ВОТЧИННОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ, ВОТЧИННИКИ

Таблица 3

Количество статей по главам Уложения, имеющих отношение к вотчинам № Бглавы Наименование главы Количество статей в главе Количество статей, имеющих отношение к вотчинам II О государьской чести, и как его государь- ское здоровье оберегать 22 5 VI 6 О проезжих грамотах в и(ы)ные го сударь ств а 2 VII О службе всяких ратных людей Московского 32 4 IX государьства 20 О мытах и о перевозех, и о мостах 7 X О суде 287 23 XI Суд о крестьянех 34 21 XII О суде патриарших приказных и дворовых 3 1 XIII всяких людей и крестьян О монастырском приказе 7 2 XV О вершеных делах 5 2 XVI О поместных землях 69 17 XVII О вотчинах 55' 55 XVIII О печатных пошлинах 71 И XIX О посадскик людех 40 5 XXI О разбойных и татиных делех 104 3 XXII Указ за какие вины кому чинити смертная казнь, и за какие вины смертию не каз- нити, а чинити наказание 26 1 Итак, в 15 главах 159 статей имеют отношение к вотчинам. Число статей, которые относятся к поместьям,224 незначительно преобладает (175:159). При дальнейшей корректировке этих цифр можно отметить, во-первых, что около 100 статей, т. е. более половипы каждого из указанных чисел, содержат нормы, общие для поместий и вотчин; во-вторых, в Уложении нетрудно насчитать еще несколько десятков * статей, в которых объектом правовой защиты служат те или иные хозяйственные комплексы—нивы, лесные угодья, тони, борти и т. п.,— в равной Луместьям"' и^ж^г^д^у^В птоге получаем, что число статей, общих для обоих видов землевладения, значительно превосходит число специфичных для каждого из них.

В отличие от поместья, которое при всей своей эволюции в направлении слияния с вотчиной оставалось на каяодом этапе своего развития единым и однородным, вотчина уже в XVI в. распадалась на отдельные разновидности, владельцы которых и их наследшши обладали различным объемом прав.

Уложение 1649 г. знает три основных вида вотчин: родовые, выслуженные и купленные. Встречается и смешанный тип. К родовым вотчинам относились вотчипы, передававшиеся из рода в род (отчина, дедина, прадедина). По происхождению они делились на исконные родовые, купленные у родичей п купленные у чужеземцев.227 Выслуженная вотчина была вознаграждением за службу, введенным в практику со второй половины XVI в.

Реальный процесс роста фонда вотчинных земель в XVII в. засвидетельствован в литературе. Оп получил свое закрепление и в законодательстве, включая Уложение. Уложение оставляло в силе пожалования вотчин «за осадное сиденье», осуществленные В. Шуйским и Михаилом Федоровичем, при наличии у владельцев этих вотчип жалованпых грамот или фиксации акта пожалования в писцовых книгах (XVII, 16). Ликвидация пожалования допускалась только при установлении факта, что владелец «в осаде не сидел, а взял вотчину ложно» (XVII, 17).233Пожалование вотчин как проявление воли государя предусматривалось и на будущее. Одной из форм такого пожалования оставалось пожалование поместий в вотчпну пх же владельцам (XVIII, 6). Другим каналом роста вотчинных земель была продажа помещикам принадлежащих им поместных земель в вотчину. Она допускалась только по государеву указу в каждом отдельном случае и рассматривалась как разновидность пожалования (XVII, 9).

8І

6 А. Г, Мальков

Еще более существенное значение в расшпренпп фонда вот- чинпых земель имела продажа порозжих земель в вотчину. По- розяше земли пополнялись за счет запустевших (выморочных и т. п.) поместий, которые поступали в распоряжение государства и вновь шли в раздачу или продажу.12 Продая^а порозжих земель имела целью пополнить государственную казну и получила широкий размах с 20-х гг. XVII в. В 1628 г. были изданы два указа о продаже порозжих земель в вотчину. Первый (7 февраля) допускал такую продажу лишь в Московском уезде и вводил ограниченные права распоряжения купленной из казны вотчиной. Она не могла наследоваться родичами и быть переданной в монастырь. Указ от 16 февраля 1628 г. допускал практику продажи еще в трех уездах Замосковного края, а главное —в ответ на челобитные дворян узаконял наследование купленных из казны вотчин женою и родом. При отсутствии наследников вотчины подлежали возврату в казну, а в монастыри «на помин души» давались деньги.234

Оба указа вошли в Уложение 1649 г., образовав одну статью (ХУІІ, 45). Двумя другими статьями Уложение распространяло право продажи порозжих земель в вотчину на всю территорию государства (XVII, 46, 47), оставляя в силе права наследования ими, установленные указом от 16 февраля 1628 г. Вместе с тем Уложение вводило и некоторые ограничения в процесс продажи порозжих земель в вотчины: за исключением центральных уездов, в которых согласно указам 1628 г. разрешалась продажа порозжих земель не только дворянам, но и гостям и не служилым людям, на остальной части территории (периферийные и приграничные уезды) право покупки порозжих земель принадлежало исключительно служилым дворянам и детям боярским. Из него исключались не верстаные и не находившиеся на государственной службе дворяне (XVII, 47). Тем самым законодательство, укрепляя феодальное землевладение в вотчинпой форме, наиболее отвечавшей классовым интересам дворянства, не допускало ослабления связи любой формы землевладения с военной и иной службой феодалов.

В то же время законодатель стремился поощрять хозяйственную инициативу феодалов, направленную на интенсификацию хозяйства путем изменения его внутривотчинной структуры.

Из указа от 12 марта 1620 г. в Уложение перешла норма, закреплявшая права вотчинников на примерные земли, которые распаханы ими в своих старинных и родовых вотчинах из своих же угодий, лесов и лугов и на которых поставлены деревни и починки. Уложение подтверждало правомерность такой практики (XVII, 18).235 Примерные земли, освоенные в своих «межах и гранях», получали законную силу и в купленных вотчинах, пе исключая тех, которые куплены из порозжих поместных земель (XVII, 45). Из этого правила исключались выслуженные вотчины новой дачи, занимавшие по ряду юридических признаков промежуточное положение между вотчинами и поместьями.15 Расширение пашенного и сенокосного клина допускалось в своих ЯЇЄ межах и гранях за счет бортных ухожьев, фиксированных в писцовых книгах (XVII, 21; X, 243). Уложение не подразумевало, однако, новораспаханные земли вне обложения. Каждое новое описание земель учитывало пашенную землю в полном объеме.236

Формой поддержки и укрепления хозяйственного потенциала феодальных владений была правовая защита их основных хозяйственных объектов — посевов, лугов, скота, бортей, хмеля и т. п. Для вотчин и поместий нормы в таких случаях были общими.

Захват чужой земли с целью высева своего хлеба влек конфискацию посева в пользу владельца земли. Потрава этого хлеба в ходе следствия расценивалась уже как уголовное преступление, наказуемое взысканием двойной цены потравленного хлеба в пользу потерпевшего и в двойном размере государевой пошлины (X, 211). За потраву травы и посевов владелец скота возмещал стоимость ущерба. За ущерб, нанесенный скоту, причинившему потраву, предписывалось взыскание указной цены скота в пользу его владельца (X, 208, 209). По иску же возмещались ущербы, причиненные лесу, хмелю, бобровым гнездам, бортям, фруктовым садам и огородам (X, 220, 214, 215, 216, 218, 221, 223).

Права на владение вотчинами, как и поместьями, закреплялись в писцовых, переписных и дозорных книгах, в выписях пз них, в жалованных, отказных, купчих и других грамотах (XVI, 51, 52). Документальное закрепление прав на вотчины к середине XVII в. становится непреложной нормой. Уложение вслед за указами первой половины XVII в. включает требование о возобновлении жалованных грамот на вотчины взамен утраченных в бурные годы начала XVII в. (XVIII, 7). В спорных случаях в качестве основания привлекались свидетельские показания «окольных людей» (X, 235).

1 Важнейшей стороной правового статуса вотчинного землевладения было право наследования вотчин. Оно лежало в основе отличий вотчин от поместий. Процесс сближения обоих видов землевладения и начался главным образом с распространения на поместье права наследования.

В первой половине XVII в. определились различия в наследовании родовых и выслуженных вотчин, с одной стороны, и купленных -г- с другой. Эти различия получили отражение в указах от 3 декабря 1627 г. и 23 мая 1628 г.,237 которые приравняли выслуженные вотчины к родовым и послужили источником первых статей XVII главы Уложения. Уложение видоизменило и дополнило указы 1627 и 1628 гг. рядом новых норм.

В целом принципы наследования родовых и выслуженных вотчин представляются в следующем виде. При наличии у вотчинника детей вотчины наследуют сыновья; дочери же получают на прожиток из поместий отца. В случае смерти бездетных братьев вотчины переходили к сестрам. Уложение, таким образом, сохраняло норму, существовавшею еще со времен Русской правды, — сестра при братьях не вотчинница. Но если у умершего вотчинндка сыновей не было, его родовые и выслуженные вотчины наследовали дочери и сестры, включая замужних. К такой цепи наследования, сложившейся еще в практике и законодательстве прошлого времени, Уложение добавило еще одно звено — «у которых дочерей будут дети, и те вотчипы детем их и внучатом» (XVII, 4).

Одна из норм в наследовании выслуженных вотчин, фиксированная еще в указах 1627 и 1628 гг., состояла в том, что бездетные вдовы лишались права наследования.238 Закон выделял им четвертую часть имущества мужей и возвращал приданое. Вотчины же оставались в роду мужа, переходя «к братьям родным и двоюродным и в род, кто кому ближе». При отсутствии братьев наследовали сестры, племянницы, внучки и правнучки умершего, если он завещал им вотчины по духовной (XVII, 1). Исключая вслед за указом 1627 и 1628 гг. бездетных вдов из числа наследников, Уложение тем не менее дополняло комплекс норм наследования существенной оговоркой. При отсутствии у умерших поместий и купленных вотчин оставшимся после них одиноким матерям, которые жили с ними и не имели своего прояштка, и без- детным вдовам выделялось на прожиток нз выслуженных вотчин. Закон лишал, однако, прав распоряжения таким прожитком. Его нельзя было продать, заложить, отдать в монастырь и передать в качестве приданого. При выходе замуж, пострижении или смерти владелицы прожитка вотчины возвращались в род мужа (XVII, 2, 3, 10, 12) ,239 Полностью исключались из круга наследников незаконнорожденные дети (X, 280). Итак, родичам вотчинника принадлежало исключительное право на наследование родовых и выслуженных вотчин —по прямой п боковой линиям. Преимущественное право наследования принадлежало в роду мужчинам. В совокупности этих норм заметно стремление закона сохранить и укрепить связь вотчины со службой. Однако законодательство первой половины XVII в., в том числе и Уложение, не исключало при определенных обстоятельствах прав наследования родовых и выслуженных вотчин лицами женского пола в границах рода.240 Исключение вдов из круга наследников на практике встречало противодействие вотчинников, приводившее к нарушениям закона.241

Отказывая вдовам в наследовании родовых и выслуженных вотчин, указ от 13 декабря 1627 г., а вслед за ним и Уложение содержат оговорку: «... опричь купленных вотчин». Выше отмечено, что в первой половине XVII в. продажа порозжих земель и поместий в вотчину приняли широкий размах. Уложение 1649 г. в ряде статей конкретизировало и уточнило норму о наследовании купленных вотчип вдовами. Прежде всего выделяются два вида купленных вотчин: вотчины, купленные из своих поместий, и вотчины, купленные у своих сородичей из числа родовых и выслуженных. Закоп запрещал передачу последних вдовам и предписывал возвращать их в род умершего «для того, что те вотчипы их родствепныя и выслужонпыя». Деньги, полученные по купчей родственниками, доляшы быть вложены в монастырь «по душе» умершего вотчинника. Вотчипы же, купленные из своих поместий,242 могли наследоваться вдовами, но лишь до выхода замуж, пострижения в монахини, паконец пожизненно и при этом без права продажи п за- лога. Замужество, пострижение, смерть влекли за собой возврат вотчины в род мужа (XVII, 8). Завещание купленной вотчины жене с оговоркой вышеуказанных условий могло быть оформлено в духовной. Если умерший располагал только купленными вотчинами, они делились между его наследниками — детьми от первого и до третьего брака и женой — путем жеребьевки, поровну. При этом Уложение подчеркивало неприкосновенность той части купленных вотчин, которая досталась вдове (XVII, 5, 6, 7).

Таким образом, Уложение допускало наследование вдовами определенной части купленных вотчин, такое наследование играло роль прожитка в чистом виде. И в данном случае законодатель, с одной стороны, преследовал цель удержать все виды купленных вотчин в собственности рода вотчинника и тем самым предупредить выход вотчин из службы, а с другой — рассматривал их как средство обеспечения класса феодалов в целом. Право вдовы на получение прожитка из вотчин, купленных из поместий, как и из самого поместья, сохраняло за этими видами землевладения определенную общность правовых черт.

Из принципа родового наследования вотчин непосредственно вытекало право их выкупа. Основные черты права родового выкупа перешли в Уложение из Судебника 1550 г. (ст. 85) и последующего законодательства вплоть до указа от 12 августа 1646 г.243Уложение различает право выкупа проданных вотчин и право выкупа заклада. Для того и другого устанавливался единый срок — сорок лет, по истечении которого иски о выкупе теряли силу (XVII, 30). Вслед за указом 1646 г. выкуп как проданных, так и заложенных родовых и выслуженных вотчин был запрещен по нисходящей линии — для детей и внуков вотчинника. Теряли право на выкуп тех же вотчин и представители боковой линии родственников — братья и племянники, но лишь в том случае, если они закрепляли купчую своими подписями. При отсутствии их подписей на актах сделки закон разрешал родичам вотчинника — братьям и племянникам — выкуп вотчин по купчим и закладным (XVII, 27). Родичи имели преимущественное право выкупа вотчин, предназначенных в судебном порядке к продаже для погашения исков, возбужденных в отношепии владельца (X, 263). Из сказанного следует, что документально оформленное согласие самого владельца и его родственников на продажу и заклад родовых и выслуженных вотчин снимало вопрос о их выкупе. Право выкупа знало и другие ограничения. Его лишались изменники, т. е. лица, изменившие государству и бежавшие за рубеж (XVII, 38). Отличия правового статуса купленных вотчин имели место и .в данном случае. При их перепродаже и залоге право выкупа на них не распространялось. Его лишались как сам владелец, так и его сородичи (XVII, 31).244

Вотчинник как субъект феодальной собственности наиболее полными правами распоряжения обладал в отношении вотчин. Ему принадлежало право на все виды отчуждения объекта. На вотчины распространялось и залоговое право. Заклад родовых, выслуженных и купленных вотчин допускался на срок и оформлялся закладной кабалой. Владелец вотчин имел право выкупа их досрочно или в срок. При неуплате долга в срок заложенная вотчина переходила в собственность заимодавца и подлежала записи по закладной в книги Поместного приказа. Закон вставал на защиту прав вотчинника в том случае, если заимодавец отказывался принять деньги и вернуть вотчину. Спор по челобитью заинтересованного лица решался в Судном приказе, куда заемщик должен представить деньги до истечения срока залога. Приказ отбирал у заимодавца закладную и передавал ее заемщику, а деньги возвращал заимодавцу (XVII, 32, 33).

При всех видах выкупа вотчин — как проданных, так и заложенных — закон предусматривал оплату «прибылого вотчинного строения», т. е. всех хозяйственных нововведений и новых крестьянских дворов. Такая оплата производилась «по суду и по сыску» и была строго регламентирована.245 Если право мены поместьями регламентировалось и в какой-то мере ограничивалось Уложением,246 то в отношении мепы вотчинами ограничений не существовало. В дапном случае показательно «молчание» XVII главы о менах вотчинами. Зато о разрешении мены вотчин па поместья речь идет в главе о поместных землях. Такая мена допускалась при условии, что статус владений соответственно менялся — вотчина переходила в поместье, а поместье в вотчину, что и фиксировалось в приказе (XVI, 5). Подобная мена не влекла одпосторонпего перераспределения видов феодальной собственности. Но Уложепие приоткрывало лазейку для такого перераспределения, разрешив вслед за указом 1631 г. помещикам и вотчинникам мепять свои поместья и вотчины на монастырские вотчины с условием регистрации такой мены (XVI, 4).

Право феодальной собственности па землю наибольшее выра- ячение получило в актах продажи вотчин. Однако как в законо- дательстве до Уложения, так и в самом Уложении ряд законоположений ставил целью не столько гарантировать само право продажи, сколько обставить его рядом условий и тем самым ввести процесс отчуждения вотчин в определенное русло. Более того, Уложению принадлежит ряд установлений, которые не встречаются ранее. Продажа вотчины была свободным делом, но если она связана со стремлением уклониться от службы (например, побег вотчинника после продажи вотчины), то считалась незаконной. Беглец подлежал сыску, наказанию кнутом, а вотчина отбиралась у купившего ее лица безвозмездно (XVI, 69). Правительство брало под контроль процесс продажи вотчин, устанавливая обязательность регистрации купчих в Поместном приказе. В связи с этим закон предусматривал такой казус: если вотчина продана и не зарегистрирована, а затем вторично продана другому лицу и сделка записана в приказе, то оставалась за вторым покупателем. Продавца же в этом случае за вторичную продажу той же вотчины били кнутом перед приказом. Отсутствие регистрации при вторичной продаже уже проданной вотчины влекло передачу объекта продажи первому покупателю с обязательной регистрацией в книгах приказа (XVII, 34). Закон решительно преследовал подделки подписей на купчих и закладных. Карались и попытки отрицания неграмотными людьми своих просьб к грамотным подписать за них акты сделки на вотчины (XVII, 35, 36). Регистрация всех видов сделок на вотчины преследовала и фискальные цели. В XVIII главе Уложения детально разработана шкала взысканий печатных и других пошлин при регистрации актов сделок в приказах.

Вотчины отчуждались и с населяющими их крестьянами. В Уложении это обстоятельство зафиксировано лишь косвенно — в статье, обязывающей продавца вотчины передавать в проданную им вотчину вместо беглых крестьян (если такие вдруг окажутся и по закону будут возвращены своему хозяину — некоему третьему лицу) в качестве компенсации других крестьян или соответствующую сумму денег.

При наследовании вотчины двумя-тремя и более сыновьями права на наследство принадлежали всем в равной мере. Закон допускал совладение. Права на отчуждение вотчины также принадлежали в равной мере всем ее наследникам. Таким путем закон защищал права на вотчины несовершеннолетних совладельцев. Если старший из совладельцев закладывал или продавал вотчину «для своей корысти», то младшие по достижении совершеннолетия могли оспаривать право на возвращение своей части в указные 40 лет. Они получали и право выкупа доли своего старшего брата. В равной мере Уложение обеспечивало право дефективных (глухих, немых) детей, если их интересы ущемлялись братьями и сестрами при общем владении вотчиной. Спор решался в таком случае разделом вотчины по жеребьевке (XVII, 15).

Право заклада или продажи своей части при совладении потенциально принадлежало каждому его участнику. Однако с целью предотвратить дробление вотчин закон представлял совладельцам право выкупа доли у того из них, кто пожелал бы продать или заложить свою долю.

Ограничения права владения вотчинами касались прежде всего круга лиц-вотчинников как субъектов права. Этот круг определялся происхождением и непреложной связью владельцев вотчин со службой (XVII, 37; XVI, 69). Отсюда вытекало установление, согласно которому «изстари природные дети боярские», включая и находящихся на службе у церковных иерархов, пмели право покупать порозжие поместные земли в вотчину, а «не служилых отцов дети, и не природные дети боярские» при совершении той же купли обязаны записаться в «государеву службу с городы». При отказе с их стороны нести службу купленные ими вотчины отбирались «на государя» и шли в раздачу служилым людям (XVII, 37). Права покупки вотчины лишались боярские люди и монастырские слуги (XVII, 41). Лишались этого права и монастыри, как духовные корпорации. Законодательное запрещение покупки вотчин монастырями и заклада вотчин в монастыри «по душе» имело давнюю историю, начиная с соборного приговора 1581 г. Однако на практике имели место нарушения закона, допускавшиеся даже самим правительством. Это вызывало необходимость повторных законодательных запрещений,247 Уложение отталкивается от установлений жалованных вотчинных грамот периода после 1628 г., разрешавших продавать, закладывать и отдавать в монастыри «по душе» выслуженные вотчипы с правом последующего их выкупа родичами. При отсутствии родичей или при отказе выкупа жалованные грамоты предписывали возврат вотчин в казну с выплатой за них монастырям по полтпне за четверть. Указывая эти установления как действующие, Уложение запрещало впредь высшим духовным чипам и монастырям покупать и брать в заклад родовые, выслужеппые п куплепные вотчины. Передача в монастыри по духовным допускалась только в отношении денежного эквивалента, по не самих вотчпн (XVII, 42). В новом виде дап запрет передавать вотчины в монастыри или владеть ими самим при пострижепип в мопахп. При пострижении допускалась передача родовых и выслуженных вотчин родичам-вотчинникам, которым вменялось в обязанность давать в монастырь средства па содержание постригшихся родственников. В данном случае мы сталкиваемся с одним пз первых установлений, касающихся опеки. При нарушении ее условий постригшиеся в монахи могли с разрешения царя продать своп родовые и выслуженные вотчины родичам пли на сторону. В отношении купленных вотчин постригшиеся в монахи обладали большими правами распоряжения. Они могли продать пх или уступить безденежно кому угодно (XVII, 43). Изложенное является новым законом, на что указывает 44-я статья, которая распространяет его действие и на лиц, постригшихся в монахи до «сего государева указу».

Ограничения распоряжения вотчинами, так же как и поместьями, включали и запрет продажи и иных способов отчуждения в пользу феодальной верхушки нерусских народов. Лишались права владеть вотчинами и незаконнорожденные дети (X, 280).

Наконец, на вотчины и поместные владения распространялось сервитутное право. Одной из форм его было прохождение через вотчины и поместья государевых дорог и торговых путей с их собственным статусом сбора проезжих, торговых и иных пошлин.248 Отсюда ограничения права вотчинников на пользование мытами и перевозами в пределах их вотчин; обязанности чинить гати, мосты, перевозы. В этой связи допускались только те перепланировки земельных угодий и хозяйственные сооружения, которые не наносили ущерба дорогам. На судоходных реках в пределах вотчин запрещалось строительство мельниц и плотин, если они препятствовали прохождению судов (IX, 17). Возможность строительства гидросооружений в своей вотчине или поместье ставилась в зависимость от того, наносило ли это ущерб таким же сооружениям или лугам, примыкающим к реке, у других владельцев (X, 238).

Сервитутное право на те или иные хозяйственные объекты, расположенные в пределах чужих владений, могло принадлежать любому лицу. К числу таких объектов могли относиться борти, отдельные дупла с ульями, места рыбной ловли, озера, сенные покосы. Они могли быть расположены как в государственных лесах, так и в лесах, принадлежащих вотчинникам. Право владения этими объектами допускалось лишь в пределах установленной межи и в рамках нормального их функционирования. Уложение детально регламентирует права как владельца земли, так и лица, имеющего на эту землю сервитутное право. Нарушение прав собственности другой стороны влекло компенсацию причиненного ущерба (X, 239—242).249

Вотчины и поместья и все их хозяйственное оснащение, как недвижимая собственность феодалов, становились в судебном порядке объектом взыскания по гражданским искам долгов, возмещения каких-либо убытков, а по уголовным делам — средством материальной компенсации за поругание чести, членовредительство, убийство и причинение вреда имуществу. За уголовно-правовые преступления виновные несли двойную ответственность — в уголовном и материальном порядке в форме штрафа или возмещения ущерба, которые взыскивались с вотчин и поместий. Стремление правительства упорядочить делопроизводство по искам о вотчинах и поместьях очевидно прежде всего из новых статей Уложения, оставляющих в силе все прежние судебные и полюбовные решения дел о вотчинах и отклоняющих на будущее попытки какой-либо из сторон опротестовать их законность (XV, 2, 3; XVII, 55). Кроме того, заметно стремление законодателя сосредоточить рассмотрение поместно-вотчинных дел в центральных приказах. Рассмотрение этих дел не входило в компетенцию большинства уездных городов. Исключение предоставлялось лишь городам, в которых при воеводах имелись дьяки, и понизовым городам, находящимся в ведении приказа Казанского дворца (XIII, 3). Смерть владельца вотчины в период судебного разбирательства прав на нее или исков к владельцу не прерывала самого процесса. И если спор о вотчине решался после смерти вотчинника не в его пользу, то иск мог быть предъявлен его наследникам. Это был один из частных случаев общего законоположения, согласно которому наследники вотчины были ответственны за долги наследователя (X, 132, 203, 207, 245). Такой принцип соответствовал общей системе феодального поземельного права, возник задолго до Уложения и получил, в частности, отражение и в Литовском статуте. Однако необходимо подчеркнуть, что закон и в данном случае стоял на страже неприкосновенности феодальной земельной собственности, предписывая взыскивать долги в первую очередь за счет движимого и недвижимого имущества самого феодала или за счет имущества его крестьян и холопов (X, 262). И только в том случае, еслп этих источников погашения иска было недостаточно или они отсутствовали («вотчина... пуста»), закон допускал ее продажу, еслп истец захочет получить удовлетворение в денежной форме. И в данном случае за родичами оставалось преимущественное право выкупа вотчины (X, 263).

Для уяснения правовой природы феодальной земельной собственности важно учесть как обширную практику конфискации вотчин, так и те основания ее, которые получили отражение в законодательстве и в самом Уложении.

Связь вотчинного владения со службой государхо давала основание великим князьям, а затем царям прибегать к насильственным мерам отобрания вотчин от лиц, нарушивших второе звено этой связи. Массовые конфискации вотчин в период опрпчнипы, хорошо известные по литературе,250 — одна из паиболее ярких страниц осуществления верховной властью своей прерогативы. Конфискации вотчин и поместий широко производились в начале XVII в. вследствие переходов землевладельцев в период интервеп- ции и Крестьянской войны от одних властителей к другим.91 Уложение, выделяя в специальный раздел защиту чести и неприкосновенности государя, а за ним интересов и независимости государства, возводит смертную казнь и сопровождающую ее конфискацию вотчин и поместий в ранг высшей санкции за все виды умыслов против государя и измены государству, включая бегство за рубеж или переход на сторону неприятеля в ходе военных действий (II, 5; VII, 20). Конфискованные за измену вотчины в случае добровольного возвращения изменника и при условии его прощения не подлежали, однако, возврату. Вопрос о вотчинах решался в таком случае по усмотрению царя (VII, И). Вотчина, недвижимое имущество и население в ее пределах были объектом материальных взысканий в порядке обычного гражданского и уголовного преследования. Наконец, Уложение продемонстрировало на примере закона об изъятии у бояр и монастырей белых слобод на посадах и приписки их к городам прерогативу верховной власти неограниченно распоряжаться вотчинами в интересах достижения каких-либо внутриполитических целей.251

Наряду с отмеченным выше правовым выражением экономического и социального значения вотчинного землевладения в XVII в. в Уложении отражена и его политическая роль. Феодальное зем- левледение лежало в основе всей государственности, начиная от царя252 и кончая подьячими и губными целовальниками. Закладывая первый кирпич в основапие мощного здания российского самодержавия, Уложение предписывало: «А за которым вотчинником или за помещиком будет в поместье или в вотчине менши двадцати крестьяпинов, и ис тех поместей и из вотчин к губным делам целовальников и сторожей и подьячих не выбирати, а имати целовальников к губным делам з больших поместей и вотчин» (XXI, 98).

Само правительство, ставя вотчины выше поместий, наказывало землевладельцев при определенных обстоятельствах переводом первых во вторые. И наоборот — перевод поместий в вотчины являлся актом вознаграждения. Поместные и вотчинные земли подвергались строжайшей законодательной регламентации, что свидетельствовало об ограниченной частной инициативе феодалов в вопросах владения и распоряжения землей.253 В основе этого лежали особенности феодальной собственности на землю. Буржуазные историки, в том числе и историки права, рассматривали вотчину как землевладение, основанное на праве частной собственности, которое они отождествляли с правом буржуазной частной собственности. В действительности вотчина не была безусловной собственностью, а землевладением условным, связанным со службой дарю.'/Различие между вотчиной и поместьем состояло в том, что вотчина была феодальным наследственным владением, а поместье — пожизненным. Естественно поэтому, что слияние поместья с вотчиной шло по пути усвоепия поместьем прав всех видов наследования и распоряжения, свойственных вотчине. Уложение 1649 г. сводит воедино, развивает п дополняет эти правовые нормы.