холопство
Бесспорно доказанным является то, что полное холопство, характеризуемое бессрочной потомственной п наследственной формой зависимости, как жизнеспособный ипстіітут прократпло свое существование к концу XVI в., будучи вытеспепо преимущественно кабальным холопством.288 Правда, потомки полных холопов еще долгое время были многочисленны.289 Поэтому вывод С. Н. Валка о том, что упоминание полных грамот в пяти статьях XX главы Уложения 1649 г. является кодификационным дефектом, вызванным «недостаточной проработкой источников тех или иных статей», представляется излишне категоричным.290Бесспорно суждение того же автора, что полная грамота прекращает существование не позднее начала XYII в.291 Его следует, однако, понимать в смысле прекращения выдачи новых полных грамот в связи с изживанием самого института полного холопства.292 Но полные грамоты от конца XVI в.
и ранее могли быть еще ко времени Уложения 1649 г. на руках какой-то части холопов ладе льцев. Именно это обстоятельство имеет в виду 101-я статья XX главы, отказывающая в правах на холопа по полной грамоте деда, коль скоро права внуков на холопа в ней не оговорены. Иски по полной грамоте деда к середине XVII в. не были, видимо, большой редкостью, чем и вызвано-появление данной статьи и ее назначение: удовлетворять иски о холопах по полной грамоте родителей. Такое допущение подкрепляется двумя статьями (21, 32), признающими права владельца более старой полной грамоты в случае столкновения полной и кабалы или двух полных на одного и того же холопа. Принцип старины, старшинства закрепощающего акта законодательно отразился в Уложении и относительно крестьянства: Уложение сохраняло прежний обычай включения полных холопов в духовные, рядные, данные и прочие грамоты наряду со всем остальным имуществом (XX, 61). Беглый полный холоп подлежал сыску и возврату своему владельцу вместе с женой и детьми, которые значатся с ним в одной крепости или родились в холопстве (XX, 4). Уложение вслед за прошлым законодательством пе допускало оформления служилой кабалы на человека, связанного какой- либо иной формой зависимости, в том числе и полной грамотой (XX, 21). За это, однако, санкция не назначалась: норма закона могла быть реализована лишь в случае возбуждения иска со стороны владельца полной грамоты и при условии регистрации ее в кабальных книгах. Однако Уложепие не исключало вовсе оформление кабалы на полных холопов и, следовательно, переход их из одного состояния в другое. Такое предпочтение кабального холопства полному видно в норме, оставляющей в силе кабалу в том случае, если на то же лицо предъявлена полная грамота деда (XX, 101).В целом Уложение включает незначительное число статей, относящихся к полному холопству. Но все они содержат важнейшие нормы правового положения полного холопа, отличаю- щие его от холопа кабального. При таком положении дела едва ли возможно видеть в данном случае кодификационный дефект.
Но бесспорно и другое. В Уложении полное холопство выступает как пережиточное, рудиментарное явление. Уложение подталкивало процесс его полного отмирания, оказывая явное предпочтение кабальному холопству перед всеми остальными видами холопской неволи.Другой разновидностью старого холопства было холопство старинное. Оно не было известно Судебнику 1497 г. и всего однажды упомянуто в Судебнике 1550 г.293 По общему мнению историков, в юридическом плане старинное холопство сродни холопству полному и генетически в значительной мере связано с ним. Однако ряды старинных холопов в XVI в. пополняли потомки не только полных холопов, но и холопов докладных, кабальных и других разновидностей объектов холопской неволи. Уже в XVI в. наряду с изживанием холопства полного происходит изживание старинного холопства, хотя этот процесс протекал значительно медленнее.294 Именно этим следует объяснить, что Уложение 1649 г. уделяет заметное внимание Старинному холопству,295 давая широкий спектр его правового положения. Более того, основной водораздел в законах о холопах в Уложении 1649 г. проходит между холопством старинным, которое в таком случае становится собирательным термином, включающим в себя многие старые, отживающие формы холопства, в том числе и полное, и холопством кабальным как новой его разновидностью.296Главная черта правового положения старинного холопа состоит в том, что он передавался по наследству; основанием в таком случае служило наличие старинных крепостей (XX, 13).297 Отсюда и право включать старинных холопов в духовные, рядные и приданые грамоты (XX, 31, 77).
ИЗ
8 А. г. Маньков
Право наследования старинных холопов не было абсолютным. В случае выдачи холопу отпускной при жизни владельца или но его завещанию родственники господина теряли право наследования (XX, 53). Это нраво не распространялось на мужей на- следовательниц (сестер, дочерей господина). В случае их смерти холопы подлежали возврату по рядным записям прежним владельцам. Старинное холопство, как и полное, было не только наследственно, но и потомственно.
Старый принцип, идущий от Русской правды и закрепленный в судебниках — «по робе холоп, по холопу роба», — оставался в силе и в Уложении: «А которые старинные холопи написаны кому в духовной и по рядной в приданых и те люди по духовной и по рядной записи по рабе холоп и по холопе раба» (XX, 31). На этой основе холопское состояние распространялось на свободного, вступившего в брак с холопом или холопкой (XX, 87). Тем самым брак продолжал оставаться одним из источников холопской неволи.Уложение охраняло неприкосновенность статуса старинного холопа и права владельца на него. В основу этого положен принцип старины, столь характерный вообще для феодального права. В случае столкновения в отношении одного и того же лица старинной крепости и служилой кабалы предпочтение отдавалось первой (XX, 21). При той же ситуации принцип старины мог восторжествовать и при отсутствии документального основания, но при условии, если старина будет подтверждена обыскными людьми в ходе повального обыска (XX, 108). Старина же, доказанная документальпо или в результате следствия, служила основанием сыска и возвращения беглых старинных холопов (XX, 84, 87) ,298 Итак, основанием права на старинных холопов служили различного рода старинные крепости и новые духовные, рядные, приданые, а также правые грамоты, полученные в результате судебного разбирательства прав па холопа (XX, 82). При утрате крепостей на старинных холопов в период интервенции и крестьянской войны начала XVII в. Уложепие вслед за указом 1613 г.299 признавало основанием прав па холопов явки, сделанные господами согласно указам 1613.и 1614 гг. При утрате крепостей и отсутствии явок основанием владельческих прав могли слуяшть показания обыскных людей (XX, 29).
Возникновение третьего вида холопства — холопства докладного — датируется концом XV—началом XVI в. Оно было немногочисленным, поскольку оформляло зависимость сельской верхушки холопьей иерархии, привилегированных слуг — министе- риалов. И этот вид холопства претерпевал процесс постепенного изживания.
В законодательстве до Уложепия 1649 г. докладные грамоты упоминаются с 1550 по 1609 г.300Упоминания докладных людей в Уложении немногочисленны всего в четырех статьях. Одна из них устанавливает, как и в отношении полных купленных людей, право наследственного владения докладными холопами по прямой нисходящей линии, вплоть до правнуков, на основании духовных, рядных, данных и т. п. (XX, 61). Соответственно Уложение охраняло права на докладного холопа, если на него будет взята кабала без отпускной и без установления его холопьего состояния. В таком случае холопа надлежало «по сыску отдати тому, чья крепость старее» (XX, 21). Принцип старины положен и в основу решения спора в случае столкновения двух докладных на одного и того же холопа (XX, 32). Обе докладные в данной ситуации предполагаются относящимися к прошлому.
На основе совокупности всех приведенных данных правомерен вывод, что Уложение исключало выдачу докладных грамот в дальнейшем. И докладное холопство выступает в нем как пережиточное и отмирающее состояние.
Юридически однородным с вышеуказанными видами холопства было положение купленных людей. Но у них было одно существенное отличие — это была возобновляемая категория, хотя источник ее пополнения по Уложению ограничивался только татарами Сибири и Нижнего Поволжья.301 Примечательна попытка законодателя, пусть косвенно, очертить границы понятия купленных людей. Устанавливая обязательность жеребьевки относительно поженившихся в бегах холопа и холопки, принадлежащих разным владельцам, с тем чтобы не разбивать семьи, Уложение предписывало тому, кто по жеребью получит супружескую пару, выплатить стороне, утратившей холопа или холопку, 10 рублей, оговаривая при этом, что «куплеными людьми... тех людей пе пазывати» (XX, 115). Но, разумеется, что в числе унаследованных купленных людей к середине ХУІІ в. были не только татары. Отменяя указ от 1623—1624 гг., запрещавший покупку татар в Сибири п Астрахани, Уложение возобновляло эту практику, лишая права покупки татар лишь воевод и приказных людей, находящихся па службе в Астрахани и Сибири (XX, 117).10 Разрешая покупку и продажу татар, законодатель стремился пресечь насильственный их захват и кражу, назначая за подобные действия «жестокое наказание» и возврат украденных по прппадлеяшостп.
Этот закон, надо полагать, имел целыо упорядочить взаимоотношения среди холопо- владельцев путем пресечения взаимных краж и насильственных захватов холопов» Регистрация купчих и дапных па татар в приказе Холопьего суда была обязательной при условии, что купчно пе оспариваются татарами и ппсапы пе «за очи». В отношонпи опротестованных купчих назначался сыск, п еслп устанавливалось, что они поддельные или писаны «за очи», то в книги приказа не заносились, а в отношении виновных предписывалось «чинити по них указ, до чего доведется» (XX, 74, 99),Права распоряжения купленными людьми, в том числе и татарами, были широкими: их завещали, включая в духовные, дарили, оформляя данные, давали в приданое, продавали. В итоге таких сделок права на купленных людей наследовались женами, а по прямой линии родства до четвертого колена (правнучата) (XX, 61, 77, 98). Права наследования переходили даже в том случае, если купленные люди не были указаны в духовной умершего владельца (XX, 100). Но, как и в отношении старинных холопов, права на купленных людей не передавались мужьям дочерей и сестер холоповладельца в случае их смерти. По рядным записям купленные люди возвращались прежнему владельцу (XX, 62). Продажа запрещалась лишь в отношении новокреще- нов, как и оформление на них служилых кабал в приказе. Крещеные в православную веру получали право освобождения от холопской зависимости, в которой находились до крещения (XX, 97). Это было, возможно, исключением пз общего правила, поскольку нормами русского права продажа православных допускалась.302 Однако в данном случае нельзя не видеть один из симптомов изживания института купленных людей. В еще большей мере эта тенденция сказывается в нооме Уложения, допускающей оформление служилых кабал на купленных татар (XX, 117).
К категории безусловного и наследственного холопства принадлежали и полоняники. В России плен никогда пе играл решающей роли в пополнении рядов холопства. Длительные войны XVI в. с Польско-Литовским государством, Швецией, а на востоке с Казанским и Астраханским ханствами влекли значительное получение полона. Однако уже тогда русское правительство практиковало дифференцированный подход к пленным. Представители шляхты, мещане, ремесленники приглашались на государственную службу, а пленные из социальных низов становились холопами феодалов. Регламентация правового положения пленных возникла в 50-х гг. XVI в. Именно к этому времени историки относят резкое изменение положения пленников-холопов, что было связано прежде всего с указом 1558 г. о службе полоняников по смерть господина.303 К тому же году относится второй указ о пленных, обязывающий тех из них, которые приняли православие, служить царю. Лишь отставленные от службы по возрасту и состоянию здоровья могли поступать в полные, докладные или кабальные холопы, оформляя свою неволю через доклад казначеев.304
В первой половине XVII в. истончики полона были те же. Иностранная интервенция и война с Польшей 1632—1634 гг. пополнили ряды «литовских полопеников», а нашествия крымских татар и столкновения на южных рубежах — ряды татарского полона. Каждая из этих групп имела свои правовые особенности. В октябре 1634 г., спустя четыре месяца после заключения Поляновского мира, по городам были разосланы царские грамоты с предписанием разрешить польским и литовским пленным свободный выезд на родину, а тем, кто не захочет выезжать, свободный выбор места жительства и поступления в холопы; запрещалось расторгать браки литовцев и поляков с русскими.305
Уложение, ссылаясь на то, что в прошлом литовским полоняникам, вступившим в брак с русскими крестьянами и холопами, было предоставлено право выезда в Литву или освобождения от холопской зависимости, предписывало отказывать впредь в просьбах об освобождении тем из холопов литовского полона, которые остались жить у своих господ (XX, 69). Указ 1558 г. о службе полоняников до смерти своих господ к середине XVII в. оказался забытым.306 В Уложении есть статья, допускающая включение полоняников в духовные и в рядные приданые с передачей прав наследования женам и прямым потомкам вплоть до правнуков (XX, 61). Тем самым правовое положение полоняников приравнивалось к положению старинных видов холопства.307
Пленные татары могли быть проданы и тем самым переходили в разряд купленных людей (XX, 98). Русским людям иа религиозных соображений еще по указу 1627/28 г. запрещалось быть в услужении в холонах и жить во дворах некрещеных иноземцев. Соответственно иноземцы неправославных исповеданий могли держать слуг только из числа иноземцев (XX, 70). Освобождение от господ получали лишь те полоняники и другие иноземцы, которые, служа у неправославных, соглашались принять православие, но при этом должны были выплатить за себя выкуп в размере 15 рублей (XX, 71). Частично продолжая линию указа от 1 сентября 1558 г., Уложение допускало холопское состояние тех повокрещенов пз полоняников, которые в «государеву службу не пригодятся», При этом оформление холопского статуса в отличие от указа 1558 г.308 устанавливалось только в виде служшгой кабалы (XX, 37), что отвечало общей линии правительственной политики первой половины XVII в. в холопьем вопросе. Сказанное о пленных позволяет несколько ограничить тезис о плене как об одном из источников наследственного холопства в середине XVII в.309
Статус кабальных людей стал складываться с конца XV в.310Видным рубеясом в его развитии явилось Уложение от 1 февраля 1597 г. Оно отменило право кабального человека освободиться от холопской зависимости путем выплаты долга и установило кабальную службу до смерти господина без права передачи кабального холопа по наследству. Освобождение по смерти господина от кабальной зависимости было сопряжено с освобождением от возврата кабального долга. В кабальную зависимость до смерти господина попадали и дети кабальных холопов, если они родились после оформления кабалы их родителями. Наконец, Уложение 1597 г. содержало требование регистрации старых и новых кабал в книгах приказа Холопьего суда.311 Для нашей цели нет нужды останавливаться на законодательных перипетиях, касающихся кабального холопства в начале XVII в. ж связанных с событиями классовой борьбы того времени. Отметим только, что указ Василия Шуйского 21 мая 1609 г. провозглашал возврат к нормам Уложения 1597 г. относительно кабальных людей. Отсутствие в последующие сорок лет каких-либо законов по этому предмету говорит о том, что статус кабального холопства приобрел в первой половине XVII в. довольно устойчивый характер.312 И Уложение 1649 г. не вносило в него каких-либо существенных перемен, хотя впервые в истории законодательства был выработан детальный и всесторонний свод законов о холопах, включавший в себя наслоения прошлых времен и итоги судебной практики по холопьим делам.313 Вместе с тем с Уложением 1649 г. связано окончательное завершение длительной эволюции кабальных людей в кабальных холопов, важнейшим поворотным пунктом которой был указ от 1 февраля 4597 г. Давно отмечено, что Уложение 1649 г. знает только поступление в кабальное холопство.314 Основной источник пополнения кабальных холопов составляли незакрепощенные элементы общества, не принадлежащие ни к служилому сословию, ни к феодально зависимому крестьянству. Значительная прослойка вольных «гулящих людей», отпущенные на волю холопы, среди которых заметную часть составляли кабальные же холопы, получившие отпускные по смерти своих господ, — весь этот пестрый конгломерат составлял основной костяк пополнепия кабального холопства (XX, 7, 8, 16, 52). Сюда же относились новокрещены из полоняников и служилых иноземцев, освобожденные от государственной службы (XX, 37); в весьма ограниченной форме попадали в кабальные холопы дети боярские — те из них, которые, будучи освобождены от холопства для прохождения государевой службы, с целью избежать ее вновь били челом о вступлении в холопы. Закон возвращал их в холопство к прежним хозяевам (XX, 3). По желаншо господина было обязательным оформление служилой кабалы на «добровольного холопа», прослужившего во дворе бескабально более трех месяцев (XX, 16) .315 Наконец, ряды кабальных холопов пополнялись за счет купленных татар, на которых допускалось оформление служилых кабал (XX, 117).
Вместе с тем Уложение строго регламентировало источнпкп пополнения кабального холопства. Регламентация шла по двум линиям — возрастной и социальной. Вслед за указом 1558 г.316запрещалось оформлять служилые кабалы на лиц моложе 15 лет (XX, 20). В социальном плане из круга закабаляемых на будущее время в соответствии с Уложением от 23 июля 1641 г.317исключались верстаные и неверстаные дети боярские (XX, 2), кроме тех, кто злостно уклонялся от государевой службы (XX, З).318 Запрет оформления служилых кабал распространялся и в отношепии крестьян и бобылей — как чужих, принятых временно по найму (XI, 32) или беглых (XX, 6), так и собственных (XX, 113). В равной мере запрещалось кабалнть членов семей крестьян. При кабалении чуяшх крестьян санкцией слу- жила потеря ссуды вместе с кабальными, которые возвращались прежнему владельцу в качестве крестьян. А при оформлеппи кабал ЙА СЁОИХ крестЬЯй закой назначай санкцию в аеойредеяей- ной форме: «что государь укажет» (XX, 113). Холопий приказ был обязан ежегодно рассылать грамоты городовым воеводам и приказным людям с запретом оформлять кабалы на крестьян и крестьянских детей (XX, 6).
При широком размахе процесса закабаления закон ограждал права на старые виды холопства. Если кабала оформлена на полного, старинного или докладного холопа, не имевшего отпускной, то при возникновении конфликта холоп отдавался тому, «чья крепость старее» (XX, 21). Кабала, оформленная на беглого холопа при жизни его хозяина, не имела юридической силы (XX, 114). Наконец, исключалось насильственное оформление кабал на лиц, прослуживших добровольно во дворе господина менее трех месяцев. При нежелании оформить на себя кабалу эти лица отпускались на волю (XX, 16). Исходная ситуация, предусмотренная 7-й и 16-й статьями главы XX Уложения 1649 г., одна и та же: бьет челом в услужение вольный человек, в первом случае сразу же оформляя на себя служилую кабалу, а во втором — желая некоторое время послужить бескабально, добровольно: «А будет к кому придут какие люди и учнут бити челом в холопство, а скажутся, что они волные люди... Да будет те люди в холопье приказе в роспросе скажут те же речи...» (XX, 7). «А будет которые волные люди на Москве и в городех бьют челом кому в холопство добровольно, и бив челом, учнут у тех людей, кому они быот челом в холопство, жити бескабално месяц, или два, или три месяцы...» (XX, 16). Исключение по закону такой практически возможной ситуации привело бы к сокращению притока вольных людей в кабальные холопы. Законодатели не могли пойти на подобный шаг, предпочтя путь сокращения срока бескабальной службы. Если указ от 11 октября 1555 г. легализовал добровольную слуя^бу, подчеркнув право лиц, вступающих в нее, покинуть хозяев «с отказом» и «без отказа» и лишив хозяев в последнем случае права иска о сносе на том основании, что на послужильца не была оформлена кабала,319 то уложение от 1 февраля 1597 г. установило срок добровольной службы без оформления служилой кабалы в пределах полугода, по истечении которых хозяин мог оформить кабалу даже вопреки желанию послужильца. В этой связи Уложение 1597 г. впервые ввело термин «добровольный холоп», отнеся его исключительно к лицам, прослужившим добровольно не менее полугода.320 Именно эти добровольные холоны лишались права докинуть своих хозяев, а интересы последних правительство брало под защиту.321 Уложение 1649 г. пошло дальше. В нем нет понятия «добровольная служба». Речь идет здесь о том, что вольные люди быот челом добровольно непосредственно в холопы, воздерживаясь временно от оформления служилой кабалы. Уложение допускало такое состояние в течение трех месяцев, по истечении которых хозяин получал право безоговорочного оформления служилой кабалы на такого добровольного холопа (XX, 16). В то же время правительство не брало на себя защиты прав холоповладельцев в отношении лиц, служивших добровольно без оформления кабалы, отказывая в исках о сносе в случае их ухода «с отказом» или «без отказа» (XX, 17).322 Отсюда следует, что бескабальная служба в холопах рассматривалась в Уложении как переходная стадия к холопству кабальному и не имела своего юридического статуса. Объективно это означало признание полноправным перед законом только состояния кабальной неволи.323
Из сказанного видно, что закон ограждал от служилой кабалы и похолопливания как представителей господствующего класса, так и основной феодально зависимый класс — крестьянство. Право владения холопами — старинными и кабальными — было исключительной привилегией господствующего класса. Однако в силу того, что между прежними видами холопства (полное, старинное, докладное, купленные люди) и зависимостью по слуяшлой кабале, при усилении с конца XVI в. холопских черт этой зависимости, существовали определенные правовые отличия,324 объем правомочий различных групп господствующего класса в отношепии холоповладения был не одинаков. Церковные феодалы ие имели полных и старинных холопов, в то время как верхушечный слой их — от протодьяконов и выше —имел право оформлять служилые кабалы на вольных людей, которые изъявят желание жить у пих. Низшее духовенство — попы, дьяконы, церковный притч и монастырские служки — лишались этого права (XX, 104). Лишались его и боярские люди, среди которых моглп быть впдные слуги бояр (XX, 105). На практике такое же положение было у посадских людей ЇЇ черносошных крестьян.325 У всех этих низших сословий вольные люди могли жить лишь по жилым записям «урочные годы» (XX, 104). Другой вид ограничений прав владения кабальными холопами шел по служебной линии. Воеводам и приказным людям запрещалось кабалить для себя жителей городов, находящихся в их ведении (XX, 58).
Уложение 1649 г. всесторонне регламентировало процесс оформления зависимости по служилой кабале. Вслед за Уложе^ ниєм от 1 февраля 1597 г. основное требование сводилось к обязательной регистрации служилых кабал в книгах Холопьего приказа. В этой связи определялась степень законности кабал прошлых лет. Кабалы, заверенные дьяками и «за подьячих справкою», выданные в 1612 г. и ранее, были действительны и при отсутствии кабальных книг, в которых они зарегистрированы (XX, 56). Старые кабалы, писанные «до московского разорения», если отсутствовали книги и не было в живых дьяка, губного старосты или городового приказчика, подписавших их, признавались имеющими силу лишь при обнаружении других кабал с теми же подписями (XX, 103). Подтверждалось действие кабальных книг, присланных из городов в Москву до указа от 26 августа 1640 г. (XX, 107).
Текущее оформление служилых кабал варьировалось в зависимости от состояния кабалимого. Если это были вольные люди, то господин путем их допроса обязап был убедиться в этом и установить, что перед ним не служилые люди и не служилых господ дети, пе холопы и не крестьяне. После допроса такие люди должны быть отведены в Холопий приказ и вновь подвергнуты допросу. Если показания совпадали с первоначальными, то таких лиц заносили в книги и на них выдавались кабалы (XX, 7). Холопы, бившие челом в кабальное холопство после смерти своих господ, обязаны были предъявить отпускные за подписью своих хозяев или приказчиков. Отпускные требовались и в том случае, когда родители хотели переоформить служилые кабалы на имя своих детей (XX, 9).326 Вслед за боярским приговором 1606 г. закоп запрещал оформление кабалы па имя двух лиц одновременно (отец с сыном, дядя с племянником), допуская владение только порознь и последовательно, с переоформлением кабал (XX, 47). Кабалы совместного владения, выданные до 1649 г., подлежали переоформлению (XX, 48). Наличие, таким образом, отпускной для оформления новой кабалы было обязательным. Закон, однако, допускал возможность ее отсутствия. Если холоп утверждал, что он служил по кабале, называл ймя своего господина и указывал с какого года служил, то запись о кабале отыскивали в книге. При ее наличии и при отсутствии спора о холопе на него выдавали кабалу новому владельцу (XX, 12). Но если прежний хозяин холопа был жив, а отпускной не дал, то новая кабала не оформлялась (XX, 11).
Отпускная могла отсутствовать по причине внезапной смерти господина. В таком случае кабальный холоп имел право бить челом в Холопий приказ об отпускной и оформить кабалу на имя нового лица (XX, 15).
Отталкиваясь от указа от 30 мая 1641 г.,327 Уложение детализировало процесс оформления служилых кабал. Их писали площадные подьячие (XX, 19). Присутствие лица, на которого кабала оформлялась, было обязательным; запрещалось писать кабалы «заочно подставою». Виновные подвергались наказанию кнутом (XX, 23). Не разрешалось заочное включение в кабалы детей старше 15 лет, но в отношении недорослей это допускалось (XX, 110). Такие ограничения были связаны с тем, что непременной частью формуляра служилой кабалы была запись кабалимого «в рожей и в приметы». Фиксация холопьих примет в кабалах и в книгах была обязательной, как средство, помогающее решению тяжб о холопах (XX, 23, 76). Это требование выдвигалось во многих статьях Уложения и клалось в основу решения ряда казусов.328 Если па одного холопа предъявлялись па суде две кабалы и обе записаны в книги, а «в рожей и в приметы» сойдется только одпа, то спор решался в пользу владельца именно этой кабалы, даже если она оформлена позднее другой (XX, 75). В городах служилые кабалы подлежали заверке подписями воевод, приказных людей или губных старост. Если в каком-либо городе воевода и приказные люди неграмотны, а губного старосты нет, то служилые кабалы оформлялись в соседнем городе, где имелись грамотные представители власти (XX, 72). Слуяшлые кабалы подлежали регистрации в записных кабальных книгах, которые ея^егодпо доляшы высылаться из городов в Москву, имея заверку подписями воевод, приказных людей п губных старост. Заверка кабал п кабальных книг только печатями без подписей пе допускалась (XX, 73). В этой связи предусматривался казус: если кабала имела помету местных властей о записи в книги, но там ее не обнаруживали, то на воеводу или приказного накладывалось взыскание, а на холопа выдавали новую кабалу (XX, 28).
В Москве заверка кабал и регистрация их в книгах производилась в Холопьем приказе. Здесь снимали с отпускных копии, оформляли кабалы, приклеивая к ним отпускные и закрепляя подипсями дьяков. Копии с отпускных оставались в приказе, а кабалы с отпускными и холопы «в рожей п в приметы»
Заїій&тлись в книги (XX, 8). Привод в пршш дающего на себя кабалу был обязателен. Кабала оформлялась на имя того, кто приводил холопа с кабалой. Ранее оформлявший кабалу на того же холопа без регистрации в приказе329 терял на него право (XX, 28). А в случае побега холопа отсутствие регистрации кабалы влекло потерю права иска на «снос» (XX, 38).
Лицу, ставшему кабальным холопом, выплачивалось «жалованье» (XX, 78). Указание этой "суммы в служилой кабале было непременным условием; закон предписывал ее размеры: «писати служилые кабалы... на одного человека в трех рублех, а больше и меньше не писати» (XX, 19). Судебник 1550 г. устанавливал максимум долга по служилой кабале в размере 15 руб.330 Установление Уложением от 1 февраля 1597 г. зависимости по служилой кабале до смерти господина без возврата ссуды значительно обособило служилую кабалу от заемной, в немалой мере лишив первую экономических черт с одиовременным усилением ее крепостнической сущности. В силу этого обстоятельства и с учетом того, что господин кормил и одевал холопа (этого требовал закон), Уложение 1649 г. вслед за указом 1641 г. узаконило резкое снижение выплачиваемой вступающему в кабальную зависимость суммы и строго ограничило ее размеры 3 рублями.331 В то же самое время Уложение оценивало работу мужчины в счет погашения долга по заемной кабале в размере 5 рублей в год (XX, 40). Сравнение этих цифр показывает, в какой мере зависимость по служилой кабале обрела крепостнический характер, а выплачиваемое холопу «жалованье» утратило реальный смысл. Основанием прав на кабального холопа могла быть только служилая кабала. Никакие личные «грамотки» об отдаче себя в холопы ее не заменяли (XX, 18).
Одной из основных черт правового положения кабального холопа была зависимость от господина до его смерти (XX, 63). Уложение стремилось предусмотреть возможные обходы этой нормы и устранить их. Детям воспрещалось держать холопов по отцовским кабалам; холопов следовало отпускать на волю, после чего они могли давать служилые кабалы на себя любым лицам (XX, 52). И при внезапной смерти холоповладельца кабальный имел право получить волю, несмотря на нежелание жены или детей умершего, и поступать в холопство к другим лицам по отпускной (XX, 15). Запрет оформлять кабалу на одного холопа двум лицам одновременно (отцу с сыном, дяде с племянником) (XX, 47) преследовал ту же цель.332
Подтверждая в этой части приговор от 7 января 1606 г., Уложение тем не менее отошло от его установления отпускать на волю тех холопов, на которых незаконно оформлены кабалы одновременно на два и более лица, предписав переоформление кабал на таких лиц в соответствии с требованиями закона (XX, 48) .333
Соответственно запрещалось включать кабальных холопов в духовные и давать их в приданое (XX, 61). Если кабальные люди были включены в духовную, но по смерти господина не хотели жить у его жены и детей, то они могли бить челом в кабальные кому-либо другому (XX, 63). Предусмотрен и случай, когда кабальные холопы могли попасть в духовные грамоты под видом старинных холопов или пных крепостных людей. При возникновении конфликта после смерти господина и при отсутствии старинных крепостей вопрос разрешался опросом холопов и проверкой их показаний по кабальным книгам. Если записи их кабал были обнаружены в книгах, то холопы подлежали осво- бождешио от наследников своего господина. При отсутствии записей духовная вступала в силу (XX, 64). Не давала прав наследования и правая грамота на кабального холопа (XX, 81).
Не создавало исключения из правил ненаследования кабальных холопов приложение к ним старого принципа: по холопу — раба, по рабе— холоп (XX, 31). Частный случай такого приложения предусматривал вступление в брак холопа с холопкой жены или детей его господина. При смерти последнего права на холопа переходили к жене или детям, но и обратно — смерть жены или детей влекла передачу прав на холопку мужу или отцу (XX, 86). Отсюда ясно, что квалифицировать этот двусторонний акт как наследование (в смысле передачи от родителей к детям), как это делает К. Победоносцев, пе представляется возможным.334 Брак кабального холопа на вольной женщине делал ее холопкой по мужу (XX, 85).IДругой аспект приложения того же принципа повлек установление потомственности кабальной неволи. На родившихся от кабальных холопов распространялся статус их родителей (XX, 83). Женитьба холопа на вольной женщине не только ее делала холопкой, но распространяла на детей те же узы зависимости (XX, 87), причем холопское положение детей должно было быть оформлено служилой кабалой даже против их воли (XX, 30). Однако дети, родившиеся до того, как их родители стали холопами, ж живущие отдельно, холопству по родителям не подлежали (XX, 5). Этот закон заимствован из Судебника 1550 г.,335 в котором отнесен к полным и докладным холопам. К середине XVII в. он утратил значение для всех старых форм холопства и имел отношение только к одной его разновидности — холопству кабальному.
В условиях феодального общества кабальная зависимость не только de facto, но и de jure нередко возникала из вольного найма.
М. Владимирский-Буданов отметил: «В древности право на действия лиц, особенно в договоре личного найма, легко переходило в право на лица (обязательственное право близко граничило с вещным)».336 Именно поэтому Уложение, допуская временный вольный найм крестьян и бобылей, воспрещало оформлять на них жилые и ссудные записи и служилые кабалы, предписывая отпускать наймитов, как только минет срок найма (XI, 32). Эта частная норма была продиктована стремлением оградить целостность сословия крестьян в интересах тех же феодалов. Общей же нормы о запрете кабалить наймитов Уложение не содержит.
Наиболее часто особая форма личной зависимости возникала из практики займа. Отражая высокий уровень развития ростовщических операций, в сферу которых были втянуты не только торгово-ремесленные круги, по в еще большей степени состоятельные слои господствующего класса, Уложепие вслед за предыдущим законодательством уделяет большее внимание долговому праву,52 регламентируя правовые следствия несостоятельности должников. При неуплате долга по заемной кабале или по «записи за рост слуяшть» — как в случае признания заемщиком этой вины, так и вследствие установления ее в ходе судебного разбирательства и при отсутствии возмояшости вернуть долг — ваемщик отдавался истцу «головою до искупа» (X,206;XX,39).337Искуп состоял в работе на заимодавца в счет долга по официально установленному расчету: мужчины по 5 руб. в год, женщины—2 7я руб., дети должников в возрасте свыше 10 лет —по 2 руб. в год. Погашение таким путем иска влекло освобождение должника и членов его семьи от зависимости.
В случае смерти заимодавца до полной отработки долга права на должников переходили к наследникам до окончания «искупа» (XX, 40). Однако закон допускал для должников, обедневших в результате несчастных случаев (пожар, грабеж и другие бедствия), рассрочку уплаты долга по заемным кабалам, но не более как до 3 лет. При этом оформлялись поручные записи, по которым поручители выплачивали долг полностью в случае измены должника (отъезд за рубеж) или оставшуюся часть долга, если наличного имущества должника не хватало для полного погашения долга (X, 203).
Весьма важно и то обстоятельство, что сословно-классовая основа зависимости по служилой и заемной кабалам была различной. Если владение кабальными холопами было привилегией феодалов и верхов купечества, то ростовщичество не имело сословных границ — давать деньги в долг под проценты или по «записи за рост служити» могли и представители непривилегированных сословий, в равной мере пользуясь правовыми следствиями таких операций. При всей внешней близости зависимости по кабалам служилой и заемной (их срочность: по служилой кабале— до смерти господина, по заемной в случае несостоятельности—до отработки долга) следует признать, что это два самостоятельных и независимых друг от друга вида правоотношений. Отдача головою до искупа имела определенную социальную направленность. От нее освобождались «служилые люди всяких чипов, опричь меньших» (X, 204, 264) .б4 Долги служилых по отечеству предписывалось погашать за счет их имущества, включая имения и имущество их крестьян и людей (X, 264). Такті образом, дворянин пе отрабатывал долг и не мог попасть в зависимость от перодовитого заяшточного человека, у которого брал деньги взаймы. Несостоятельных должппков отдавали кредиторам до искупа обычно с правежа.56 Но с правежа должник мог быть выкуплен любым другим лицом, которое погашало его долг, и в таком случае по записи попадал в зависимость от данпого лица. Если запись включала обязательство «жити у них, и у детей пх во дворе служити и жепитпся, п женясь потому же служити во дворе...» (XX, 46), а срок службы не был обусловлен, то выкупленный должник служил практически пожизненно, передаваясь по наследству детям господина. «Бессрочная жплая запись» в правовом аспекте создавала своеобразный рецидив полного хо- лопства.56 Обычная жилая запись могла включать условие жить во дворе господина определенный срок или до его смерти. Если жена и дети господина не были упомянуты в записи, то лицо, давшее на себя жилую запись, получало волю по истечении обусловленного срока или по смерти господина. При попытке лиц, давших на себя запись, освободиться досрочно с них взимали заряд (XX, 44).
Своеобразным сочетанием жилой записи и заемной кабалы было оформление отдачи себя с женой и детьми в работу в голодное время «за корм» или под заемные деньги. Расчет производился по обычной норме.57 В голодное же время родители могли отдавать в работу своих детей (XX, 43). События начала XVII в. привели к широкой практике такого рода, что не замедлило сказаться в текущем законодательстве и — как следствие этого — в Уложении 1949 г.
Включение в главу о холопах форм зависимости по заемной кабале, отдачи головою до искуиа и по жилым записям говорит само за себя. Все это разновидности личной зависимости. При побеге должников кредитор мог заявить в Приказ, из которого они были выданы ему (X, 267). Убийство должника кредитором порицалось, но санкция, как и во многих других случаях, была неопределенной: «что государь укажет» (X, 268).
При всех особенностях правового положения старинных форм холопства, которые указаны выше, Уложение не отделяло их в сословно-правовом отношении от кабального холопства. Главенствующее положение последнего определяло общий правовой статус холопства вообще. Это дает основание рассматривать правовое положение холопов в целом. Вместе с тем правовое положение холопов есть производная от прав и обязанностей холопо- владельцев. Поэтому целесообразно этот двуединый аспект проблемы рассматривать совместно. Другое условие анализа данного вопроса состоит в том, что положение холопов следует оценивать в сравнении с положением крестьян.
Экономической основой большего бесправия холопов, чем крестьян, служило отсутствие у холопов собственности, по крайней мере в юридическом смысле. Если в Уложении с крестьянами неразрывно связано понятие о животах (возврат крестьян из бегов вместе с животами и т. п.),338 то относительно холопов животы упоминаются всего дважды и в обоих случаях в отрицательном для холопов смысле. Холопы, получившие волю после смерти своих господ, лишались права предъявлять иск о животах их ясенам и детям (XX, 65). Уложение допускало иск о животах к холопу только относительно платья, в котором он бежал от госпо- дина 1 (XX, 93). Зато в большом числе случаев, когда в связи с побегами холопов речь шла об имуществе, говорится о сносе, о похищении беглыми холопами вещей, принадлежащих их господам.69 Это не означает, что у холопов не было имущества. Во всяком случае у какой-то части из них, составлявших холопскую элиту, имущество могло быть значительным, но это скорее было владение,' а не собственность. В юридическом смысле холоп — неимущий человек, вступающий в зависимость от господина через оформление либо служилой кабалы, получая 3 рубля «жалованья», либо кабалы заемной или жилой записи с обязательством отработки занятой суммы из расчета по 5 рублей в год (для мужчин). Отсюда обязанность холоповладельца кормить и одевать холопа, в то время как крестьянин кормил и одевал себя сам. Если господин в голодное или иное какое время прогонял холопа, не желая его кормить, и при этом не выдавал отпускной, предоставляющей возможность холопу поступить к другому лицу, то холоп имел право бить чейом' в Холопий приказ о выдаче отпускной. Показания холопа проверялись путем опроса холоповладельца, и н случае их подтверждения ему выдавали отпускную (XX, 44).339 Если же владелец холопа опровергал его показания, то холопа возвращали ему, обязав «кормить» и «голодом не морить» (XX, 42). И в случае возвращения беглого холопа закон предписывал «приказать накрепко» господину, чтобы он холопа «до смерти не убил» и пе изувечил • (XX, 92). Такие же оговорки содержатся в отношении доляшиков из низших разрядов служилых людей ПОі прибору и тяглых людей, которые за неуплату долга отдавались кредиторам'головой до искупа. Ска-: занное означало определеппое ограничение власти и прав холопо- владельцев в отношении холопов и приравненных к ним категорий похолоплеиных людей, что делает их зависимость более мягкой и отличающейся от полных форм рабства.340 И тем не менее необходимо отметить, что запрет крайних мер насилия в отношении холопов не сопровождался назначением каких-либо санкций господам при нарушении предписаний закона.341 В отношении третьих лиц уже в XVI в. убийство ими холопа приравнивалось к убийству свободного человека и не проходило безнаказанно. Вообще по отношению к третьим- лицам у холопа было больше прав, чем по отношению к своему господину.342 Это по- ложение оставалось в силе и в отношении кабальных холопов XVII в.
Право передачи по наследству и в качестве приданого, остававшееся в отношении старинных видов холопства,343 не распространялось на кабальных холопов. Соответственно кабальный холоп имел право получить отпускную по смерти господина и бить челом в холопство другим лицам (XX, 52, 63, 64), а человек, отданный головой до искупа или попавший в долговую кабалу, освобождался по окончании отработки долга, право на который передавалось по наследству (XX, 39, 40)'. При нарушении этих правил холопы по закону могли обращаться в приказ Холопьего суда с жалобой на своих господ. По государеву указу и боярскому приговору освобождались от неволи холопы бояр, изменивших русскому государству (XX, 33)'. Холопы некрещеных иноземцев получали свободу, если принимали православие (XX, 71).344Иноверцам воспрещалось держать русских из соображений различия вер (XX, 70). Освобождение холопов автоматически следовало при возвращении их из плена, кроме тех, кто попал в плен, будучи в бегах от своих господ. Отпущенным на волю отдавались их жены и дети «для полонского терпения» (XX, 34, 35, 36). Однако, как следует из другой статьи той же главы Уложения, возврату подлежали лишь дети, на которых нет самостоятельных кабал, т. е. малолетки. Дети, давшие на себя кабалы или иные крепости, оставались крепки своим господам (XX, 66). Эти законоположения можно поставить в связь с нормой, согласно которой на родившихся от кабальных холопов детей, если они жили бескабально «многие годы», надлежало оформлять кабалы даже против их воли (XX, ЗО).345 А отсюда следует, что рождение от кабального человека не ставило потомство de jure автоматически в положение кабально зависимых. Ведь такие лица не были вписаны в кабалы родителей и нет никаких данных о том, что они вносились в них после рождения. Более того, та же статья, допуская насильственное похолопливание детей кабальных холопов по истечении «многих лет» проживания у господ вместе с родителями, говорит: «А будет те холопи из воли ''(подчеркнуто мною, — А. М.) кабал дати не похотят и на них кабалы дати и в неволю». Кабальными становились дети только в случае, если они родилибь до кабальной зависимости родителей, а затем был^ внесены в кабалы при их оформлении. Отсюда следует, что дет кабальных холопов признавались вольными людьми до оформлс ййй йМи кабалы fea Свое имя. Другое дело de facto: связь магіб- иетних с родителями и жизнь с ними ставила их в положение феодально зависимых. Но бесспорно, что юридически зависимость ?со служилой кабале не была ни наследственной, ни потомственной. Это обстоятельство существенно отличало положение кабального человека от положения крепостного крестьянина — и не в пользу последнего.
9*
131
Побегам холопов и их сыску Уложение уделяет столь же эолыпое внимание, как и побегам крестьян. В связи с побегами холопов предпринята попытка дать классово-политическую квалификацию побега как акта, влекущего за собою ссору между феодалами, что наносило ущерб единству господствующего класса: «А что холоп, бегаючи от старого своего боярина, бил чеком во двор иному, и тем учинил ссору, и за то бити его перед Холопьим приказом кнутом на козле нещадно, чтобы на то смотря иным неповадно было так воровать» (XX, 22). Как следствие побега подчеркнут и материальный ущерб, в особенности в случаях разорения, причиняемого беглыми людьми прежним владельцам (XX, 4). В предшествующий период, начиная с Русской правды, беглые холопы разыскивались лишь как имущество и укрывавшие их возмещали господам материальный ущерб. Бегство холопа не представляло тогда уголовного преступления.346Уложение вменяет беглому холопу жестокое публичное наказание а одновременно узаконивает возмещение материального ущерба путем предъявления исков к держателям беглых через Судные приказы (XX, 4). Общая формула возврата беглых холопов гласила, что они возвращаются «по суду и по сыску» на основании кабальных и иных крепостей «с женами и детьми, которые детп с отцами писаны в одной крепости, и которые у кого в холопстве породилися» (XX, 4) .347 Подлежал возврату с женой и холоп, женившийся в бегах «на вольной девке или яюнке» (XX, 87). По мужу-холопу после его смерти возвращалась из бегов и бывшая свободная женщина, его жена (XX, 85). Женившегося в бегах холопа возвращали к хозяину с новой женой только в том случае, если умерла прежняя. Если она была жива, то возвращали его одного (XX, 84). Эти же законы распространялись и на холопку, или, по терминологии Уложения, «рабу». Исключение составляло замужество беглых холопок, как п крестьянок, р служилых людях украинных городов. За кабальную «жонку» з таком случае выплачивался вывод в размере 50 руб. (XX, 27) • 1 Сыском беглых холопов занимались либо сами холоповла- арльцы, либо по их челобитью приставы, или по договоренности Другйе лпЦа через «заказ» и «переем». В последнем случае сыщику выплачивались «переем» и «за прокорм» по 2 деньги на день за человека (XX, 88, 89). При любом способе поимки беглого доставляли в Холопий приказ, который устанавливал принадлежность холопа на основании 1) крепостных актов, 2) «отцами и матерьми» (очная ставка с родителями), 3) повального обыска, 4) пытки холопов, 5) крестоцелованпя истца и ответчика. При столкновении по поводу одного и того же холопа двух и более крепостей или данных повального обыска вопрос решался в пользу старины (старшего документа) (XX, 24, 25, 49). Еще со времен указа 1623 г. иск о сносе требовалось подавать одновременно с иском о холопе (XX, 57). Видимо, наиболее частым предметом иска о сносе была одежда холопа, принадлежащая господину (XX, 93).
Если ответчик отрицал наличие у него беглых холопов, то прибегали к крестоцелованию. Когда же ответчик «отцелуется», а затем беглые у него объявятся, то в отношении него применялись те же меры, что и при ложных показаниях относительно беглых крестьян.348 Если беглый холоп жил у ответчика, а затем сбежал, то ответчику давался поверстный срок для сыска беглого (максимум год). Если холоп не будет пойман, то ответчик обязан уплатить за него 50 рублей (XX, 50, 51). Та же ситуация имела место и в отношении лица, которое «прикажет человека во двор» и будет за него ручаться (XX, 91).
В Холопьем же приказе рассматривались дела в отношении беглых холопов, постригшихся в монахи или поставленных в попы. Иск при его подтверждении удовлетворялся, но холопы предварительно отсылались к патриарху или другим духовным властям, которые давали указ «по правилам святых апостол и святых отец» (XX, 67).349
Холоп как объект владения становился предметом судебного спора о правах на него не только в связи с побегами. Цо во всех случаях процедура следствия и суда была одинаковой. Стремясь упорядочить этот процесс, Уложение оставляло в силе все прежние решения и сделки о холопах (XX, 79, 119). До судебного разбирательства спорный холоп передавался приставу, в пользу которого шли пожелезное и прокорм, которые взыскивались с проигравшего дело (XX, 34).
А. И. Яковлев справедливо отметил, что Уложение рисует холопов в различных жизненных ситуациях: они ведут хозяйственные дела и тяжбы от имени своих господ и своего собствен- ного, несут за своих госйод юридическую и нравственную ответственность (X, 39, 141, 239—264), занимаются подрядами, корчемством, совершают грабежи и даже убийства по воле господ, попадают за них на правеж, однако в уголовно-правовом отношении сами несут ответственность за действия, предпринятые по собственной воле.350 Более того, Уложение карало за самосуд над холопами в таких случаях (XXI, 79).
В определенных случаях холопы пмели право на челобитье (XX, 41), могли обжаловать певерно указанную в документах форму их зависимости, — например, когда в духовной они указаны в качестве полных холопов, а па самом деле были кабальными и потому не подлежали включению в духовную (XX, 64). Могла бить челом и холопка, приневоленная господином к сожительству и родившая от него детей (XX, 80).
Холопы давали показания на допросах —не только во всех случаях, которые касались их собственных жалоб (XX, 64, 80), но по усмотрению властей вообще для обысков (X, 173). К ним применялась процедура крестоцеловапия как одно из звеньев доказательств (XIV, 7). При спорах о холопах их присутствие на суде и показания были обязательны даже в том случае, если ответчик заявлял, что холопу не верит и готов сам отвечать. Показания холопов были доказательными по делу. Холопы привлекались и для очной ставки (XXI, 45). Однако в целом показания холопов приравнивались к показаниям крестьян и женщин (X, 173) и во всех случаях подлежали проверке или документальным подтверждениям.351 Показания холоповладельцев были выше показаний холопов и не нуждались в проверках (XX, 41; XXI, 48). Словом, в отношении прав положение холопа было двойственным—в значительной мере он оставался объектом права, но обладал и рядом черт субъекта права. М. Владимирский-Буданов справедливо отметил, что «институт холопства не есть только одно из вещпых прав.. .».352 Смягчение режима холопской неволи видно и в изменениях правовых последствий преступлений, нанесших материальный ущерб. По судебнику 1497 г. несостоятельный преступник отдавался истцу «головою на продажу», по судебнику 1550 г.— головою «до искупа». По Уложению 1649 г. преступления карались не рабством, а уголовными наказаниями353
Из сказанного видно сближение правового положения холб-* нов с положением крестьян. В действительности эволюционировало не только холопское право в направлении крестьянского, но и наоборот. В XVI—-первой половине XVII в. их взаимное сближение сделало значительный шаг, и Уложение 1649 г. послужило важным этапом на этом пути. Наряду с оплатой бесчестья крестьянам Уложение устанавливало плату за бесчестье в размере рубля для «деловых людей», под которыми следует понимать холопов и крестьян, используемых на господской пашне или выполняющих'другие поручения господ (X, 94). Следовательно, собственно холопы платы за бесчестье не получали. В свою очередь, за бесчестье словом бояр, окольничих и думных людей холоп наряду с людьми гостиной и суконной сотен, тяглых слобод, стрельцами, казаками и иных чинов людьми подвергался битью кнутом и заключению в тюрьму па две недели (X, 92).
При всем несомненном сближении правового положения крестьян и холопов Уложение тем не менее содержало еще довольно четкое противопоставление и разграничение целого ряда черт статуса той и другой разновидности феодальнозависимых сословий. В социальной структуре феодального общества XVII в. в том виде, как она отражена в Уложении 1649 г., холоп и крестьянин были противопоставлены классу-антагонисту в различных терминологических аспектах: холоп — боярину, а крестьянин— вотчиннику и помещику. Это противопоставление пронизывает все Уложение, в особенности его XX и XI главы: «А будет про тех холопей бояре их...» (XX, 42); «А которые холопи после умерших своих бояр...» (XX, 65); если беглый холоп «придет к прежнему своему боярину» (XX, 84); «А от которого боярина сбежит холоп, а от другого боярипа сбежит раба...» (XX, 115); «Так же будет кто вотчинники и помещики учпут государю бити челом о беглых своих крестьянех...» (XI, 2); «А у которых вотчинников и помещиков в писцовых книгах написаны крестьянские и бобыльские пустые дворы...» (XI, 5); «А у которых вотчинников и помещиков крестьян братья, дети...» (XI, 24).
В данном случае имеется в виду не обозпачепие различных прослоек господствующего класса, а терминологическое отличие, за которым кроются пока еще обособленные системы зависимости, что хорошо видно из 113-й статьи XX главы. Термины «вотчинник» и «помещик», с одной стороны, и «боярин» — с другой, отнесены к одному и тому же лицу в зависимости от того, кому это лицо противопоставлено — крестьянину или холопу. «А кто помещик или вотчинник возьмет служилую кабалу на своего крестьянина или на крестьянку свою... и тот крестьянин... или крестьянка.», пожив у пего в холопстве, от него сбежат, и в бегах дадут на себя кому другую кабалу..., а прежний их боярин за них поимается... и таких беглых людей из холопства отдать прежним их бояром во крестьянство» (XX, ИЗ).
Термин «боярин» по отношению к холопу дожил до середины XVII в. от тех далеких времен, когда помещиков не было, а холопы, ранее челядь, как класс-сословие противостояли князьям, боярам, дружинникам и составляли объект их владения.75 Кроме исторического, указанное выше двоякое обозначение представителей господствующего класса по отношению к двум основным категориям подчиненных слоев населения имело и злободневный смысл. За этим скрывались различные формы прикрепления и зависимости — личная и поземельная.
Личная зависимость была преобладающей в отношении холопа, поземельная — в отношении крестьянина. Именно в силу значительно большего права распоряжения, граничившего с правом собственности, но все же не сливавшегося с ним, в отношении холопа, нежели в отношении крестьянина, связано и установление в пять раз большего размера вывода за кабальную вдову или девку, чем за крепостную крестьянку (XX, 27).354
Имевшее место начиная с XVI в. использование части холопов на пашне путем предоставления им земельного надела, а также на собственной барской запашке355 хотя и сыграло определенную роль в направлении сближения холопов с крестьянами, однако не устраняло еще существенных различий форм зависимости, указанных выше. Уложение 1649 г. подтверждает это со всей очевидностью. В формально-юридическом плане сохранялась еще определенная градация между крестьянами и холопами. Дела о них рассматривались по ведомству различных государственных учреждений: крестьяне были ведомы в Поместном приказе, холопы —в Холопьем. Различной была документация зависимости — в отношении крестьян исходной и преобладающей была форма общей регистрации в писцовых п переписных книгах, в отношении холопов преобладающей формой регистрации была служилая кабала, документ индивидуального назначения. Отсюда — различная система доказательств принадлежности холопа (приметы, повальный обыск) и крестьянина (писцовые книги).
Основное назначение крестьянина — обрабатывать землю, вести свое хозяйство, нести тягло в различных проявлениях; основ- ное назначение холопа — служить господину. Отсюда большая близость холопа ко двору господина и к его личности. Этим, видимо, следует объяснить наличие в уголовно-правовой части Уложения статей, предусматривающих возможные преступления холопов против своих господ. Уже за умысел убить господина, не говоря об угрозе оружием, следовало отсечение руки (XXII, 8). Убийство же господина влекло смертную казнь «безо всякие же пощады» (XXII, 9).
Закон предусматривал, что холоп, как орудие господина, мог совершить преступление против третьего лица по наущению хозяина. Бесчестье пострадавшему в таком случае взималось в удвоенном размере с хозяина холопа, а они оба подвергались битью кнутом по торгам и тюремному заключению на месяц (XXII, 12). Как орудие чужой воли выступал холоп и в том случае, когда, — обороняя того, кому служил, — совершал убийство. Ответственность ложилась на господина холопа (XXII, 21).
Однако господин не нес ответственности за убийство, учиненное холопом «своим умышлением», если сам приводил холопа в приказ и очищал себя (XXII, 22). Как в данном случае, так и при пособничестве лицам, совершающим преступные действия против имущества или жены господина, холоп расплачивался жизнью (XXII, 16). Привлечение холопа к судебной ответственности по искам сторонних лиц исключало возможность для господина холопа быть свидетелем по делу, ибо он почитался причастным к делу (X, 178). На той же основе иски, адресованные холопу, могли быть предъявлены его господину (X, 229, XIV, 7), а выти за оговорных людей правились на господах и помещиках (XXI, 66).
Заключая анализ правовых норм Уложения 1649 г., относящихся к холопству, необходимо подчеркнуть, что только к середине XVII в. слояшлся наиболее обширный и всеобъемлющий кодекс холопского права, составлявшего в исторической ретроспекции важнейшую часть феодального права. Основными источниками холопской главы Уложения были как законодательные памятники конца XVI—начала XVII в., так и решения по текущим судебным делам о холопах первой половины XVII в.
В литературе отмечено, что после Уложения 1597 г. о холопах «внутри сословия шел... процесс унифицирования юридических категорий холопства с перспективой вытеснения их всех кабальным холопством».356 С целью интенсифицировать процесс перехода свободных в кабальные законодатель сократил срок добровольной службы без оформления кабалы с 6 месяцев (по указу 1597 г.) до 3 месяцев, но не мог ставить задачей полную ее лпквйдацшо.?9 Отмеченная выше унификация правового положения холопов охватила все виды холопской зависимости, включая и те, которые возникали из заемной кабалы, самопродажи, отдачи детей в услужение и т. п.
t Таким образом, линия Уложения 1649 г. на смягчение и ограничение холопства сочеталась с установкой на консолидацию холопьего сословия, на укрепление его сословных рамок в эпоху наибольшей консолидации основных классов-сословий феодального общества. Развернувшийся в литературе спор о характере и степени изживания холопства80 пе может быть разрешен без учета правового статуса холопства по Уложению 1649 г. Его анализ показывает со всей определенностью, что несмотря на очевидные процессы в направлении изживания холопства и слияния его с крестьянством (общность многих правовых черт у крестьян и холопов) холопы в первой половине XYII в. оставались еще в значительной мере обособленным сословием.
Еще по теме холопство:
- Российское государство в конце 15 - начале 17 вв.
- § 58
- ПЕРЕВОД ВАЖНЕЙШИХ ТЕРМИНОВ
- Формирование абсолютизма
- «Тавадоба» в Южной Осетии и становление в ней грузинофобии...
- Логос как европеизация
- ЛЮДИ КАБАЛЬНЫЕ И ДОКЛАДНЫЕ
- словник ИСПОЛЬЗОВАННЫХ В КНИГЕ ТЕРМИНОВ УЛОЖЕНИЯ518
- ЗАКЛЮЧЕНИЕ
- КНЯЖОЕ ПРАВО В ДРЕВНЕЙ РУСИ
- Первая волна национализации.
- 1.7. Оформление отечественной теории социальной работы
- 2. Судоустройство в Московском государстве (XV-XVIIee.)
- VI ЭТИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ в КИЕВСКОЙ и МОСКОВСКОЙ РУСИ
- Х
- 4. СЛОМ СТАРОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО АППАРАТА И СОЗДАНИЕ ОРГАНОВ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ