Атомные реакторы на орбите

Чтобы обеспечить рабочие места, Ельцин предложил участие русских в завершении американской СОИ, сделав теперь эти программы контроля космического пространства и системы предупреждения о ракетном нападении — глобальными.

Не слишком ли дешево нас ценят? Ведь в 80-х годах советские ученые Аб- леков, Бабаев и Бережной разработали почти до конца наш аналог СОИ. Увесистый «ответ» американцам был готов — его реальному воплощению помешала таинственная, почти одновременная смерть трех названных конструкторов, мораторий на ядерные испытания и наш активный курс на разоружение. Американцы же СОИ не тормозили и теперь хотят завершить программу появления оружия в космосе, что само по себе нежелательно. Они охотно готовы продолжать, теперь уже с помощью нашего «ноу-хау» и наших специалистов, гонку вооружений в космосе. Безопасность наша от всех этих новаций не увеличится, да и богаче мы от этого не станем.

На разработки в рамках СОИ Израиль получил от США на один только 1992 год 549 млн. долларов, Великобритания — 129 млн. долларов. А у нас хотят скупить за бесценок технологии(!) того, что представляет для США особый интерес: мощных ракет-носителей для вывода спутников в космос (наши ракеты экономичнее американских в 100 раз), в том числе ракеты «Энергия», ядерных энергетических установок и двигательных установок малой тяги для спутников. Затратив несколько миллионов долларов на покупку наших наиболее тщательно охраняемых государственных тайн, американцы экономят таким образом несколько миллиардов долларов и смогут на 5 лет раньше срока развернуть свою систему обороны от ракетных ударов.

А теперь взглянем на подробный список того, что хотят закупить у нас американцы. Наша программа создания гиперзвуковых боеприпасов оценена ими в целом в 1,2 млн. долларов. В том числе системы наведения поражающих элементов — 200 тыс.; способы запуска и устройства самонаведения гиперзвуковых снарядов — 350 тыс.; технология создания пушек электротермального действия — 200 тыс. Столь же дешево оценены и программы создания самонаводящихся поражающих элементов противоракет, оружия направленной энергии, систем противоракетной обороны на театре войны, передовые достижения в сфере технологий военного назначения. Впрочем, все рекорды дешевизны бьют наши средства разведки. В 50 тыс. долларов оценена «закупка с целью анализа информации по программам СНГ в области разведки и противодействия противоракетной обороне».

Жестко распорядилась жизнь и с нами, и с нашей военной космонавтикой. А другой у нас просто не было — всеми запусками и разработками распоряжалось руководство космических частей Минобороны. 80% индустриальной и научной базы космонавтики СССР было сосредоточено в России, 15% — на Украине, в основном в Днепропетровске, на тамошних КБ «Южное» и НПО «Южный машиностроительный завод». Последние полностью прекратили с марта 1992 года выпуск военной продукции, в том числе и одной из самых экологически чистых в мире ракеты-носителя «Зенит». В этих цехах теперь наладили производство троллейбусов.

Хотя Австралия, к примеру, готова была закупить «Зенит», 70% комплектующих которой свозились из России в Днепропетровск, т. е. за границу, для окончательной сборки. К Украине же отошли два океанских корабля космической связи «Космонавт Юрий Гагарин» (водоизмещением 45 тыс. тонн) и «Королев» (21 тыс. тонн). «Беляев», «Волков», «Добровольский» и «Пацаев» (по 9 тыс. тонн) остались в России. Ни у украинских, ни у российских военных нет больше средств содержать эти лайнеры, начиненные электроникой, которая стоит куда больше, чем сами корпуса. А ведь эти суда, размещаясь в определенных точках земного шара, в течение 6 часов из каждых суток полета обеспечивали устойчивую связь советских космонавтов с территорией СССР.

От космических исследований официально не отказались ни Украина, ни Казахстан. Однако доля России в финансировании космических программ на 1992 год составляла 93%, а Казахстана и Украины 4 и 3% соответственно. Денег Алма-Аты не хватает даже на решение социально-бытовых проблем города, обслуживающего Байконур с его 12 стартовыми комплексами. По нынешним (или завтрашним) ценам одно только поддержание Байконура в рабочем состоянии будет обходиться в 1 млрд. долларов ежегодно. Утрата Байконура Россией обойдется последней в 10 млрд. долларов, которые придется потратить на доводку космодрома Плесецк.

Встреча президентов Буша и Ельцина в июне 1992 года в Вашингтоне не только породила сенсации в сфере кардинального сокращения стратегических вооружений, но и положила конец периоду острого соперничества России и США в космосе. Буш предложил использовать наши ракеты для запуска американских спутников, что казалось немыслимым неделей ранее. Стороны договорились о возможной состыковке «Шаттла» и «Мира» в 1994 году и решили на время отложить слишком дорогостоящий совместный полет на Марс.

18 июня 1992 года, после трехмесячных консультаций, директор Российского космического агентства Юрий Коптев и директор НАСА Даниэл Голдин ратифицировали первый контракт между НАСА и нашей главной космической фирмой — НПО «Энергия», расположенной в подмосковном Калининграде. Субсидии нам здесь небольшие. Американцы потратят 1 млн. долларов, изучая в течение года возможности использования нашего пилотируемого корабля «Союз ТМ» и нашего автоматического грузовика «Прогресс» в проекте американской постоянной орбитальной станции «Фридом», которая появится к началу XXI века.

Конечно, мы могли бы сбыть всю ненужную нам космическую технику развивающимся странам, но это было бы серьезным нарушением подписанных СССР международных договоров о контроле за передачей ракетной технологии.

Наши военные тогда чертыхались: зачем, мол, нужно было в 1972 или в 1990 году подписывать соглашения с США, связывающие нам руки. Торговали бы сейчас со всеми и горя бы не знали. Вот, мол, заставили нас западники уничтожить кучу ракет СС-20, а на их основе военные умельцы создали сегодня ракетно-космический комплекс «Старт- 1» и предлагают в 1993 году всем желающим запускать чуть ли не с тягачей, без космодрома, коммерческие спутники с полезной нагрузкой до 550 кг на круговую полярную орбиту высотой до 700 км.

Военные перестали быть у нас монополистами в космосе. В июле 1992 года с космодрома Плесецк одной ракетой-носителем «Циклон» запустили сразу четыре военных спутника и два гражданских спутника «Гонец-Д» для нужд электронной космической почты. Тысячам абонентов такого вида связи ее услуги обойдутся в десять раз дешевле передачи текстов по телеграфу. Военные утратили у нас монополию и на секреты технологии. крупнейших космических КБ, расположенных в России и на Украине, в 1992 году впервые широко раскрыли двери для иностранных коллег. Еще не получив и доллара, мы вынуждены были принимать делегацию от 50 крупнейших французских космических фирм. Рассказывали почти обо всем и научному десанту из 40 ведущих космических специалистов Японии. Предлагаем миру убирать космический мусор, забрасывать в далекий космос радиоактивные отходы, поделиться действительно уникальным российским опытом в медико-биологическом обеспечении длительных и сверхдлительных космических полетов.

Но нас не очень внимательно слушают. Голос наших ученых еще не прорезался — после десятилетий массированных краж чужих секретов и тотальной секретности вокруг собственных разработок. Факсы наши с западными не состыковываются, международная телефонная связь остается на уровне 30-х годов, электронной связи с Западом нет, наших научных публикаций и даже патентов (их же оплачивать надо) на наши изобретения тоже нет.

Пока простаивает наша самая мощная в мире ракета «Энергия», которая могла бы выводить в космос сверхтяжелые спутники и космические платформы. Десятки государств охотно запускали бы свои спутники с наших космодромов и на наших ракетах. Но ни один спутник, если в нем есть хотя бы одна американская деталь или использована технология США для ее производства, не мог быть запущен советской ракетой с наших космодромов. И в 1992 году такие правила КОКОМ, несмотря на оптимистические заявления Дж. Буша, оставались в силе. Дело не в защите секретов западных технологий — нам перекрыт доступ на мировой рынок, и наша доля там сегодня не превышает 0,1%.

А ведь как резво мы начинали полвека назад. Весь научный потенциал фашистской Германии (а у нее в начале 1945 года каждые сутки выпускались по 39 баллистических ракет ФАУ-2; это «немецкое чудо» заключалось в реактивном двигателе с тягой в 25 тонн) растащили по американским и советским научным центрам, вместе с немецкими учеными и всей их документацией. Ядерные бомбы и ракеты для их доставки строила, без преувеличения, вся советская страна, т.е. лучшие физики, лучшие инженеры, к услугам которых НКВД (КГБ) предоставлял неограниченные материальные и людские ресурсы. Пропаганда слагала о физиках легенды, атомщиками и космонавтами мечтали стать большинство старшеклассников.

Космонавтика была у нас монополией военных, а также нашей гордостью и славой, доказательством великих преимуществ социализма. Спутники-шпионы, спутники военной связи — все это, конечно, необходимо, хотя и не в количестве тысяч экземпляров.

На открытые международные проекты затрачивалось от 1 до 3% всего космического бюджета СССР. На удовлетворение внутреннего космического рынка связи, метеоинформации, геологической информации также уходило лишь несколько процентов. До сих пор нет у нас спутников для ведения экологического мониторинга. До 90% космических запусков преследовали военные цели. И если на орбите висят, к примеру, семь-восемь гражданских спутников связи «Горизонт», то под них у нас имеется тысяча наземных станций связи. А надо таких станций — в десять раз больше, и удобнее было бы людям, и прибыль была бы от этих семи-восьми спутников.

У нас не то, что космической, вообще никакой телефонной связи нет в большинстве квартир. А уникальная, единственная пока в мире орбитальная станция «Мир» оказывается никому не нужной, пользы от нее нет, так же как и от десятков(!) экземпляров нашего «Бурана» — аналога американского космического корабля-челнока «Шаттл».

Во время работы над «Бураном» советские специалисты создали 581 вариант новых материалов. Одни только наименования материалов, различных технических узлов и агрегатов «Бурана», рассекреченных и предназначенных для земного использования, занимают три объемистых тома! Но ни одного рубля от внедрения всей этой технологии в гражданские отрасли пока не получено. Так как только на военных заводах есть у нас соответствующие кадры и оборудование для усвоения новых высоких технологий. Да и секретность у наших военных была столь неповоротлива, что наносила вред и сокращала доходы государства.

Если уж быть откровенными до конца, то и самим военным, и КГБ все эти их наблюдения из космоса тоже были не очень нужны. До 80% рабочего времени у космонавтов на орбите уходило на собственное жизнеобеспечение. Низкий уровень нашей электроники не позволял нашим космонавтам выполнять хотя бы даже десятую часть заданий Главного разведуправления, Генерального штаба и Центра космической разведки по контролю обстановки в «горячих точках» нашей планеты. Конечно, интересно нам иметь постоянные данные по дислокации американских авианосцев и подводных лодок, поддерживать связь с собственными подлодками и вести космическую фоторазведку, но для этого нужны роботизированные спутники-автоматы, как у японцев или американцев, а не наши сараи в космосе, обжитые действительно героическими усилиями наших космонавтов.

Военных заказов у российской космонавтики пока очень мало. На заводе «Прогресс» в Самаре (бывший Куйбышев) вместо самых мощных в мире ракетоносителей «Энергия» в 1992 году наладили выпуск трамваев, микроволновых печей и кухонной мебели.

Всем желающим продаем теперь наши космические корабли, побывавшие в космосе. Всего десяток-другой тысяч долларов, и можно облагородить интерьер любого здания или детской площадки. Запуск ряда небольших спутников связи осуществили наши отечественные частные коммерческие структуры.

Власти РФ жаждут продать орбитальную станцию «Мир», которая будет находиться в космосе до 1996 года. Продаем сейчас любые космические услуги по демпинговым ценам. И авиатехнику тоже.