Направления и задачи исследования

Целью работы является комплексный анализ состояния Османской империи в XVIII в. Он позволяет определить уровень развития общества, установить характер изменений как в сфере материального производства, так и в социальной структуре, политической и духовной жизни государства, выявить формы взаимодействия этих компонентов общественной системы, показать особенности их реакции на меняющиеся внешние и внутренние условия функционирования.

Созданная на рубеже XV—XVI вв. Османская империя вскоре превратилась в одно из крупнейших государственных образований позднего средневековья и стала претендовать на роль лидера мусульманского Востока в его противостоянии христианскому Западу. Подобно другим азиатским деспотиям, она представляла собой политическую общность, включавшую в свой состав более 60 народов и крупных племенных объединений, которые существенно различались как по уровню социально-политического развития, так и по своей этноконфессио- нальной принадлежности. Отсутствие устойчивых экономических связей между отдельными районами империи, языковые и культурно-бытовые преграды, религиозная рознь — все это серьезно ухудшало перспективы сохранения османского общества как исторически единого организма.

К числу факторов, осложнявших дальнейшее существование державы, следует отнести и отставание в общественном развитии господствующей народности турок-османов от ряда чявое- ванных ими народов Юго-Восточной Европы и Закавказья. Правда, на протяжении XVI—XVIII вв. разрыв между ними под влиянием постоянных взаимных контактов несколько сократился, но туркам так и не удалось встать вровень с наиболее передовыми народами империи. В первые века существования Османской державы, охватывавшей более 8 тыс. кв. км территории Европы, Азии и Африки, ее целостность удерживалась преимущественно силой оружия. Однако к XVIII в. произошло резкое ослабление военного могущества империи, явно обозначившееся на фоне заметного усиления европейских держав и особенно России.

Мнение о скорой катастрофе не подтвердилось. Османская империя продолжала существовать еще почти полтора столетия, по-прежнему располагая обширными территориями, большими материальными и человеческими ресурсами. Очевидно, что современники не могли достаточно глубоко осмыслить существо процессов, переживавшихся османским обществом, и явно недооценивали потенциальные возможности его политических институтов. Однако тот же недостаток был присущ и специалистам по турецкой истории, в трудах которых надолго утвердилось положение о застое и упадке империи в XVIII в., которое удалось преодолеть лишь благодаря включению ее в орбиту экономического, политического и идеологического воздействия Запада. Влияние подобных взглядов прослеживается и в советской литературе по истории Турции.

Новое обращение к анализу процессов, протекавших в османском обществе, необходимо для преодоления прежних представлений об особенностях его функционирования и закономерностях развития. В центре внимания — ситуация, сложившаяся в государстве в XVIII в., поскольку это столетие выступает как ключевой этап на пути превращения Османской империи из крупнейшей и влиятельнейшей державы Старого света в периферийный элемент мировой капиталистической системы. Результаты данного исследования должны помочь более глубокому осмыслению причин подобной эволюции и обстоятельств, обусловивших складывание в XIX в. механизма «зависимого развития», воздействие которого ощущает и современная Турция.

Выявление объективных закономерностей общественного развития через рассмотрение исторического прошлого в сложном взаимодействии всех его компонентов остается одним из основных назначений работ советских историков. На этом пути научных поисков, несомненно, находятся и изыскания, ставящие своей целью определить закономерности эволюции стран Азии и Африки. Смысл нынешних усилий востоковедов и африканистов состоит в отходе от догматически узкого и ограниченного истолкования положений марксистской теории общественных формаций, когда жизнь общества сводилась к одному измерению — способу производства, когда не учитывались другие показатели социального прогресса и когда фактически игнорировалось многообразие форм развития отдельных стран и регионов. Новое направление предполагает также выход из «блестящей изоляции» от других обществоведческих дисциплин, в которой пребывало востоковедение долгое время. Широкое обращение к изысканиям специалистов по экономике, социологии, политологии и философии позволяет глубже раскрыть закономерности исторического процесса в странах Азии и Африки.

Настоящая работа также находится в русле исследований, цель которых — раскрыть причины, вызвавшие отставание Востока от Запада,— обстоятельство, обозначившееся уже на рубеже средневекового и нового времени и усилившееся позднее. Предпринятый под этим углом зрения анализ османской действительности XVIII в. дает возможность проследить роль факторов, которые определяли судьбы не только турецкого, но и других ЕОСТОЧНЫХ обществ со времен средневековья до наших дней, обеспечивая либо устойчивость и стабильность их существования при менявшихся условиях в жизни страны, либо их динамизм и способность воспринимать новое.

Особенно велика роль государства. Как бы далеко ни ушла современная Турция от своего османского прошлого, тем не менее анализ конституции 1982 г. привел одного из ведущих западных специалистов по проблемам социально-политической истории страны, К- Карпата, к выводу о том, что и ныне сохраняется «патриархально-патримониальное верховенство государства во всех сферах» [см.: 478, с.

Для правильного понимания темы «этатизма» важен и тот ее аспект, который связан с деятельностью гражданской бюрократии. Представители нынешнего государственного аппарата занимают в обществе иные позиции, чем чиновники османских канцелярий, однако их поведение и интерпретация своей роли в решении важнейших проблем страны ясно показывают черты преемственности. Воздействие традиции подчеркивают и те исследователи, которые специально изучали деятельность турецких правительственных служб.

К числу постоянно действующих факторов турецкой истории следует отнести и воздействие ислама. Среди государств мусульманского мира Турецкая Республика занимает особое место, поскольку по инициативе ее создателя и первого президента Мустафы Кемаля Ататюрка в стране установлена светская форма правления и религия отделена от государства. Принцип секуляризма (лаицизма) стал одним из основных в политическом курсе и идеологической программе, разработанных Ата- тюрком и его сторонниками в начале 30-х годов. Хотя с того времени представители правящих кругов постоянно декларируют свою верность лаицистским реформам М. Кемаля, на деле они далеко отошли от этого курса и широко используют религию в политической борьбе.

Идеологические возможности ислама в Турции не исчерпаны. Несмотря на меры, предпринятые сторонниками лаицизма, складывание светского общества еще далеко не закончено и ислам сохраняет традиционно большое влияние на различные стороны жизни турок. Поэтому и по сей день религиозный вопрос остается одной из наиболее сложных проблем общественной жизни, источником острой идейной борьбы. Правильное понимание роли ислама в современной Турции невозможно без учета ее исторического прошлого. XVIII век сыграл особо важную роль в формировании этого наследия. Именно в этом столетии отмечаются попытки османских султанов выступать в качестве духовных руководителей мусульманского мира. Хотя эти претензии остались бесплодными, они, несомненно, способствовали созданию у современников, особенно у европейцев, представления о султане как «верховном калифе мусульманского закона» и о теократическом характере турецкого государства.

Результаты исследования проблем османского общества XVIII в. дают основание для более полного раскрытия истории тех народов, которые длительное время находились под властью стамбульских правителей. Речь идет о населении Юго-Восточной Европы, Восточной Анатолии, Закавказья и Арабского Востока. Существовавшая в течение многих лет разобщенность усилий историков различных специализаций мешала им выйти на более высокий уровень изысканий и обобщений. В последние годы наметилась тенденция к сотрудничеству туркологов, арабистов, балканистов, славистов, специалистов по истории России. В новых условиях стала особенно очевидной необходимость отказа от поверхностного восприятия османского прошлого, когда на первый план ставились воинственные султаны, коварные интриги обитателей сераля и извечная вражда мусульман и немусульмаи, в пользу глубокого осмысления исторических судеб народов, входивших в состав османского общества.

Обращение к истории Османской империи XVIII в. продиктовано также необходимостью оценить новые тенденции в современной историографии Турции. В последние два-три десятилетия эта отрасль науки пережила настоящий исследовательский бум, показавший значительное возрастание интереса историков и в самой Турции, и в других странах к различным сторонам жизни Османской империи. Внимание к событиям османской истории в немалой степени определяется сложностью современной ситуации на Ближнем Востоке, отмеченной умножением военных конфликтов, заметной активизацией исламистских организаций, резким обострением этнорелигиозных противоречий. Попытки понять особенности ближневосточного кризиса, определить возможности действующих в нем сил неизбежно стимулируют интерес к тем временам, когда основная часть региона входила в единое государство.

В новых работах отразился также характерный для всей зарубежной ориенталистики пересмотр прежних представлений о закономерностях развития афро-азиатского мира. Он начался в 60-х годах в связи с крахом колониальной системы. На взгляды ученых большое воздействие оказала и острая идеологическая борьба в освободившихся странах. О переменах, в частности, в зарубежной туркологии свидетельствует новое направление («новая волна» 70-х годов), сторонники которого выдвинули задачу создать принципиально иную («политэкономиче- скую») интерпретацию истории Турции, которая могла бы объяснить причины «слаборазвитости» страны. Эта концепция, по замыслу ее авторов, должна была противостоять идеалистическим взглядам западных востоковедов и одновременно отвергать то, что они назвали «марксистским догматизмом» в оценках прошлого Турции [подробнее см.: 185].

Данное исследование ограничено рамками одного столетия. Подобное решение определяется несколькими обстоятельствами. Одно из них было уже отмечено ранее: XVIII век представляет собой критическую фазу в исторической эволюции Османской империи. Тем не менее уровень изученности процессов этого времени явно недостаточен. Исследователи более или менее основательно анализировали внешнюю политику султанского правительства, взаимоотношения империи с Францией, Австрией, Россией и другими европейскими державами. Состояние внутренней жизни страны изучалось лишь в пределах первой трети XVIII в. и было связано с первыми опытами «вестернизации» османского общества.

Хронологические рамки исследования определяются также возможностями привлекаемых источников. К числу тех, которые используются в работе наиболее полно и последовательно, относятся русские дипломатические документы. Хотя официальные отношения между Османской империей и Россией поддерживались с конца XV в., постоянное русское дипломатическое представительство в Стамбуле появилось лишь в начале XVIII в. С этого времени сведения, получаемые царским правительством о внутреннем положении южного соседа России, перестают носить случайный и отрывочный характер; заметно возрастает и объем информации, и степень ее достоверности, что позволяет рассматривать реляции русских дипломатов — начиная с П. А. Толстого и А. И. Дашкова и кончая А. М. 06- ресковым, А. С. Стахиевым и Я. И. Булгаковым — как один из наиболее полных источников по социально-политической истории Османской империи XVIII в.

Нижнюю хронологическую веху составили Карловицкие мирные договоры 1699 г., которыми была завершена 16-летняя война Османской империи с государствами «Священной лиги» (Австрией, Венецией, Польшей, позже—Россией) и в силу которых Порта впервые была вынуждена пойти на территориальные уступки в Европе. Тем самым обозначилось начало нового этапа в османской истории.

Верхний хронологический рубеж обусловливается датой, примечательной во многих отношениях. Во всемирной истории 1789 год связан прежде всего с началом Великой французской революции, воздействие которой в определенной мере ощутила и Османская империя. Тот же год означает и начало периода реформ, предпринятых по инициативе Селима III и получивших название «низам-и джедид» («обновленный порядок»). Поскольку событиям, происходившим в это время во владениях османских султанов, посвящено довольно много исторических трудов (в частности, одна из лучших работ советских турко- логов — докторская диссертация А. Ф. Миллера о Мустафе паше Байрактаре), дату вступления Селима III на престол можно рассматривать и как рубеж настоящего исследования и прежних изысканий.