В.              И. Сергеев ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА В СИБИРИ НАКАНУНЕ И В ПЕРИОД ОСНОВАНИЯ ПЕРВЫХ РУССКИХ ГОРОДОВ

Почти полностью отсутствуют ранние официальные документы, освещающие сибирскую политику московского правительства. И в сибирской историографии не нашли четкого отражения те политические задачи, которые правительство ставило перед собой, и те методы, которыми пыталось их разрешать.

Со времени первых походов ратных людей «за Камень», когда к началу XVI в. в титул великого князя «всея Руси» включается приставка «и князя Югорского», вырабатывается изначальная политическая линия московского правительства. Тогда еще не могло быть прочных торгово-экономических и политических связей с присоединяемым краем, и нет оснований говорить об органическом вхождении его в состав русского государства. Великопермские наместники, позднее чердынские воеводы, ведавшие «Югорской землей», ограничивались получением дани с далеко не всегда покорных и мирных югорских, обдорских, код- ских, казымских и других князьков, формально считавшихся вассалами русского сюзерена. Для поддержания системы вассалитета на север Сибири периодически совершались походы ратных людей. После «шер- товання» и наложения дани местных феодалов, как правило, отпускали; известен целый ряд имен таких князьков: Асык, Калпа, Калпак, Мол- дан, Течик, Юмшан, позднее — Лугуй, Ладыкин и др.2. Чердынские воеводы и позднее, пытаясь организовать более или менее регулярный сбор ясака, опирались на местную феодальную знать.

Последующие успехи развития в России межобластных связей приводят к постепенному распространению их и «за Камень». Сибирская «мягкая рухлядь» привлекает не только правительственную администрацию, а и инициативных промышленных и торговых людей: пермнчей.

устюжаи, поморцев. Павел Иовий в 1525 г., основываясь на русских источниках, упоминает о меновой торговле пермичей и печорцев с отдаленными народами, к которым надо добираться через «крутые горы»[356]. Несколько более поздняя Великопермская уставная грамота отмечает не только рядовых пермичей, а и наместников, которые «посылают к волоку Тюменскому и в Вогуличи и в Сылву своих людей с пермским со всяким товаром»[357].

С сороковых годов XVI в. на севере Западной Сибири «за Камнем» уже имеются «городки». Это, видимо, укрепленные тыном торгово-промысловые становища, о которых упоминал Герберштейн и которых в 1584 г. печорские промышленные люди на Чрезкаменном пути в низовья Оби насчитывали пять[358]. Эти свидетельства позволяют судить о характере изменений в связях с сибирским населением на протяжении XVI в. Однако, как будет видно ниже, вплоть до 1593 г.[359] московское правительство стремилось лишь к подчинению сибирского хаиа подобно югорским князькам.

Установленные в 1555 г. даннические отношения с ханом Едигером (по инициативе последнего), как и признание Кучумом вассальной зависимости в 1570—1571 гг., считались в Москве вполне достаточными. Только разрыв их ханом, нападение в 1573 г. сына хана Маметкула, проведывавшего, «куде идти ратью в Пермь», а отсюда реальная угроза потери «отчины за Югорским камнем» побудили московское правительство распространить за Уральские горы в 1574 г. систему отдачи необжитых земель на льготные годы крупным феодалам-промышлении- кам. Русский царь карал непослушного феодала Кучума руками подданных—Строгановых. Организованный последними поход Ермака привел к тому, что правительство направило в Сибирское ханство ряд военнных экспедиций.

И в ходе деятельности в Сибири первых воевод нащупываются пути возврата к традиционной системе зависимости сибирского хана от царя.

Династическая борьба привела уже однажды к утере власти царя над сибирскими правителями. Кучум был недосягаем, тогда воеводы берут в плен її отправляют Сейдяка, сына Едигера, с окружением, в Россию, где их и оставляют (дают «корм и вотчины на прожив») в. Сына Кучума Маметкула, взятого в плен еще казаками Ермака, также отправляют в Москву, откуда он имеет возможность связаться с родственной знатью, и «сибирской Бахтураз мурза Карамышов» с одной из жен царевича выезжает к нему в 1586—1587 гг.®. Однако отступивший в Барабинские степи Кучум не идет на сближение. Напротив, в расчете на помощь местного оседлого населения он в 1590 г. выступил против служилых людей. Когда его расчеты не оправдались, хан, отступая, «побил своих» [361]. Но несмотря на воинственность Кучума, ему неодно- кратно предлагают выехать из степи «служити государю» за царское жалованье". Для ослабления враждебных действий кочевников московское правительство не отказывается от подобных предложений и тогда, когда от политики вассальной зависимости местных феодалов оно переходит к мероприятиям, связанным с непосредственной колонизацией.

В период основания Тюмени и Тобольска не могло быть продуманных, учитывавших всю сложность обстановки и местные условия наказов центральной администрации. Московское правительство только еще начинало нащупывать новый способ обложения ясаком местного населення н ощущать его эффективность. Призванные устранить в Сибирском ханстве одну из враждовавших сторон и привести другую к признанию вассальной зависимости от русского царя, воеводы стремились во всем остальном не изменять сложившиеся в ханстве порядки.

Но наличие таких военных лагерей сразу обострило проблему транспортных связей с Сибирью. Необходимо было обеспечивать продовольствием, военными и иными припасами гарнизоны двух острогов, а также наладить регулярный вывоз пушнины. И по пути дружины Ермака вверх по Чусовой и Серебрянке до перевала, «переволокшись» через двадцатипятнверстиый волок, вниз по Тагилу и Туре отправлялись в Сибирь необходимые запасы, двигались отряды служилых людей". На этом пути, явно более сложном, чем ранее известный Тавдииский, за водоразделом «вверх реки Тагила» возникает перевалочная база — «Верхтагильской городок»,3. При этом центральная администрация обязала Строгановых и Пыскорский монастырь на Каме обеспечивать транспортными средствами направлявшихся в Сибирь служилых людей и потоки грузов. Такое обеспечение связи, накладное для Строгановых її разорительное для маломощного монастыря и поселенцев-крестьян в их вотчинах, ноенло явно временный характер. И действительно, уже в 1589 г. их освободили от «подводной повинности»[362]. Поток грузов и служилые люди направляются Тавдинским путем. Транспортные повинности были переложены на плечи тяглового населения Чердынского и других близлежащих уездов. Верхтагильский гордок был «покинут впусте... и сожжен»[363], а на Тавдинском пути у выхода из теснин Уральских гор в том же 1589 г. заложен Лозьвинский «город и острог» |6. Вне пределов территории Сибирского ханства в начале судового хода «для береження государевой казны» в месте перегрузки основывается первый «город» ". Но, как будет видно ниже, и это не решило транспортную проблему.

Вслед за сообщением о нападении в 1590 г.

Чтобы окончательно утвердиться в «Югорской земле» п включить ее в сферу деятельности тобольских воевод, весной 15'):) і 11. В. Траха- нйотов с отрядом из трехсот стрельцов и казаков в сопровождении 150 плотников — «даточных людей с Вятки, с Перми, с Вы.мн. от Соли Вычегодские» направились через Лозьву и Тобольск на север Сибири, чтобы основать «на Березове острове» государев город и острог1 ¦Югорская земля», которой до этого ведал чердынский воевода, переходила в подчинение тобольских воевод. и состав организующегося Тобольского разряда, н лишалась своего традиционного названия.

Одновременно Трахашпгмшы.м дли разгрома Пелымского кияже « тип и основании па Таллинском пути «государева города», через /Іімь л же был направлен в Сибирь 11. П. Горчаков с отрядом конных н не . 11 і і х ратных людей нятчап, холмогорнеп, лялнпскнх н питерских манні Ему предписывалось казнить князя, «извести» его род и сжечь Пелымскнй «старый город», т.

В этот же период центральная администрация решала вопрос о независимом от времени года пути в Сибирь. В І595 г. по ранее объявленному указу была «проведана» сухопутная дорога от Соли Камской до верховьев Туры, по имени открывателя названная Бабиновской В связи с этим в 1597 г. Тавдинский путь был закрыт и Пелым потерял значение опорной транзитной базы на пути из Предуралья к Центральной России. Строительные работы были в нем приостановлены еще в 1595 г., н лишь весной 1598 г., когда был разобран Лозьвииский «город», полученные в результате разборки строительные материалы отправляются в Лелым для «городской и осторожной доделки»24.

Летом 1593 г.-был основан Березов с гарнизоном в триста человек25, и среди местных князьков нашлись активные сторонники московского правительства. Осенью того же года организуется поход березов- ских служилых людей совместно с отрядом кодских хантов Игичея Алачева и Онжи Юрьева в граничившую с территорией Пелымского княжества Большую Конду25. Территория разгромленного Кондинского, как и Пелымского, княжества была включена в Пелымский уезд, а за хваченные в плен кондинские князь Агай с сыном и братом отправлены в Москву 27.

Быстрое утверждение власти московского правительства в Западной Сибири, достаточно большой контингент служилых людей в сибирских острогах и городах, использование отрядов кондинских феодалов в борьбе с Кучумом и другими князьками, «которые учинились непослушны»,— все это позволяло центральной администрации планировать одновременное наступление и вверх по Оби от устья Иртыша в землю «Пегой Орды» и вверх по Иртышу. В этих землях страдавшее от набегов Кучума и «колмацких орд» оседлое и полуоседлое татарское население давало «государев ясак неполной», т. е. было так называемыми «двоеданцами».

Согласно «Наказам» А. В. Елецкому и Ф. П. Борятинскому, служилые люди всех сибирских «городов» совместно с «тутошними людьми» должны были участвовать в походе в «Пегую Орлу» и строительстве города Сургута либо в походе в «Тарскую волость вверх Иртыша», Тарской город поставить, «пашню завести и Кучума царя нстеснить, и соль устроить»28. Из Березова, Пелыма, Тобольска и «Обского городка» служилые люди «с даточными людьми» из многих пермских городов направлялись в «Пегую Орду», а из Тюмени, Тобольска, Уфы, Казани совместно с башкирцами, казанскими и свняжскими татарами — в Тарскую волость. В результате летом 1594 г. были основаны города Тара и Сургут.

Теперь правительственная администрация уже была в состоянии четко формулировать задачи, указывать средства и методы их исполнения. Она даже предписывает тарским воеводам ямышевскую «соль устроить», чтобы освободить транспортные пути и тягловое население «пермских городов» от поставок соли в Сибирь. Если при основании города на Тавде воеводы могли сами определять место строительства и название города, то при основании Тары они построили его в 30 верстах от одноименной реки и назвали так, как было указано в данном им наказе w. После окончательного разгрома Кучума в 1598 г. еще долгие годы продолжалась борьба с «Кучумовымн внучатами», с тайшамн «колмацких и иных орд». И на всех этапах этой борьбы Тарская крепость-первая из целой линии крепостей, созданных впоследствии, защищала земледельческий труд переселенцев и местного оседлого населения «азиатской России» от нападений кочевников.

Рассмотрение источников, характеризующих в совокупности правительственную политику накануне и в период основания первых сибирских городов, позволяет сделать ряд предварительных выводов.

До 1592 г. включительно московское правительство не преследовало цели завоевания Сибирского ханства и его присоединения к России подобно Казанскому ханству. Ни деятельность Строгановых, ни организованный ими поход Ермака не являлись началом официального завоевания и присоединения Сибирского ханства, которое затем якобы «продолжило и завершило» московское правительство. Деятельность Строгановых и Ермака тем более ие была осуществлением «тонкой, далеко рассчитанной» политики Ивана Грозного в деле присоединения Сибири к России. После разрыва Кучумом вассальной зависимости московское правительство стремилось лишь восстановить сюзеренные права над сибирскими правителями средствами и методами утверждения соответственных отношений в «Югорской земле». В тот период, когда московское правительство направляло вслед за дружиной Ермака новые отряды в Сибирь, оно еще не полностью понимало изменения обстановки в результате ослабления позиций Сибирского ханства после падения Казанского ханства, недооценивало силу и значение ударов Ермака и возможностей колонизации в Сибири. Только в ходе деятельности первых сибирских воевод центральная администрация с весны 1593 г. меняет свою политическую ориентацию по отношению к местной знати и начинает энергичные действия, которые имеют своей целью непосредственное присоединение Западной Сибири к России. В 1593 г. были разгромлены Пелымское и Кондинское княжества, а в 1593—1594 гг. основаны города Пелым, Березов, Сургут и Тара, возведены рубленые «города» в основанных ранее Тюмени и Тобольске, а «Югорская земля» включается в систему создаваемой местной администрации и входит в сферу действия тобольских воевод. С этого же времени проводятся мероприятия по «заведению государевой пашни», обеспечению населения местной солью и Сибирь начинает выступать как место ссылки. Таким образом, с 1593 г. происходит официальное включение территории Сибирского ханства и «Югорской земли» в состав России и начинается осуществление колонизационной политики в этом районе.