Старые песни на новый лад

Привлекательным оказалось и возрождение антинорманизма — в его «ге- деоновском» варианте17, причём не только для широкого читателя, но и для главных идеологов страны, стремящихся найти или создать «национальную идею» в условиях идеологического кризиса.

Современный антинорманизм позиционирует себя как единственно

«правильное» научное направление, что само по себе наводит на размышления: «единственно правильным» было сталинское учение о языке, лысен- ковское — в биологии и т.п. В исторической же науке, как правило, сосуществуют различные точки зрения на одно и то же явление20, его различные интерпретации. Если же пристальнее взглянуть на «исследовательские» методы современных антинорманистов, то обнаруживаются удивительные — и весьма показательные — черты типологического сходства с построениями Т. Хейердала, А.Т. Фоменко, А. Асова и многих других.

Профессионализм исторического (и вообще любого научного) исследования определяется рядом факторов — неписаных, но общепринятых и строго соблюдаемых в научном сообществе правил, следование которым часто обозначается как «наличие школы». Во-первых, исследование всегда основывается на некоей совокупности релевантных источников (опытных данных, наблюдений). Репрезентативность и полнота источниковой базы, особенно в тех случаях, когда она (как для ранней истории Древней Руси) крайне скудна, — непременное условие профессионального исторического исследования.

Обращусь прежде всего к основе основ — источникам и их интерпретации.

Прямо надо сказать, что источники сильно мешают как Т. Хейердалу с

А.Т. Фоменко, так и антинорманистам. А.Т. Фоменко избавляется от них простейшим образом, объявляя античные и средневековые тексты фальсификатами. А с фальсификатами и разбираться не требуется — о них можно просто забыть. Т. Хейердал не мудрствуя лукаво использует удобный для него текст (точнее, фрагменты двух текстов XIII в.)22 как достоверную информацию, подтверждающую его догадку. То, что рассказу о миграции асов под водительством Одина из Азии посвящена немалая литература, и то, что в ней доказано: в том виде, в котором он представлен у Снорри, это «учёная», книжная легенда (другой вопрос, каковы её истоки)23, — его не интересует. «Азиатская прародина» скандинавов названа в источнике, и этого достаточно.

Источниковедческими вопросами не утруждают себя и антинорманисты. В первую очередь они отсекают (по необъяснённым и необъяснимым причинам) практически все ранние (до XV в.) источники по истории Восточной Евро

пы и Древней Руси. Вот в монографии В.В. Фомина глава с многообещающим названием «Этнос и родина варяжской Руси в свете показаний источников»24.

К Повести временных лет автор обращается, однако и здесь нет анализа полной выборки упоминаний варягов (единственно возможный метод в современном исследовании)27: цитируются в качестве аргумента отдельные пассажи, время происхождения которых, их источник, место в структуре произведения никогда не оговариваются. А ведь Повесть временных лет — крайне сложный по своему происхождению и составу памятник. Однако автор полностью игнорирует источниковедческие исследования Повести28, в результате чего глава открывается утверждением, что «сводчики [!] ПВЛ» трудились «над нею со второй половины X до начала XII века»29 со ссылкой на соображение А.Г.

Впрочем, ПВЛ не занимает у Фомина большого места — ей посвящено всего две страницы. Важнейший и главный источник сведений о Руси IX-XI вв. для автора — это сочинения по преимуществу XVI-XVII вв. (например, «Хронограф» С. Кубасова (1626), Белоцерковский универсал Богдана Хмельницкого (1648), вплоть до «Синопсиса» И. Гизеля 1674 г.), в порядке исключе

ния — XV в. Вот здесь-то автор и находит главные аргументы своей концепции. Недоумевающий читатель может вполне логично спросить, каким образом писатели даже и XV, не говоря уж о XVII столетии, могли больше и точнее знать о событиях X в., чем современники событий или их ближайшие потомки?30 У них были ранние источники? Какие? Ответ прост: «традиция, освящённая временем и имевшая широкое распространение»31 — понятно? А ведь в профессиональном исследовании историк обязан сначала аргументированно обосновать существование такой традиции, а уже потом апеллировать к ней.

Итак, у современных антинорманистов анализ полного корпуса древнейших свидетельств заменяется цитированием некоторых мест весьма ограниченного числа ранних текстов, тогда как поздние, вторичные источники априорно принимаются за достоверные. Впрочем, антинорманисты во все времена не отягощали себя сложными источниковедческими объяснениями32. Написано, например, у Сигизмунда Герберштейна (первая половина XVI в.), что варяги — это вагры, вот и хорошо33. Ровно то, что требуется поборнику балтийского происхождения варягов. Откуда и почему возникло это представление (кстати, опирающееся на народную этимологию) — обсуждению не подлежит, ибо сразу стала бы понятна «книжная», возникшая в рамках европейских историографических концепций эпохи Ренессанса подоплёка сей легенды.

В.В. Фомин убедительно показывает, что в XVI-XVII вв. в определённой части отечественной и европейской историографии существовало представление о происхождении Рюрика (и варягов) от рода Августа через его потомка Пруса (основано на созвучии рус — прус), переселившегося на Балтику, что, впрочем, не является открытием В.В. Фомина35. Анализ происхождения и бытования этой легенды полезен для характеристики исторической мысли того времени, но никоим образом не может пролить свет на историю IX-XI столетий. Использование сочинений Нового времени в качестве основополагающих источников для реконструкции событий пятисотлетней давности мало чем отличается в методологическом отношении от наивного представления Т. Хейердала (не имевшего, заметим, исторического образования в отличие от современных антинорманистов) о достоверности учёной легенды об азиатской прародине скандинавов.

Таким образом, наши антинорманисты — в традициях, существовавших

до возникновения научного источниковедения в конце XVIII в., — проявляют достойное средневекового хрониста доверие к источникам36, но почему-то только к поздним...

Не лучше обстоит дело у антинорманистов и с системой аргументации. Фактически в их работах присутствуют четыре основные группы доказательств.

Первый и главный способ аргументации отражает методологию современного антинорманизма — абсолютное доминирование историографии над источниковедением.

А.Г. Кузьмин, ученики которого и взяли на себя бремя возрождения антинорманизма. Апелляция к авторитету заменяет собственное исследование, подменяет обращение к источнику, превращается нередко в самоцель. Я уже цитировала, например, «обоснование» достоверности «сведений», восходящих к устной традиции. Но такие отсылки, причём к старым, давно уже забытым по причине очевидной ошибочности мнениям, — не случайность, а норма, они бросаются в глаза на каждой странице «антинорманистских» сочинений. Вот на странице 422 сочинения В.В. Фомина: «Земля же „Агнянска“ — это не Англия, как ошибочно считают поныне, а южная часть Ютландского полуострова, на что впервые указали в XIX в. антинорманисты И.В. Савельев- Ростиславич и И.Е. Забелин». А почему то, что считают ныне, «ошибочно»? Как и чем Забелин и др. доказали, что летописец начала XII в. знал (или хотя бы мог знать) о проживании племени англов на юге Ютландии до V в.? Страница 425: «С.А. Гедеонов видел в „августианской“ легенде (о родстве Рюрика с римскими императорами. — Е.М.) общенародное предание о южнобалтийском происхождении варяжской династии». Но аргументация С.А. Гедеонова не приводится, а следует дополнительная ссылка на мнение А.Г. Кузьмина, который «связывает истоки „августианской“ легенды с Южной Балтикой, указывая, что в её пределах „очень рано (это когда? — КМ) существовали предания gt; увязывавшие основание разных городов Юлием Августом44» (так в тексте. — К.М.). Повторение одного и того же, даже и другими словами, убедительности не добавляет.

Апелляция к авторитетам — один из основополагающих принципов средневекового историописания и средневекового мышления вообще. Каждое слово Библии, каждое слово отцов церкви было безоговорочно истинным и потому не требовало доказательств. Но книги С.А. Гедеонова или А.Г. Кузьмина — отнюдь не Библия и даже не сочинения Василия Кесарийского или Августина, современные же антинорманисты обучались не в монастырских школах VIII в., а в университетах и пединститутах века XX...

Вторая группа доказательств — это ссылки на источники (в исторических исследованиях принято не «ссылаться» на источник, а интерпретировать его с учётом его источниковедческих характеристик). Как видно из уже сказанного, источники привлекаются выборочно, и этот выбор не обосновывается,

источниковедческий их анализ и интерпретация конкретных сообщений отсутствуют полностью; любая информация — если она соответствует взглядам автора — принимается за чистую монету. Тем самым доказательная сила таких ссылок приближается к нулю.

Третья широко применяемая группа «доказательств» (не рискую назвать её «данными языка» или «лингвистической аргументацией») — отождествление слов, имеющих разное происхождение и значение. Этот способ аргументации был одним из важнейших в труде С.А. Гедеонова37, концепция которого о балтийско-славянском происхождении варягов возрождена антинорманистами 2000-х гг. «Этимологии» С.А. Гедеонова были частично заимствованы из сочинений более раннего времени (вплоть до Герберштейна), частично придуманы им самим, но и те и другие в подавляющем большинстве основывались на принципе народной (ложной) этимологии — сближении созвучных слов38. Для Герберштейна, да и для историков XVIII в. (к народным этимологиям широко прибегал М.В. Ломоносов и другие) подобные сопоставления являлись нормой: языкознание как наука делало только первые шаги, а этимологизация как гносеологический метод была широко распространена в Средневековье и в Новое время, основываясь на представлениях о внутренней связи слова и обозначаемого им предмета или явления39. Но уже в то время, когда писал Гедеонов, наука о языке существенно продвинулась вперёд, были заложены основы сравнительного языкознания, и его этимологические изыскания подверглись резкой критике лингвистов, которые отмечали глубокое несоответствие его выводов современному (середины XIX столетия) уровню развития науки40.

Вот, например, центральное для построения С.А. Гедеонова и его нынешних последователей соотнесение: вагры = варяги. Именно им доказывается балтийско-славянское происхождение варягов41. Этноним wagrii (мн. ч.) известен в латинской передаче и устойчиво сохраняет приведённую форму, в которой выделяется корень wag(r)-. Происхождение и значение этнонима неясно (предложено несколько равноценных этимологий). Слово варягъ (мн. ч. варязи) морфологически членится на корень вар- и суффикс -ягь. Этот суффикс происходит из древнескандинавского суффикса -ing, обозначающего принадлежность к определённому роду («Инг-л-инг», «Вулф-инг») или иной общности («вик-инг»), и зафиксирован в древнерусском языке в таких словах, как бур-ягъ, колб-ягъ, ятв-ягъ — заимствованиях с этническим или этнопро- фессиональным значением. Оставив в стороне этимологию корня вар- (по общему мнению, скандинавскую: от слова var — «обет, клятва»), зададимся простым вопросом: на основании чего сопоставляются как родственные корни wagr- и var-V2 Если они действительно этимологически связаны, то откуда взялось -g- в wagr- или почему оно пропало в var-1 Можно предполагать, что «этимологи»-антинорманисты не сумели отделить в слове варягъ корень от суффикса и считают всё его одним корнем. Но и тогда остаётся вопрос: каким образом конечное -гь оказалось посередине слова? Звуки не появляются и не пропадают просто так, случайно или по недоразумению. Законы языка не

менее непреложны, чем законы математики или физики. Никто ведь не станет утверждать, что 234 = 24 — подумаешь, одна-то циферка выпала. Так же и в языке. Но, разумеется, ни С. А. Гедеонов, ни его последователи даже не задумались об этом, не говоря уж о попытке дать хоть какое-то объяснение. Именно такое соположение сходно звучащих слов (ср. хейердаловское ас — Азия) и называется народной этимологией, не имеющей ни малейшего научного значения, но зато вполне убедительной для людей, забывших школьную программу русского языка.

«Вагры = варяги» далеко не единственный случай народного этимологизирования антинорманистов. Прекрасно в своей наивности отождествление со словом русъ любого европейского этнонима, начинающегося на ру-/ро-: руте- ны, руги/роги, руяне, росомоны, роксоланы... Вполне логичным результатом стало «размножение» руси — в последних работах А.Г. Кузьмина их насчитывается несчётное количество. Автор скромно назвал в заглавии статьи всего две — в Прибалтике, но, как следует из его текста, даже и в Прибалтике их существенно больше: «Широкий круг... источников указывают на наличия ряда Русий по южному и восточному берегам Балтики и на прилегающих к этим берегам островах. На восточном побережье выделяется „Русия-тюрк“ [!], являющаяся ответвлением донских русов-аланов, на острове Рюген и на побережье, в той или иной степени удалённом от моря, вплоть до Немана, упоминается несколько изолированных друг от друга, но восходящих к единому корню, Русий „красных^... С этими же Русиями — вполне обоснованно — увязывались и разные „Русии“ в Подунавье и примыкающих к Дунаю областях. В Причерноморье же смешивались „Руси“ разного этнического происхождения»43. Полагаю, что комментарии тут излишни.

Обсуждать последнюю группу аргументов — наличие «массовых» балтийско-славянских древностей на территории Древней Руси44 — я не стану, не будучи археологом. Отмечу лишь крайне незначительное число находок, которые могут быть соотнесены с поморскими славянами (не путать с западными!), и их локализацию исключительно в Приладожье. Напомню также, что фризские древности ни в коей мере не могут быть отнесены к балтийским (как это делает В.В. Фомин)45, поскольку фризы — германцы — населяли побережье Северного, а не Балтийского моря. И, наконец, верну антинорманистам их собственный «аргумент»: если, по их мнению, многочисленные и распространённые по всей территории Восточной Европы скандинавские находки являются результатом торговых связей, то почему же немногие и узко локализованные предметы поморского происхождения должны обязательно свидетельствовать

о              присутствии балтийских славян в Восточной Европе? А ведь использование двойных стандартов (ср. выше отклонение сообщения Бертинских анналов о росах-свеонах, но принятие мнения Герберштейна о ваграх-варягах) даже в политике считается аморальным!

Меня всегда поражала удивительная непродуктивность антинорманизма. На протяжении почти 250 лет антинорманисты не ввели в науку ни одного ново

го источника и предложили всего-навсего две сколько-нибудь обсуждавшиеся интерпретации истории восточного славянства без скандинавов: об основании Древнерусского государства балтийско-славянскими варягами (С.А. Гедеонов) и среднеднепровской русью (академик М.Н. Тихомиров)46. Однако ни одна из этих концепций не была оригинальна: первая восходила к историографии XVI-XVII вв., вторая — к народным этимологиям М.А. Ломоносова (русь = ираноязычные роксоланы и загадочные росомоны). И вот снова пережёвывается всё та же этноопределительная жвачка! Ну не скучно ли? Ведь кругом столько нерешённых, а временами и не рассматривавшихся проблем. Даже в русле антинорманизма сколько можно было бы найти новых исследовательских поворотов. Ведь действительно, связи Руси с балтийскими славянами — если они существовали — неизвестны. Вот широкое поле деятельности: есть ли упоминания таких связей в источниках (разумеется, ранних, а не XVII в.), если есть, то что об этих связях рассказывается, как они изображаются... Проделать бы такую работу, вместо того чтобы бог знает в который раз утверждать, что русь и руги — одно и то же?

Ну и, конечно, хорошо бы антинорманистам аккуратнее относиться к собственным утверждениям и используемым материалам. Так, А.Н. Сахарову, равно как и В.В. Фомину, стоило бы не писать об отсутствии имени Рюрик в средневековой Скандинавии47, а заглянуть в любой из многочисленных справочников скандинавских личных имён, ну, например, Э. Линда, или И. Мудёра, или А. Янцёна, можно ещё в словарь личных имён рунических надписей Л. Петерсон, где перечислено около десяти Хрёреков, несколько Торвардов и т.д.48 Хорошо бы В.В. Фомину знать, что фамилия шведского историка XVII в. — Видекинд, а не Видекинди: конечное -и — это окончание родительного падежа фамилии автора на латинском языке в наименовании «Widekindi Historia...» («Видекинда история...» или «Видекиндова история...»)49. Досадно, что подобные ляпы или ошибки находишь чуть не на каждой странице их сочинений.

В последние десятилетия историки50 — и не только историки51 — не раз пытались осмыслить феномен мифотворчества в науке. Обобщая свои наблюдения, они выдвинули несколько основных признаков, характерных для этого явления52. Все они типичны и для мифотворчества в сфере истории. Прежде всего вера в непогрешимую истинность своей и только своей точки зрения, которая не только не основана на доказательствах, но и не нуждается в них (как писал один из отцов церкви Тертуллиан, «верую, потому что нелепо»). Любые другие точки зрения априорно ложны и достойны только поношения. Органическое неприятие достижений современной науки. Для антинорманизма это прежде всего полное игнорирование результатов источниковедческих исследований, но также и археологии, нумизматики и пр. Противопоставление своей теории «официальной» науке, которая погрязла... закоснела... и т.д., то есть своего рода «окопное» сознание53. Резкий

антагонизм по отношению к академическому сообществу присущ и антинор- манизму, ведь «отъявленными норманистами» — в трактовке А.Н. Сахарова,

В.В. Фомина и др. — оказываются практически все летописеведы, историки, археологи и языковеды, поскольку все они отказываются признать варягов балтийскими славянами. Более того, едва ли не основные усилия нынешних анти- норманистов направлены на создание в лице «норманистов» образа врага: для этого хороши любые средства, вплоть до использования лексики 1930-х гг. и отнюдь не академических эпитетов и характеристик. Обращение к широкой публике, которая якобы способна понять и оценить «новое слово» в противоположность «учёным-ретроградам», и, соответственно, интенсивное использование СМИ. Немотивированная агрессивность54.

Все эти особенности в полной мере присущи и антинорманизму. Но есть у него и ещё одна поразительная черта — «средневековость» сознания. Она проявляется и в возрождении концепций XV-XVII вв., и в подмене научной аргументации ссылками на предшественников-антинорманистов, и в обращении к народной этимологии как методу, и в отсутствии источниковедческого обоснования исторических конструкций, и в априорном доверии к некоторым (по преимуществу поздним) источникам...

Вступать в дискуссию с «мифотворцами» бессмысленно: невозможно объяснить верующему, что объект его веры — фантом. Он верит и будет продолжать верить, невзирая на все доводы рассудка. Одержимость идеей, особенно если эта идея приносит конъюнктурную выгоду, делает человека глухим к любым рациональным аргументам. Мы говорим на разных языках, поэтому размышления мои обращены не к «мифотворцам», которые способны только разразиться новыми потоками брани, а к тем, кого действительно интересует прошлое нашего Отечества.

ПРИМЕЧАНИЯ Heyerdal Т., Lilljestrom P. Ingen grenser. Oslo: J.-M. Stenersens Forlag A.S., 1999. Ass (из общегерм. *ansuR) — древнескандинавское наименование богов высшего клана. Эта учёная легенда возникла ещё до Снорри (ум. в 1241 г.), вероятно, под влиянием широко распространённой в западноевропейской историографии XII—XIII вв. этногенетической легенды о происхождении европейских народов от того или иного героя античности (так, Гальфрид Монмутский выводил население Британии из Рима и считал его — по созвучию — потомками Брута). См.: Heusler A. Die gelehrte Urgeschichte im altislandischen Schriftum. B., 1908; Jackson T. Svi'J)j66 in mikla еба kalda (Sweden the Great or Cold) // Berkovsbok: Studies in honour of prof. V. Berkov. М., 1996. P. 107-114; Мельникова E.A. Легенда об азиатской прародине в средневековой Скандинавии // Теория и методы исторической науки: шаг в XXI век / Отв. ред. Л.П. Репина. М., 2008. С. 359-361.

В соответствии с мифологическими представлениями древних скандинавов Фрейр, бог плодородия, не только не был сыном Одина, но и принадлежал к другому клану богов — ванам, и его отцом был Ньёрд. Со сходным «методом» интерпретации легенды о прародине скандинавов мне пришлось столкнуться вскоре после выхода в свет публикации древнескандинавских географических сочинений (1986 г.), в двух из которых она приводится. Некий историк из Осетии, приехав в Москву, нашёл меня и сердечно благодарил за то, что я «открыла истоки осетинского народа», который то ли происходит от богов-асов, то ли родственен им! Название Азов засвидетельствовано впервые в форме Азак (ордынский город на месте античного Танаиса в устье Дона) в XIII в. Происходит из крымск.-татар. Azaw, ср.: тур. Azak, откуда рум. Azac (Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1964. Т. I. С. 63). Надо, правда, отметить, что уже давно признано: последнее крупное вторжение нового этноса на Скандинавский полуостров произошло в конце неолита, и носители культуры боевых топоров, как принято называть этот этнос по наиболее характерному элементу их материальной культуры, являются предками северных германцев. Однако были и более поздние миграции, хотя и меньшего масштаба, из Центральной Европы. Например, «вестъётская» теория происхождения Шведского государства (её критику см.: Gahm L. Sveariket i kallor och historieskrivning. Goteborg, 1988). Например, креационизм, который широко распространился в США в 1980-1990-е гг. (критику см.: Cult archaeology and Creationism: Understanding Pseudoscientific Beliefs about the Past / F.D. Harrold, R.A. Eve. Iowa City, 1995). Количество примеров можно было бы многократно умножить. См. критику некоторых из них в кн.: Володихин Д., Елисеева О., Олейников Д. История России в мелкий горошек. М., 1998. Не нашла она поддержки и ныне: публикация десятков книг не сделала аргументацию А.Т. Фоменко более убедительной. Критику его построений историками см.: Мифы «новой хронологии». Материалы конференции на историческом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова 21 декабря 1999 года. М., 2000; История и антиистория: Критика «новой хронологии» академика А.Т. Фоменко: Анализ ответа А.Т. Фоменко. 2-е изд, доп. М., 2001; Шмидт С.О. «Феномен Фоменко» в контексте изучения современного общественного исторического сознания. М., 2005. Не согласились с его математическими и астрономическими аргументами и специалисты в этих областях: Антифоменковская мозаика 2. Новая хронология — это серьёзно? М., 2001; Астрономия против «новой хронологии» / Под ред. И.А. Настенко. М., 2001. Ср., например, сочинения АД. Петухова, в которых русь оказывается прародительницей всех крупнейших королевских династий Европы (Петухов АД. Русы Евразии. М., 2007; он же. Тайны древних русов. М., 2008 и др.), В.А. Чудинова, увидевшего «славянские руны» («руницу») во всех нечитаемых надписях Южной Европы, включая Фестский диск, этрусские зеркала и пр. (Чудинов В.А. Тайные руны древней Руси. М., 2005; он же. Русские руны. М., 2006; он же. Вернём этрусков Руси. Расшифровка надписей древней цивилизации. М., 2006 и др.). Особенно прискорбно, что подобные «открытия» нередко популяризируются в авторитетных изданиях. Так, например, пространное интервью с В.А. Чудиновым было опубликовано в приложении к «Российской газете» «Неделя» (№ 4687 от 19.06.2008. С. 20-21). В нём утверж

дается «существование русского языка (его можно называть как угодно: древнейший русский, палеорусский, общеславянский, индоевропейский) в самые древние времена — конкретно: не менее двухсот тысяч лет назад» (замечу, что на существование Homo sapiens отводится всего 30-35 тысяч лет). Статьи ведущих лингвистов, палеографов, литературоведов и историков, доказательно показавших поддельный характер дощечек Ю.П. Миролюбова, см. в сборнике: Что думают учёные о Влесовой книге? / Сост. А.А. Алексеев. СПб., 2004. Эти соображения вполне отчётливо сформулированы в книгах, публикуемых А.И. Барашковым (псевдоним А. Асов): Асов А. Тайны «Книги Велеса». М., 2001; он же. Священные прародины славян. М., 2003; он же. Русколань: Древняя Русь. (История и традиции русского казачества). М., 2003 и мн. др.

Алпатов М.И. Русская историческая мысль и Западная Европа (XVIII — первая половина XIX в.). М., 1985. С. 9-81. См. подробнее: Петров А.Е. Перевёрнутая история. Лженаучные модели прошлого // Новая и новейшая история. 2004. № 3. С. 36-59. В 1870-е гг. С.А. Гедеонов опубликовал книгу, в которой утверждал, что летописные варяги — одно из поморско-славянских племён, вагры (отождествление варяги = вагры восходит к XVI в. и было популярно в польской и немецкой историографии XV1-XVIII вв.); они-то, а не скандинавы и принесли государственность в Восточную Европу (Гедеонов С.А. Варяги и Русь. Историческое исследование. СПб., 1876. Т. 1-2; переизд.: с предисл., коммент., биографич. очерком В.В. Фомина. М., 2004). Достаточно упомянуть первые выступления антинорманистов — в телевизионной передаче в день открытия конференции, в «Российской газете» через день после закрытия конференции, за которыми последовали бесчисленные обращения к широкой публике. Любопытно, что именно в это время готовилось празднование юбилея Старой Ладоги с её скандинавскими ассоциациями. О политизации этого юбилея в контексте борьбы между норманизмом и антинорманизмом см.: Шнирельман В.А. Президенты и археология, или Что ищут политики в древности // Ab Imperio. 2009. № 1.С. 302-305,308. Сборник Русского исторического общества. Т. 8 (156). Антинорманизм. М., 2003.; Фомин В.В. Варяги и варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу. М., 2005. Расхождения во взглядах на конкретные исторические события имели место даже в советское время — в рамках признаваемых практически всеми историками основополагающих схем исторического развития (формационная «пятичленка», примат базиса и пр.). Поппэ А. Русские митрополиты Константинопольской патриархии в XI столетии // Византийский временник. М., 1968. Т. 28. С. 85. Пролог к «Младшей Эдде» и начальная часть «Саги об Инглингах» в «Круге Земном» Снорри Стурлусона. См. классический труд: Heusler A. Die gelehrte Urgeschichte im altislandischen Schriftum. Berlin, 1908; на русском языке: Мельникова Е.А. Легенда об азиатской прародине в средневековой Скандинавии // Теория и методы исторической науки: шаг в XXI век. Материалы международной научной конференции. М., 2008. С. 359-361. Фомин В.В. Варяги и варяжская Русь. С. 422-438. Нельзя не отметить, что это последняя (седьмая) глава книги, занимающая всего 50 из около 480 страниц.

Дезавуировать это весьма неудобное для антинорманистов сообщение попытался А.Н. Сахаров: «Применительно к посольству руси в Константинополь и во Франкскую империю (уточню: 1) в Восточно-Франкскую империю, поскольку в это время единой „Франкской империи^ уже не было, 2) посольство направлялось в Византию, а не во „Франкскую империю44, где оно оказалось случайно — из-за невозможности вернуться домой тем же путём, которым прибыло в Константинополь. — Е.М.) 838- 839 гг. создаются какие-то ходульные фантасмагории... Что касается „свеонов“, то ведь это характеристика франков и не более того, хотя в составе посольства государства „Русь“ могли быть и бывалые выходцы с берегов Балтики — кстати те же варяги» (Сахаров А.Н. Рюрик, варяги и судьбы российской государственности // Сборник Русского исторического общества. С. 13-14). То, что определение росов как свеонов принадлежит франками, не только не умаляет ценности этого сообщения, вопреки А.Н. Сахарову, а, напротив, повышает его достоверность, поскольку франки уже с конца VIII в. постоянно имели дело со скандинавами и Людовик Благочестивый, усомнившийся в национальности «росов», не раз отражал набеги викингов, принимал датскую знать на службу и потому прекрасно ориентировался в этнополитической ситуации в Скандинавии. Предположение же о «бывалых выходцах с берегов Балтики» не имеет ни малейшего обоснования в тексте. Слабой попыткой сделать это является цитирование (практически без пояснений) паннонского «Жития Кирилла», Раффельштеттенского устава и нескольких сообщений восточных авторов разного времени // Фомин В.В. Варяги и варяжская Русь. С. 437-438. Анализ полного корпуса упоминаний варягов в Повести временных лет см.: Мельникова Е.А., Петрухин В .Я. Скандинавы на Руси и в Византии в X-XI вв. К истории названия варяг // Славяноведение. 1994. № 2. С. 56-68. Понятно, что наши выводы не могли удовлетворить В.В. Фомина, но тем естественнее для него было бы дать свою интерпретацию материала. Достаточно сказать, что в этой главе нет ни одной (!) ссылки на труды А.А. Шахматова, А.Е. Преснякова, Д.С. Лихачёва, О.В. Творогова, А.А. Гиппиуса — крупнейших исследователей русского летописания. Фомин В.В. Варяги и варяжская Русь. С. 422. Почему, например, за пределами интересов Фомина осталось сочинение Гельмольда (продолжено Арнольдом Любекским и доведено до 1209 г.), долгое время проведшего в земле вагров и принявшего участие в их христианизации? Именно в нём содержатся наиболее подробные сведения о ваграх, так занимавших С.А. Гедеонова, и

о              других поморских славянах. И пользоваться ей удобно — есть перевод на русский язык: Гельмольд. Славянская хроника. М., 1963. Позволю себе предположить: не потому ли антинорманисты «забывают» о Гельмольде, что о связях балтийских славян с Восточной Европой он не упоминает? Фомин В.В. Варяги и варяжская Русь. С. 425. Ср. цитату из статьи А.Г. Кузьмина, используемую в качестве обоснования того, что на Руси знали о «русском» происхождении Одоакра (это утверждение опирается на сообщение Иордана, автора VI в.,

о              принадлежности Одоакра к ругам, которые, в интерпретации А.Г. Кузьмина и его последователей, являются не германцами, а русскими): «Кузьмин выражает уверенность, что новгородский летописец XIII в. помнил о событиях V века (поскольку победитель Одоакра Теодорих Великий упоминается в «Повести о взятии Царьграда фрягами» в Новгородской первой летописи под 1204 г. — Е.М.), явно опираясь на устную традицию, может быть уже записанную к этому времени (выделено мною. —

Е.М.)... и она оказывается достоверней весьма разноречивых записей об этнической принадлежности Одоакра”». Там же. С. 428. Вообще весь этот пассаж о «русском» Одоакре, упоминаемом в украинских источниках XVII в. и якобы известном и популярном на Руси XI в., мог бы быть предметом отдельного разговора, поскольку наглядно демонстрирует поразительное — и весьма показательное — смешение фактов и вымыслов, сообщений источников разного времени, неадекватных выводов и пр. Об анализе этой традиции см.: Формозов А.А. Человек и наука. Из записей археолога. М., 2005. С. 127-146. Говоря о причинах «забвения» русским летописцем южнобалтийских славян, А.Н. Сахаров замечает: «Не лежит ли подход к сложному вопросу на поверхности» — варягов- то летописец знает, и «ответ... находится сам собой»: поморские славяне не названы, потому что они и есть варяги (Сахаров А.Н. Рюрик, варяги и судьбы российской государственности // Сборник Русского исторического общества. С. 16). К сожалению, лежащих на поверхности ответов на сложные вопросы не бывает и ответы не находятся сами собой — на поверхности лежат ответы только на поверхностные вопросы. Чем же хуже тогда сообщение Вертинских анналов о росах, которые оказались свео- нами? О них ведь писал свидетель и участник событий — в отличие от Герберштей- на. Фомин В.В. Варяги и варяжская Русь. С. 494. К этому вопросу обращались многие исследователи, прежде всего издательница «Сказания о князьях владимирских» (Сказание о князьях владимирских / Сост. Р.П. Дмитриева. M.-JL, 1955). В числе последних см. работы «норманиста» В .Я. Петрухина (Сказание о призвании варягов в средневековой книжности и дипломатии // Древнейшие государства Восточной Европы. 2005 г.: Рюриковичи и российская государственность. М., 2008. С. 76-93) и ещё не уличённого, кажется, в норманизме А.И. Фи- люшкина (Филюшкин А.И. Сравнительный анализ генеалогических легенд XVI в. о происхождении великокняжеских династий Российского и Литовского государств // Древняя Русь и Запад. Материалы научной конференции. М., 1996. С. 133-137). Правда, и в Средние века некоторые историографы были серьёзно озабочены проблемой достоверности своих источников: так, в начале VII в. Беда Достопочтенный посылал одного из монахов в Рим сверить в архивах папской курии имевшиеся в её распоряжении документы о христианизации Англии, а в XIII в. Снорри Стурлусон подробно обосновывал источниковедческую ценность скальдической поэзии в сравнении с другими источниками информации (Снорри Стурлусон. Круг Земной / Изд. подг. А.Я. Гуревич, Ю.К. Кузьменко, О.А. Смирницкая, М.И. Стеблин-Каменский. М., 1980. С. 9-10). Гедеонов С.А. Варяги и Русь. Ср. такие «классические» примеры народной этимологии, как «спинжак» вместо «пиджак» (из англ. peajacket — «жакет из грубого сукна») по связи со «спиной», «гульвар» вместо «бульвар» (из нем. Bollwerk — «земляной вал») по связи с «гулять», «купиратив» вместо «кооператив» по связи с «купить» и мн. др. См. об этимологическом методе: Уколова В.И. Античное наследие и культура раннего средневековья (конец V — начало VII века). М., 1989. С. 207-283; Пизани В. Этимология — История — Проблемы — Метод. М., 1956. См.: Первольф О.О. Варяги, Русь и балтийские славяне // ЖМНП. 1877. Ч. 192; Фор- тинский Ф. Варяги и Русь. Историческое исследование С. Гедеонова. СПб., 1878. Здесь, конечно, стоило бы задаться вопросом, почему такое значение придаётся

именно варягам, которые, согласно Повести временных лет (других источников, как мы видели, антинорманисты не привлекают; но скажу за них — согласно и всем другим источникам тоже), занимают маргинальное положение в древнерусском обществе X в.: ни один из киевских князей, равно как и представителей высшей знати (включая участников заключения договоров с греками), носивших скандинавские имена, не называется «варягом» — все они «русь», «князья русские». Само слово «варяг» появляется в связи с описанием похода Олега на Византию под 907 г. и с этого момента обозначает исключительно воинов-наёмников, купцов, но отнюдь не древнерусскую элиту (см.: Мельникова Е.А., Петрухин В.Я. Скандинавы на Руси и в Византии в X-XI вв. К истории названия варяг // Славяноведение. 1994. № 2. С. 56-68). Более логичны в контексте антинорманизма были попытки, особенно интенсивные в 1940-1950-е гг., обосновать славянское происхождение названия русь (например, «среднеднепровская» гипотеза М.Н. Тихомирова). Можно предполагать, хотя никто и никогда не задавался этим вопросом, что суффиксальное -г было отнесено С.А. Гедеоновым к корню слова, т.е. морфологическая структура слова (разделение его на корень и суффикс) осталась неясной «этимологам», что было простительно С. Герберштейну, но непростительно уже С.А. Гедеонову, а тем более современным антинорманистам. Кузьмин А.Г. Два вида русов в юго-восточной Прибалтике // Сборник русского исторического общества. С. 210. Фомин В.В. Народ и власть в эпоху формирования государственности у восточных славян // Отечественная история. 2008. № 2. С. 181-182. Фомин В.В. Народ и власть. С. 179. Тихомиров М.Н. Происхождение названия «Русь» и «Русская земля» // Советская этнография. 1948. Вып. VI-VII. С. 60-80. Сахаров А.Н. Рюрик, варяги и судьбы российской государственности. С. 17; Фомин В.В. Народ и власть. С. 183 (со ссылкой на J1. Грот, которая, живя в Швеции, могла бы без большого труда выяснить этот вопрос). Peterson L. Nordiskt runnamnslexicon. Uppsala, 2007. Фомин В.В. Народ и власть. С. 170. См. примечания 8-11 и др. См., например, характеристику лженаучных «теорий» и «изобретений» в области естественных наук: Кругляков Э.П. «Учёные» с большой дороги. М., 2002; он же. «Учёные» с большой дороги — 2. М., 2005. Stiebing W.H., Jr. The Nature and Dangers of Cult Archaeology // Cult Archaeology... P. 1-10. О косности, если не о намеренном нежелании «академиков» внимать открытиям «мифотворцев» пишут практически все они: и Фоменко, и адепты «Влесовой книги», и Чудинов, открыватель «славянских рун», и мн. др. Агрессивность «мифотворцев» поистине поразительна: такое впечатление, что о формах академической полемики большинство из них даже не слышали и площадная брань (с лёгким оттенком доносительства) — привычный для них способ общения.