Античным авторам ритуалы германцев казались чрезмерно грубыми и жестокими. Источники согласовано свидетельствуют о человеческих жертвоприношениях германцев. Греческий географ и историк Страбон (64 г. до н. э.— 20 г. н. э.) описал человеческие жертвоприношения в походном лагере кимвров («География», VII, 2, 3). Тацит отмечает, что германцы считают должным по известным дням приносить людей в жертву Меркурию — по-видимому, Вотану, которого чтили в этих ритуалах как бога войны и смерти. Тацит упоминает также о принесении в жертву животных («Германия», 9). Вотану-Одину приносили в жертву волков, которых вешали на столбах. Очевидно, такие ритуалы отправлялись как умилостивительные обряды, входившие в состав военных культов. Военные культы германцев включали обряды посвящения врагов богу войны — заклятьем враги обрекались на гибель в качестве жертвы. Так, Тацит сообщает, что война между германскими племенами «для гермундуров была удачной, для хатгов — гибельною, так как обе стороны заранее посвятили, если они победят, Марсу и Меркурию войско противника, а по этому обету подлежат истреблению у побежденных кони, люди и все живое» («Анналы», ХП1, 57). Накануне битвы германцы исполняли ритуальное песнопение — бардит, которое распаляло их боевой дух и служило знамением исхода сражения: если звук пения был резким и мощным — это был верный знак победы. К умилостивительным обрядам, обращенным к грозному богу-по- кровителю племенного союза, относится ритуал германцев-семионов, описанный Тацитом. «В установленный день представители всех связанных с ними по крови народностей сходятся в лес, почитаемый ими священным, поскольку в нем их предкам были даны прорицания и он издревле внушает им благочестивый трепет, и, начав с заклания человеческой жертвы, от имени всего племени торжественно отправляют жуткие таинства своего варварского обряда». Тациту было известно, что «жуткие таинства» были связаны с представлением, что «именно здесь получило начало их племя, что тут местопребывание властвующего над всеми богами» («Германия», 39). С верованиями во всевластных богов и судьбу связаны германские обряды гадания. «Нет никого, кто был бы проникнут такою же верою в приметы и гадания с помощью жребия, как они»,— утверждает Тацит («Германия», 10). «Вынимают же они жребий безо всяких затей. Срубленную с плодового дерева ветку они нарезают плашками и, нанеся на них особые знаки, высыпают затем, как придется, на белоснежную ткань. После этого, если гадание производится в общественных целях, жрец племени, если частным образом,— глава семьи, вознеся молитвы богам и устремив взор в небо, трижды вынимает по одной плашке и толкует предрекаемое в соответствии с выскобленными на них заранее знаками» («Германия», 10). Знаки, о которых упоминает Тацит, по-видимому, руны — письмо древних германцев. Жребием древнегерманская мантика не ограничивалась. Германцы гадали по голосам и полету птиц. Они удерживали распространенный среди индоевропейских народов обычай гадания по поведению коня. Для таких гаданий использовали специально выращенных в священных рощах белых коней. При отправлении обряда запряженных в священную колесницу коней «сопровождают жрец с царем или вождем племени и наблюдают за их ржаньем и фырканьем». Для германцев ржание и фырканье священных коней было самым верным предзнаменованием, поскольку они верили, что кони — посредники богов («Германия», 10). У истоков этой веры — древнеевропейский культ коня. Страбоном засвидетельствовано гадание по крови и внутренностям человеческой жертвы. «Седовласые жрицы-прорицательницы» кимвров у ритуального котла перерезали горло жертве и «по сливаемой в сосуд крови одни жрицы совершали гадания, а другие, разрезав трупы, рассматривали внутренности жертвы и по ним предсказывали своему племени победу» («География», VII, 2, 3). Огромную роль в мантике германцев играло духовидение. О визионерском опыте континентальных германцев свидетельствует Тацит, указывая, что пророчество — преимущественно занятие женщин, германцы «не оставляют без внимания подаваемые ими советы и не пренебрегают их прорицаниями» («Германия», 9). «Прорицание вёльвы» из «Старшей Эдды», «Видение Гюльви» из «Младшей Эдды» — яркие памятники визионерского опыта островных германцев, долгое время после крещения сохранявших традицию архаического духовидения. Образ Одина, мёд поэзии и многие другие элементы скандинавских сказаний несут печать экстатических практик, близких шаманским провидческим трансам. Идея «мёда поэзии», напитка необыкновенного вдохновения, открывающего сокровенные тайны мира, несомненно имеет у своих истоков ритуальный галлюциногенный состав, используемый в архаических практиках коллективного или индивидуального транса. К глубокой архаике восходили германские воинские и шаманские инициаций. О ритуалах воинской инициации юношей, включавшей вручение щита и фрамеи, упоминает Тацит («Германия», 13). Описанная в «Старшей Эдде» история мучений Одина, пронзенного копьем и провисевшего распятым девять дней на древе Иггдрасиль, сильно напоминает шаманские посвящения — пройдя испытания, Один получает священный мёд и руны. Почитание свебами богини плодородия Нерты было сопряжено с ритуалом торжественных встреч богини. В священной роще богини находилась специальная крытая повозка. В особые сроки Нерта, как верили свебы, скрытно от глаз смертных устраивалась под пологом, после чего запряженная коровами повозка в сопровождении жреца отправлялась по селениям, где ее с великим ликованием встречали жители. По окончании церемонии объезда над повозкой совершались очистительные обряды и она водворялась на место. Погребальный обряд предполагал обычно кремацию тела. Иногда, особенно при погребении знатного человека, покойника сжигали в ладье. Вместе с прахом в могиле оставляли оружие, коня умершего, но в целом погребальный инвентарь германских захоронений был достаточно скромен. Порой погребальный обряд сопровождался человеческими жертвоприношениями. Реликт древнего погребального обряда запечатлен «Младшей Эддой» в сцене погребения сына Одина — аса Бальдра173. Широко распространены были в германской среде магические ритуалы. Германцы верили в силу магических приемов оборотничества, в губительную или, напротив, врачующую силу заклятий. Для защиты от вредоносной магии они применяли обереги, для увеличения силы — особые магические предметы, амулеты. На вере в силу магических предметов держались предания о мифическом «поясе силы» бога Тора и «сокровищах асов», изготовленных цвергами. Согласно верованиям германцев, сила колдовства вполне соразмерна с могуществом богов, а может, даже и выше. Магизм мировоззрения германцев объясняет, почему в эддических сказаниях Один оказывается пленником Хрей- дмара, человека, «изрядно сведущего в колдовстве»174. Коллективные обряды отправлялись, как правило, под открытым небом, чаще всего — в рощах, посвященных определенному божеству. В священных рощах на алтарях совершались жертвоприношения, возносились молитвы, под сенью деревьев устраивались, зачастую — ночью, ритуальные пиры и игрища. Здесь же проходили племенные собрания. Специальных храмов в таких святилищах германцы, по крайней мере в ранний период, не возводили.