1. Образ КГБ в народе

На первый взгляд эта тема не имеет прямого отношения к “аспектам перестройки”. В действительности анализ мифических представлений, связанных с КГБ и распространенных в самых широких слоях, может помочь в решении критической проблемы: каковы психоидеологичесие корни мондиализма в низовом автохтонном слое евразийского населения? Иными словами, насколько народ (народы) Северной Евразии 22 может стать не невольным, как до сих пора сознательным орудием нового мирового порядка на равных правах с англоязычным население планеты?23 Первый вопрос, который мы должны сформулировать в этой связи, таков: ощущает ли народ в какой бы то ни было (пусть совершенно бессознательной) форме мондиалистскую природу КГБ? Ответить на этот вопрос далеко не просто.

Дело в том, что комитет в массовом сознании подвергся фетишизации и превратился в один из важнейших объектов квазирелигиозного поклонения. Он стал неким воплощением мужского полюса народной души, взяв на себя в значительной мере “отеческие”, авторитарно-патерналистские функции. (Этому не мешает и чекистская ответственность за кровь миллионов, память о расправах над самим же народом: мазохизм только подогревает патерналистский аспект культа.) Не нужно думать, что в данном случае речь идет о безобидной идеализации: “обожествление” КГБ носит вполне серьезный буквальный характер. Так для многих носителей великодержавной ориентации Комитет стал последней надеждой на национальное и государственное спасение от хаоса, неким “deus ex machina”, который вмешается в историю в последний момент... Такая идеализация уже сама по себе неизбежно амбивалентна: КГБ, с одной стороны, не может быть чем-то чуждым, внешним, противостоящим; с ним народ должен ощущать ту степень родства, которая обеспечивает патерналистскую связь, уверенность, что сила Комитета — это его, народа, сила! С другой стороны, этот же Комитет не допускает панибратства, свойскости, повседневной близости, в отличие, скажем, от милиции: КГБ загадочен, но его тайна позитивна, противоположна негативной тайне масонства, Запада. Это экстериоризированная тайна самого народа в том смысле, что сам народ религиозно ощущает собственную загадочность для себя самого; это ощущение и есть то, что раньше называлось “богоносностью”.

Любопытно, что некоторые аспекты народных представлений о КГБ разделяются (а может быть, сознательно поддерживаются) демократами. В частности, идея об отсутствии коррупции, неподкупности органов (тоже в противовес МВД). В контексте левой пропаганды это парадоксальным образом усиливает отрицательный имидж: дополнительный штрих к портрету этакого нечеловеческого монстра. Но важным, с нашей точки зрения, представляется следующее. Выше мы говорили, что коррупция в схеме мондиалистской морали прочно ассоциируется с автохтонностью, местной “заскорузлостью”24, она превращается чуть ли не в фольклорно-этнографическую черту. Коррумпированность локальна, дремуча, нецивилизованна, неподкупность — рациональна, культурна и типизирует общечеловеческое. Убеждение в неподкупности КГБ реально свидетельствует об открытости массовой эмоционально-инстинктивной сферы для мондиалистской суггестии.

<< | >>

↑

Источник: Гейдар Джемаль. ОСВОБОЖДЕНИЕ ИСЛАМА (сборник текстов). 2004

Еще по теме 1. Образ КГБ в народе:

- Безопасность жизнедеятельности и охрана труда - Химические науки - Бизнес и заработок - Горно-геологическая отрасль - Домашнему мастеру - Естественные науки‎ - Зарубежная литература - Информатика, вычислительная техника и управление - Искусство. Культура - История - Литературоведение. Фольклор - Международные отношения и политические дисциплины - Науки о Земле - Общеобразовательные дисциплины - Педагогика, образование, воспитание - Промышленность - Психология - Религиоведение - Социология - Строительство - Техника - Транспорт - Филология - Философские науки - Экология - Экономика - Юридические дисциплины -