ПЕРВЫЙ СПЛАВ ПО АМУРУ.
Жданный всеми генерал, Громкий по державе, Ободряя всех сказал О походной славе:
«Не жалеть своих трудов! Подвигом гордиться!
С нами Бог и рой штыков - Нечего страшиться!»
«Кто со мною?»- он сказал, Обратись к народу.
«Все готовы, генерал,
Хоть в огонь и в воду!» Вдруг раздался песен хор, Пушки загремели - И по Шилке между гор Лодки полетели!..:»
В 1853 г. Н.Н. Муравьев был в Петербурге. В то время начиналась Крымская кампания.* Опасаясь, что англичане могут блокировать и Петропавловск в Камчатке и, что всего хуже, занять Амур и все морское побережье, Муравьев горячо просил Государя о защите наших восточных владений и, когда Государь выразил ему невозможность посылки подкреплений из Кронштадта, Муравьев сказал Его Величеству: «Кажется, нет надобности, Государь, так издалека» — и, проводя рукой по лежащей на столе карте, по течению Амура из Забайкальского края, прибавил: «Можно и ближе подкрепить».
Государь, при этих словах, положил ему руку на голову и сказал: «Эх, Муравьев, ты, право, когда-нибудь сойдешь с ума от Амура!»
Муравьев отвечал: «Государь! Сами обстоятельства указывают путь!» Николай Павлович, ударив его по плечу, сказал: «Ну, так пусть же обстоятельства к этому и приведут»
— и разрешил плыть по Амуру, но так, чтобы и порохом не пахло.
Узнав о разрешении плыть по Амуру, все спешили выразить Муравьеву свои симпатии к нему и задуманному им предприятию.
Великий патриот, московский митрополит Филарет,* благословляя Муравьева в путь, писал: «Бог да благословляет попечения ваши о прочном благе вверенного вам края. Да просвещает Он взор ваш к усмотрению правого и полезного и к изысканию средств для общеполезных целей, и необильные средства дая вам сильными чрез поспешествование Своего провидения.
Да увенчает ваши труды и подвиги вожделенными успехами».Струве, сподвижник Муравьева, так описывает в своих воспоминаниях настроение сибирского общества, живое и теплое участие, которое оно принимало в современных событиях: «Столица Восточной Сибири и продета- R иркутский
витель ее умственной и промышленной жиз- ий гильдш купецgt; внес более 3 мт ни Иркутск ликовал и пировал, торжествуя рублей на финансирование Амурского дела.
Амурские победу Муравьева над вековыми заблуждениями, оковавшими предста- казаки вителей-высшей власти в Петербурге тесным кругозором, из которого высвободиться не хватало у них сил. Только орлиный взор и полет Муравьева могли внести свет в тьму дальней окраины и разоблачить истину. Я не умею передать, какое это было всеобъемлющее состояние радости; всякий силился и спешил принести свою лепту». Словом, со всех сторон посыпались приношения. Купечество дало в честь Муравьева роскошный обед. Известный благотворитель, купец Александр Григорьевич Кузнецов,* пожертвовал свыше двух миллионов рублей на Амурское дело.
На 20 апреля 1854 г. был назначен отъезд Муравьева из Иркутска. Бесчисленное множество народа провожало своего любимца. За Ангарой был дан прощальный обед, в конце которого «старый солдат», полковник Облеухов,* прочитал Муравьеву прощальные свои стихи:
Порадовал ты нас приездом,
Но дал лишь на себя взглянуть И уж сулишь нам грусть отъездом, Собравшись в дальний, дивный путь. Хоть нам и жаль с тобой расстаться, Но ведь Амур тебя зовет,
И мы должны тем утешаться,
Что там тебя бессмертье ждет.
Молитва наша к вышних Богу Тебе стихии покорит, Благословит тебя в дорогу И к нам со славой возвратит. Гряди ж, герой, среди молений, Теплящихся во всех сердцах; Русь от тебя ждет приношений, Каких не сделал и Ермак. Молниеносным соображеньям Твоим ни в чем препятствий нет:
Ты назначен провиденьем,
Чтоб старый с новым сблизить свет.
В то время, как Муравьев собирался и ехал к заветному Амуру, там в с.
Шилкинском* шла горячая работа по снаряжению флотилии для сплава экспедиции. Постройкой судов и парохода «Аргунь»* заведовал капитан 2-го ранга Казакевич,* а формированием войск, сплавом их и припасов — подполковник Михаил Семенович Корсаков.* 
«14 мая 1854 г. экспедиция, — так описывает Шумахер,* — после апутственого молебна пред древней иконой Албазинской Божьей Ма- при салютации из древней албазинской пушки, отвалила от берега и пустилась в дальний путь. Впереди плыла лодка Муравьева. За ним флотилией командовал Казакевич, а сухопутными войсками — Корсаков. С Муравьевым были: баталион пехоты, сотня конных казаков и два горных орудия, всего до тысячи человек.
В свите был горный инженер Аносов,* чиновники Свербеев,* Пермыкин,* Бибиков,* инженер Рейн,* купец Кузнецов* и др.
17-го числа экспедиция подошла к Усгь-Стрелке и 18-го вошла в . Трубачи заиграли «Боже, Царя храни!», все встали на лодках, сняли пки и крестились. Генерал зачерпнул в стакан амурской воды и поздра- вкл всех с началом плавания по Амуру. В ответ раздалось громкое «Ура!».
20-го мая экспедиция подошла к бывшему Албазину, причалила к пустынному месту, священному по преданиям, музыка заиграла «Коль славен наш Господь в Сионе», по всем судам скомандовали на молитву, после которой следовал народный гимн; первым вошел на албазинский вал генерал-губернатор. 28-го мая экспедиция подошла к Айгуну. Муравьев остановился на ночлег на устье реки Зеи, послав вперед на лодке чиновников в Айгун передать амбаню, что, по случаю открывшихся у нас военных действий с другими державами, генерал-губернатор отправляется с приличным числом войск на судах по Амуру на подкрепление наших приморских владений. Комендант города, не получивший от своего правительства никаких известий, затруднялся было пропустить русских, но, видя «огненную лодку» и множество су- чтоб «русский отряд, как можно ско-
глава II
Амурские
казаки
