ПРИОБРЕТЕНИЕ АМУРА В XIX ВЕКЕ.

Мы дар твой до небес прославим И знак щедрот твоих поставим, Где солнца всход и где Амур В зеленых берегах крутится, Желая паки возвратиться В твою державу от манджур.

М.В.

С дня разрушения Албазина Амур стал запретною рекою для русских и почти в течение 150 лет никто из русских, в составе партии, туда не пробирался. Спускались иногда рыболовы половить амурских осетров, ходили «белковать» и вообще зверовать в Зейские «гривы», но далее Айгуна манджуры русских охотников не пропускали.

Находились смельчаки, вроде некоего Васильева, которые не раз пробовали постоянно жить на Амуре, но каждый раз были китайцами изгоняемы оттуда. Китайцы зорко следили за границей: каждый год весною к Албазину обязательно приходил на лодке военный начальник справляться, не поселился там кто-либо из страшных «лочей», как называли они русских.

Взамен покинутого нами Амура стало быстро населяться и оживляться Забайкалье. Возник город Иркутск* — центр правления Восточной Сибири и в нем сидят уже не воеводы и дьяки, а губернаторы и генерал-губернаторы.

Петр I, царь и государь Всея Руси 1721), император всероссийский 1725 гг.)

На северо-востоке, с легкой руки отважных казаков: Семена Дежнева, Михалки Стадухина, Юшки Селивестрова, Василия Бугра, Владимира Атласова, была покорена Камчатка с ее несметным богатством, захвачены были Курильские, Алеутские и Командорские острова и побережье Охотского моря. Здесь русские нашли, кроме благородного соболя, красных лисиц и сиводушек, новый источник обогащения казны в виде морских бобров, выдр, пушистых котиков, моржей, китов и прочих морских животных.

«С нами Бог, покоряйтеся языцы » — говорили казаки, подводя под высокую руку Царя новых подданных — камчадалов,* самоедов,* юкагиров,* чукчей,* колош,* алеутов* и прочих.

Конечно, не обходилось и здесь без жестокостей со стороны покорителей, но где и когда этого не было при завоеваниях. И не у нас одних русских было это в обычае. Почти в то же время храбрые испанские завоеватели Пизаро и Алмагро покоряли два богатые царства в Южной Америке — Перу и Чили, а знаменитый Кортец — Мексику в Северной Америке и все они крайне сурово обращались с жителями: вымогали имущество, расстреливали, жгли, убивали и насильничали. А, между тем, они были куда

образованнее наших казаков. Да и лучше ли поступают люди в подобных Амурские случаях сейчас, в наш «гуманный век»? И у всех одно оправдание — казаки цель оправдывает средства.

глава II

С возрастанием жизни в Камчатке, с возникновением там портов Петропавловска* и Охотска* и с учреждением торговой Северо- Американской компании, явилась потребность в лучших путях сообщения с центром правления, то есть Иркутском. Сухопутный тракт через Якутск был труден и крайне медлен, морем же — кругосветно, дорого, далеко и опасно.

И вот в поисках лучших путей начинают взоры обращать к забытому Амуру. Еще Император Петр I, придавая особое значение Камчатке, посылал Беринга исследовать устье Амура. Наш дедушка Ломоносов в своей оде на восшествие на престол Елизаветы Петровны напоминает Императрице об Амуре.

Генерал-губернатор Мятлев* и Якобий* в 1758 году представляют проект за проектом о приобретении Амура, доказывая, что расходы по завоеванию окупятся экономией от доставки продовольствия на Камчатку. В 1783 году генерал-губернатор Лаба просит о том же, но правительство отклоняет все эти проекты, не желая нарушить спокойный сон дремлющего, но в то время сильного Китая.

Тем не менее, время от времени посылаются экспедиции для обследования устья Амура.

Ученые путешественники — Крузенштерн, Лаперуз, Браутон делают описания Сахалина* и Амура и сообщают, что Сахалин — полуостров, соединен с берегом узкою полосою и что Амур в устье не судохо- ден и скрывается в песках.

«Вопрос об Амуре, как реке бесполезной, оставить».

Только с назначением в 1847 г. генерал-губернатором Восточной Сибири Николая Николаевича Муравьева вопрос об Амуре принял благоприятное решение и вековые надежды сибиряков исполнились.

До этого назначения Н.Н.Муравьев занимал должность тульского губернатора. Ему не было еще в то время //. н. Муравьев-Амурский, генерал-губернатор 39 лет. Такое небывалое назначение мо- Восточной Сибири в 1847-1861 гг.

лодого генерала в генерал-губернаторы вызвало в обществе много толков и у Муравьева, понятно, нашлось много врагов — завистников, с которыми он вел, в течение 13-летнего своего служения в Сибири, непрерывную борьбу и, если вышел победителем, то только благодаря высокому доверию Государя Николая Павловича, у которого он, перед отъездом в Сибирь, исходатайствовал Высочайшее соизволение писать Государю с полною откровенностью обо всем, что сочтет нужным, в собственные, Его Величества, руки. Муравьев глубоко верил, что Русский Царь, кроме добра, своему народу ничего не желает, и что Царь должен знать всю истину.

Глубоко религиозный Муравьев, по отзыву близко знавших его, не предпринимал никакого дела без благословения Божьего, ибо он верил, что нет препятствий и затруднений, как физических, так и нравственных, которых он не преодолел бы, коли Господь позволит.

Вот с такими-то упованиями на Бога и Царя прибыл Николай Николаевич в Сибирь, стонавшую под игом несправедливых правителей, чиновников и откупщиков.

Много работы было для Муравьева в Сибири. Ознакомившись с делами, с нуждами Сибири, он, в первую очередь, с присущей ему энергией, взялся за Амурское дело.

Г.И. Невельской.

Смелый и решительный моряк Геннадий Иванович, благополучно достигнув Петропавловска и сдав там груз, спешил возвратиться к устью Амура. Как он, так и его верные сподвижники горели страстным желанием обнаружить истину об Амуре, глубоко похороненную от света в недрах разных канцелярий Петербурга.

И ему удалось это. В короткое время Невельской нашел свободный, глубокий проход в Амур и 1-го августа 1849 года на мысе Куег- да поднял русский флаг, учредил тут пост и назвал его Николаевским.*

Приказав гилякам объявлять каждому пристающему к побережью Амура иностранному судну, что земля эта отныне принадлежит Российской державе, и оставив пост в Петровском зимовье,* Геннадий Иванович торопился плыть в порт Аян,* куда в это время приближался Н.Н. Муравьев, предпринявший такой длинный и трудный путь для личного ознакомления с краем и, особенно, с Камчаткой.

В этом пути Муравьеву сопутствовала его

супруга Екатерина Николаевна.* Амурские Родом француженка, молодая, не казаки привыкшая к суровому северному климату, Екатерина Николаевна не один раз проливала горькие слезы, следуя верхом за своим неумолимым супругом, не делавшим для нее никаких исключений в заранее составленном им же самим маршруте.

В Аяне недолго пришлось ждать шШШШТШ возвращения Невельского. 2 сентября 1849 г., с рассветом, показался транспорт «Байкал». Муравьев со свитою, на 12-ти весельном катере, выехал навстречу «Байкалу», с палубы которого донеслись до него слова нетерпеливого Невельского, говорившего в рупор: «Сахалин — остров,

Великий князь Константин Николаевич, вход в лиман и реку Амур возможен управляющий Морским ведомством в для мореходных судов с севера и юга.

1853-1881 гг.              Вековое заблуждение положительно

рассеяно, истина обнаружилась».

По случаю такого радостного события, по словам очевидца Струве,* Муравьев и Невельской, со свитою и сотрудниками, торжествовали, ликовали и пировали весь вечер 3-го сентября до поздней ночи, после чего Муравьев возвратился тем же путем в Якутск, откуда послал подробное донесение в Петербург, закончив его словами: «...множество предшествовавших экспедиций (к Сахалину) достигали европейской славы, но ни одна не достигла отечественной пользы по тому истинно русскому смыслу, с которым действовал Невельской».

Но не так посмотрели в Петербурге на славный поступок Невельского: его обвинили в превышении Высочайшей инструкции не входить в Амур и самовольном учреждении военного поста в Николаевске - и он подлежал разжалованию в солдаты, о чем ему и было объявлено в Комитете Министров. Невельской, не ожидавший этого, обратился за заступничеством к Генерал-Адмиралу Константину Николаевичу.* Его Высочество, Великий Князь, подробно доложил Государю о том, что Невельской в своих действиях руководствовался глубоким патриотизмом и единственною пользою Отечеству.

Невельской был позван в кабинет Государя. Государь, встав, подошел к нему и, взглянув на маленькую и худенькую фигуру Невельского, сказал: «Так это ты сочиняешь экспедиции и изменяешь Высочайше утвержденные инструкции? А, что, матрос? Матрос!... Мичман! Лейтенант! Капитан-лейтенант! Капитан 2-го ранга! Капитан 1-го ранга!» Затем, надев на шею Невельскому Владимирский крест поцеловав, Государь его отпустил, а на докладе о действиях Невельского наложил резолюцию: «Где раз поднят русский флаг, он опускаться не должен».

Таким образом, положено начало к приобретению Амура.