, в частности, Германия, которая после воссоединения столкнулась с проблемой национального единства. Важная роль в создании общин по месту жительства там принадлежит социальным работникам, которые знакомят людей друг с другом, на первых порах участвуют в выборах органов самоуправления, помогают установить контакты между этими общинами и органами местной вла~

сти'. Пример, когда активность исходит не от государства, а от общественных организаций, приводит Этциони. В Сиэтле (США) активисты Красного Креста обучили навыкам оказания первой помощи больным сердечными заболеваниями около 400 тыс, граждан. Теперь, при необходимости, первую помощь до прибытия профессиональных врачей может оказать находящийся рядом человек. Это спасло много жизней и принесло городу экономию в 18 млн долл. в год.2

Если в Германии и в США актуальной является задача перехода от гражданского общества к хорошему обществу, то в России положение намного сложнее. В обществе отсутствует минимум согласия, необходимый для конструктивного социального строительства. Основу этого согласия составляют общие ценности, выработать которые можно только в процессе всестороннего и заинтересованного обсуждения. Но для того, чтобы это обсуждение состоялось, в обществе должны наличествовать хотя бы зачатки гражданского общества. Этот круг может быть разорван политиком или партией, которые, не испугавшись обвинений в нравственном ригоризме или в отсутствии политической корректности, заявят о необходимости нравственного возрождения общества на основе четко артикулированных и признаваемых большинством граждан общечеловеческих ценностей.

1 Barth S. Das Konzept der Burgergesellschaft-Eine Herausforderung fur Sozialarbcit. Munchen, 1998.

2 EtzioniA. Hart im Sinkflug // Spiegel. 1996. No. 10.