АВТОНОМОВ

Несмотря на свою «штатскую» внешность, Александр Исидорович имел вполне достойную боевую репутацию и к февралю 1917 г. дослужился до звания сотника. Свержение самодержавия он, как и большинство военных, воспринял с энтузиазмом. Последующие события (падение дисциплины в армии, рост дезертирства, создание солдатских комитетов, отмена знаков различия и чинопочитания) толкнули многих офицеров в стан контрреволюции, однако к Автономову это не относилось. На всех митингах он громко требовал «углубления демократизации армии» и вскоре превратился в одного из любимцев солдатской массы. Высшее начальство пыталось избавиться от беспокойного подчиненного и под надуманными предлогами посылало его в тыловые командировки, однако, к огорчению генералов, вместо того чтобы дезертировать, Александр Исидорович всякий раз возвращался обратно.

Осенью 1917 г. популярный офицер был выбран на собравшийся в Киеве казачий съезд. Здесь вместе с войсковым старшиной Н. М. Голубовым Автономов возглавил пробольшевистски настроенных делегатов. Им противостояли контрреволюционеры из числа сторонников донского атамана Каледина. После бурных дискуссий съезд так и не принял каких-либо четких резолюций и в конце концов был выдворен из Киева украинскими националистами.

Делегаты перебрались в донскую столицу Новочеркасск. Город находился под контролем калединцев, а их оппоненты довольно быстро переместились со съездовской трибуны в тюрьму. Гражданская война еще только разгоралась, разгул красного и белого терроров был впереди, а потому обе стороны при случае позволяли себе играть в «законность» и «гуманизм». По требованию «казачьих низов», Автономов был выпущен на свободу, после чего (видимо, догадываясь, что игры в «гуманность» скоро закончатся) поспешил бежать из Новочеркасска.

На Дон, между тем, со всех сторон надвигались отряды Красной гвардии. Добравшись до Миллерово, Александр Исидорович встретился с вождем этого воинства — «чрезвычайным комиссаром по борьбе с контрреволюцией на Юге России» Антоновым-Овсеенко. Видный большевик довольно быстро оценил таланты прибывшего к нему казачьего офицера. Уже после месяца совместной работы он выдал Автономову значительную сумму денег и специальный мандат с правом самостоятельно формировать части Красной гвардии на Кубани. Прибыв на Тихорецкую, Александр Исидорович наложил руку на здешние оружейные склады и сколотил вокруг себя небольшой, но относительно дисциплинированный отряд из местных рабочих-железнодорожников.

Имевшиеся у Автономова деньги и оружие привлекали к нему все новых добровольцев, и вскоре в распоряжении большевистского военачальника имелось уже около 3—4 тыс. хорошо вооруженного войска с артиллерией и бомбометами. По соседству действовали другие красные

части (Сорокина, Золотарева и др.), однако отряд Авто- номова был самым крупным.

На тот момент главным противником северокавказских и кубанских большевиков была засевшая в Екатери- нодаре Кубанская Казачья Рада. 4 марта после упорных боев красные овладели городом. На радостях бойцы занялись грабежами и физическим уничтожением местной буржуазии

Вскоре было объявлено о создании Кубано-Черномор- ской Советской республики. Пережидая, пока подчиненные насытятся «экспроприациями», их командиры занялись распределением постов в военной иерархии нового «государства».

Однако радость победы оказалась недолгой. На подступах к Екатеринодару появилась пришедшая с Дона Добровольческая армия генерала Корнилова. Объединившись с войсками Казачьей Рады, белые двинулись на штурм кубанской столицы.

Битва за Екатеринодар стала первым крупным полевым сражением Гражданской войны. Даже советские историки отмечали, что корниловцы в этом бою проявили огромное мужество и воинское мастерство. Более того, те же историки признавали, что силы красных едва ли не в 10 раз превосходили силы противника. Однако следует учитывать и другие факторы. Со стороны белых здесь действовали отборные части, состоявшие главным образом из кадровых офицеров. Со стороны красных — недисциплинированные и плохо управляемые толпы, весьма мало склонные считаться с авторитетом собственных начальников. Для того, чтобы повести в бой подобную орду и, более того, одержать с ней победу, требовалось быть человеком незаурядных дарований. Главком Автономов с этой задачей справился...

29. марта начавшаяся днем раньше битва за Екатерино- дар достигла наибольшего ожесточения: отборный кор- ниловский полк полковника Неженцева рвался к центру города — Сенному базару. Впоследствии сам Автономов признавал, что в этот момент для отражения противника ему пришлось «вооружать и пускать в бой первых попавшихся, встреченных на улице людей». Напор белых ослаб после того, как одна из пуль сразила полковника Не- женцева. Бой вновь переместился на окраины, и Автономов на какое-то время упустил из-под контроля ситуацию у Сенного базара. Эта ошибка едва не стала роковой для красных.

Сменивший Неженцева генерал Казанович прорвался в центр города, захватив скопившиеся там подводы с продовольствием.

30. марта белые вновь двинулись на приступ, но понесенные накануне потери оказались столь значительными, что к середине дня бой затих. Решающий штурм, намеченный на 31 марта, был отменен из-за гибели Корнилова. Потрепанная и лишившаяся вождя Добровольческая армия начала обратный марш с Кубани на Дон...

Под Екатеринодаром Красная армия, хотя и ценой огромных жертв (около 5 тыс. одних убитых), добилась первого значительного военного успеха. Советская республика нуждалась в героях, и не удивительно, что «главный виновник» этой победы тут же оказался на гребне популярности. Ленинский Совнарком утвердил его в должности главкома Кубано-Черноморской республики. В короткое время Александр Исидорович обзавелся всем необходимым антуражем «большого начальника» — персональным бронепоездом, роскошными автомобилями, толпой адъютантов и миловидных «секретарш». Вся эта орава «прихлебателей» славила его как «нового Наполеона». Следует отметить, что многие белогвардейцы также сравнивали Корнилова с Бонапартом, но если для Кор-

нилова Екатеринодар стал своеобразным Ватерлоо, то для Автономова этот же город мог стать новым Маренго — первой ступенью к власти военного диктатора. Тем не менее этого не произошло.

В отличие от Наполеона (да и от Корнилова), безудержное честолюбие не было ему присуще. Да и «светлые идеалы революции» вовсе не казались Александу Исидоровичу пустым миражом. В расплату за подобный идеализм красному главкому также пришлось пройти через свое Ватерлоо, правда не военное, а политическое...

В апреле 1918 г. Кубано-Черноморская республика оказалась в полукольце врагов: с севера и запада (от Ростова-на-Дону, Тамани и Грузии) угрожали немцы, с северо-востока — Добровольческая армия Деникина. Одновременно под влиянием политики расказачивания в кубанских станицах начались антибольшевистские восстания.

Последний пункт выглядел невыполнимым, поскольку Добровольческая армия явно не желала мириться с большевиками. Лучшего оставляли желать и вопросы дисциплины. Пытаясь пресечь грабежи, Автономов расстрелял кое-кого из своих подчиненных (в том числе коменданта Екатеринодара Золотарева). Как следствие, в его адрес все чаще стали звучать обвинения в «бонапартистских замашках» и даже «контрреволюционности». Пытаясь ограничить власть командующего, местные партийные деятели создали Чрезвычайный штаб обороны. Новый орган постоянно тормозил, а то и отменял распоряжения Автономова,

нарушая основополагающий для любой армии принцип единоначалия. Более того, все действия членов штаба объяснялись не столько соображениями целесообразности, сколько желанием укротить «зарвавшегося мальчишку». В сражавшихся на фронте частях это прекрасно понимали и в большинстве случаев поддерживали главкома. Более того, съезд делегатов Северокавказской Красной армии выдвинул резолюцию: «Централизовать все вооруженные силы Кубано-Черноморской республики и Северного Кавказа в лице главнокомандующего товарища Автономова, которому поручается создать аппарат военного управления, снабжения и снаряжения войск. Категорически потребовать от высшей центральной власти Российской Федеративной республики устранения вмешательства гражданских властей. ЦИК упразднить всякие Чрезвычайные штабы, тормозящие оборону Кубано-Черноморской республики и Северного Кавказа».

На противников главкома эта резолюция не произвела никакого впечатления. Тогда в качестве профилактической меры Александр Исидорович приказал арестовать сначала членов штаба, а затем и вступившихся за них членов ЦИК Кубано-Черноморской республики. Через несколько часов все арестованные были овобождены, но в Москву уже летел поток жалоб, в которых он представлялся человеком, противостоящим «линии партии». Тогда же вспомнили о контактах Автономова с Рузским и Рад- ко-Дмитриевым, что позволило представить его «скрытым белогвардейцем».

28 мая 1918 г. в Екатеринодаре состоялся III Чрезвычайный съезд Советов Кубано-Черноморской республики, посвященный вопросу об «автономовщине». В разгар заседания из Совнаркома пришла телеграмма, сообщав- щая о снятии Александра Исидоровича с поста главкома и отзыве его в Москву (с последующим преданием суду). Поднявшись на трибуну Автономов отказался от речи в свою защиту и с горьким сарказмом произнес: «Кланяюсь тем, с которыми вместе сражался за ту свободу, за которую

они дали мне имя «контрреволюционера». Зал на короткое время стих, а затем ответил возмущенным улюлюканьем...

В Москве Александр Исидорович был взят под опеку Серго Орджоникидзе. По его ходатайству Автономова реабилитировали и направили во Владикавказ. Командуя бронепоездом, бывший кубанский главком вновь сражался с белыми и создавал отряды «Красной армии горских народов». В начале 1919 г. Гражданская война вышла на очередной (решающий) виток, и, вполне вероятно, судьба готовила для него новый взлет. Однако взлета не произошло.

2 февраля 1919 г. Александр Исидорович Автономов скончался от тифа в горах Кавказа.

Любая Гражданская война означает хаос. В моменты, когда этот хаос достигает предела, на повестку дня встает вопрос о военной диктатуре. Гражданская война во Франции породила Наполеона. Гражданская война в России выдвинула целую плеяду «несостоявшихся бонапартов» (как со стороны белых, так и со стороны красных). Корнилов и Автономов из их числа.

История весьма своеобразно распорядилась с посмертной славой двух военачальников. Честолюбец Корнилов вошел в летописи «как бескорыстный и самоотверженный рыцарь Белого дела». Проиграв все свои крупные сражения, он остался для потомков крупным и даже выдающимся полководцем.

Имя Автономова менее известно, причем большинство историков склоны оценивать его только как неудачливого авантюриста. Между тем подобный взгляд трудно признать справедливым. В условиях Гражданской войны Автономов проявил незаурядный военный талант, сумев нанести поражение отборным войскам противника. Более того, в момент, когда война «русских против русских» все больше набирала обороты, кубанский главком оказался одним из немногих, кто попытался сделать хоть какие-то шаги к объединению соотечествеников против общего врага — Гер-

мании. В своей политической игре Автономов оказался не столько честолюбцем, сколько романтиком-идеалистом, и в конечном счете это и привело его к падению. Правда, в конце жизни военная карьера Авто- номова вновь пошла в гору, но ненадолго... Возможность стать Бонапартом никогда не повторяется дважды.