Умиротворение севера. — Казнь шестнадцати баскских священников. — Итальянцы плохо ведут себя. — Ссора Герм а ни с Франко из-за шахт. — Армия националистов.

После Астурийской и Арагонской кампаний наступи временное затишье, которое длилось с середины октября середины декабря. Противостояние обеих Испаний обрело носительно стабильный характер.

Испания националистов (ныне она занимала две трети страны) оставалась военным государством. Генерал Хордана по-прежнему возглавлял хунту в Бургосе, которой принадлежала вся административная власть, но ее департаменты были раскиданы по разным городам. Серрано Суньер. чьи пределы власти были странными и неопределенными, считался политическим лидером страны. Фернандо Куэста из «Старых рубашек» мадридской фаланги, которого недавно обменяли на кузена Аскарате, освободив из тюрьмы республиканской Испании, стал генеральным секретарем нового Национального совета, сорок восемь членов которого были наконец названій 2 декабря. Этот орган носил подчеркнуто совещательный характер. Он напоминал Большой совет итальянских фашистов, поскольку все его члены, хотя их обязанности и определились законом, были назначены лично генералом Франко. Имеете с фалангистами в совете соседствовали карлисты, монархисты и старые члены CEDA. Были в нем и две женщины — Пилар Примо де Ривера и Мерседес Сане Бачиль- Ч\ вдова Онесимо Редондо и основательница «Ауксильо < осьяль». Но необходимость чисто военного режима признавалась даже оставшимися «Старыми рубашками» фаланги, н()о, как указывал Шторер, новый немецкий посол, «можно предположить, что на сорок процентов населения освобож- и'ННЫХ районов нельзя положиться»1.

Все представители карлистов в Национальном совете при- чцлежали к умеренному крылу. Это были люди, которые кед за графом Родесно в 1931 году хотели заключить дого- >р с Альфонсом XIII, а в апреле 1937 года приняли «Договор » объединении».

монархист». — «Большинство армии за республику, — заметил Франко, — я не могу не считаться с ее мнением». — «Я думаю, что главная причина, по которой вы хотите, чтобы я покинул Испанию, — это настоятельное требование немцев и итальянцев», — сказал принц Хавьер. Франко согласился, сказав: «Если вы останетесь в Испании, ваше высочество, то и немцы и итальянцы перестанут снабжать нас военными материалами». После этого принц Хавьер из Бургоса направился во Францию, заметив: «Не забывайте, что я последнее звено между вами и армией; и в дальнейшем буду работать для Испании, но не для вас лично».

После окончательной победы под Хихоном националисты приступили к систематическому «умиротворению» севера Ис пании. Установить точные цифры казненных невозможно В ноябре в Бургосе говорили, что состоялась казнь 200 бас ских священников. Агирре, человек, не склонный к преувеї чениям, сказал, что 1000 были казнены сразу же, 11 000 вынесен смертный приговор и еще 10 000 находятся в тюіі ме. Сообщалось, что между 14-м и 18 декабря были расст| ляны 80 басков.

В среде буржуазии большей части националистской Ис| нии накал энтузиазма по поводу «великого крестового п< да» стал слабеть. Лидеры теряли бодрость духа. Побежден! ждало плохое обращение. Но ведь это была война, не так и все эти казни — лишь ее оборотная сторона. Экономиче| Испания националистов оказалась в лучшем положении, республиканская. Валюта стабильная, цены на продовольсті почти не повышались. Ужасные мысли о голоде не поссщ! горожан. Уголь и топливо — в избытке. Вдали от линии фр| та среднему классу ничто не мешало вести привычную жиГ

Например, сохранялась давняя привычка по вечерам прогуливаться по главной улице города, время от времени встречая военных — хотя их было немного. Повсюду висели плакаты, призывающие служить родине. Многие предпочитали остаток вечера провести в кафе или кино, где можно было внести небольшое пожертвование раненым на войне, оказать помощь беженцам. На самом деле суммы получались немалые, поскольку собирались в разных местах. Но по мере наступления сумерек возникало ощущение, что война становится все ближе. В десять часов вечера по радио раздавался голос Кейпо де Льяно с обвинениями в адрес английского журналиста Ноэла Монкса, который писал в «Дейли экспрес», что Гернику разрушили немцы.

Что же касается быта националистов — участников военных действий, в прессе как-то рассказывалось об этом. Жур- іистьі привели достаточно фривольное и раскованное описание одного дня пилота Ансальдо на Северном фронте. К.30. Завтрак с семьей.

'>.30. Отправление в часть. Бомбардировка вражеских бата- ЇЙ. Пулеметный обстрел окопов и конвоев. 11.00. Игра в гольф в Ласарте.

12.30. Солнечные ванны на пляже в Ондаретте, купание в Юкойном море. 1.30. Кафе — пиво, креветки и разговоры. 2.00. Ленч дома.

3.00. Краткая сиеста. #

4.00. Второй вылет на задание, аналогичное утреннему. 6.30. Кино. Старый, но хороший фильм с Кэтрин Хепберн. 9.00. Аперитив в Баскском кафе. Хороший скотч. 10.15. Ужин у Николаса, военные песни, компания, веселье... Авиация всегда была любимым родом войск в националист Испании.

1937 год ознаменовался всеобщей реабилитацией уроков зако- Ьожьего в школах франкистской Испании, которые в сентяб- 1436 года были объявлены обязательными. В апреле 1937 года |М школам было приказано повесить в помещениях образы (ьей Матери. Как и в прошлом, до республики, школьники приходе в школу и покидая ее должны были произносить

молитву «Ave Maria». Позже подобным аттрибутом стало и распятие. И учителям и ученикам вменялось в обязанность посещать церковные службы. Минимум раз в неделю все исполняли псалмы. Католическая церковь в полной мере оставила свой след во всех проявлениях культуры Испании националистов.

Социальная направленность фаланги продолжала сказываться на всей ее деятельности. Весь 1937 год требования войны вынуждали к радикальным переменам в экономике националистов.

Тем временем Кейпо де Льяно продолжал заниматься экономическим развитием Андалузии. Самым успешным его начинанием стало создание в Севилье Комитета сельскохозяйственных займов в помощь фермерам. Он строил грандиозные планы возрождения промышленности региона. И весной 1938 года в Севилье стали работать несколько текстильных фабрик. Не было сомнений, что, несмотря на все свои оплошности и ошибки, Кейпо дс Льяно оказывал на Андалузию в целом достаточно динамичное воздействие.

Главную сложность для националистов в то время представляли не столько внутренние раздоры, сколько трения с итальянскими и немецкими союзниками. Ансальдо, креатура Чиано, в середине октября вернувшись из Испании, рассказал своему шефу, что итальянские войска в Испании устали и Франко ждет не дождется, когда они уйдут, хотя продолжает нуждаться в артиллерии и авиации. Чиано предположил, что «генералиссимус, должно быть, ревнует к нашим успехам». На самом же деле хвастливое самомнение итальянских офицеров и солдат, особенно в Сан-Себастьяне, выводило из себя всех испанцев, которым приходилось иметь с ними дело. Шумна ссора разразилась между Франко, Виолой (новый итальянск посол) и генералом Бастико, которого вскоре отозвали по н стоянию Франко, потому что в следующем сражении генер лиссимус вынужден был прикрыть фланг итальянцев навар ской бригадой. Разразился скандал по поводу счета за д подводные лодки, проданные Италией Испании, — тот так не был оплачен. Эти конфликты были сглажены лишь факт поставки в Италию 100 ООО тонн испанского металла. И все Муссолини должен был к концу ноября получить три милл

арда дир за военные материалы, хотя надежд на урегулирование долга почти не оставалось.

Споры между националистами и немцами тоже носили экономический характер. Германия предоставила им кредит до 10 миллионов рейхсмарок в месяц, из которых четыре миллиона приходились на военные материалы, пять с половиной — на другой экспорт и 350 ООО — наличными. Но не было даже намека на то, что испанцы собираются выплачивать эти долги. Хуже того — немецкие финансисты стали испытывать опасения, что Британия предпримет шаги, дабы перехватить поставки железной руды. Чиновники HISMA и ROWAK не покладая рук трудились над так называемым «проектом Монтанья», который должен был гарантировать Германии стабильные поставки испанской руды. Он обеспечивал немецкий контроль над не менее чем 73 шахтами Испании. Посол Шторер считал, что немецкие интересы в Испании должны быть «глубоко укоренены» в сельское хозяйство и горное дело. С первым было полегче, поскольку, что бы ни случилось, у Испании всегда был рынок сбыта для продовольствия. Шахты представляли куда большие сложности. Именно на них были нацелены все немецкие дипломатические, военные и культурные усилия. «Если решения не удастся добиться доводами здравого смысла, — угрожающе добавлял Шторер в своих рекомендациях, — то оно должно быть обеспечено силой». Тем не менее 9 октября бургосская хунта выпустила декрет, аннулирующий все права собственности на шахты, приобретенные с начала Гражданской войны. Немцы обеспокоенно осведомились о его смысле. Николас Франко уклончиво ответил, что только полноправное правительство националистской Испании может иметь дело со столь важной проблемой, как «проект Монтанья». Ничего не оставалось делать. Геринг и Бер- нхардт (представитель Геринга в Испании по вопросам четырехлетнего плана) стали проявлять нетерпение. Оно сменилось подозрением, когда Британия, в которой видели соперника и Возможного врага, обменялась дипломатическими миссиями с Франко — главным образом в силу коммерческих и экономических причин. Сэр Генри Чилтон оставил наконец свой дипломатический пост в Валенсии. В Бургос дипломатическим представителем 16 ноября прибыл сэр Роберт Ходжсон4. Работая Консулом в России в 1917 году, он, без сомнения, был убежденным противником большевизма. В Лондоне в том же качестве Оказался герцог Альба. В силу каких-то причин Иден враждебно отнесся к идее сделать Альбу официальным представителем гранко в Англии и согласился лишь тогда, когда националис- Ы потребовали изложить причины его недовольства. Но этого деп так и не сделал5. 2 декабря Шторер сказал Франко, что до

Германии дошли слухи, будто Англия получила от Испании вы годные концессии, и попросил объяснения. Германия настаива ла на получении львиной доли руды из Бильбао и на неограни ченном праве закупок металлолома. В противном случае ей придется «пересмотреть свое отношение к правительству националистской Испании». Франко оценил немецкие обвинения как «надуманные», сказав, что он сам лично удивлен столь незначительным вниманием Англии к Испании. Задержка с «про ектом Монтанья» объясняется тем, что у националистов нет ко пий предыдущих законов, архивов и опытных чиновников. Тем не менее вопрос о формальных контактах был отложен. Ничсю не поделаешь, manana6.

Армия националистов насчитывала 600 ООО человек. Они были сведены в 650 пехотных батальонов и одну кавалерии скую дивизию, при поддержке 290 артиллерийских орудий и 600 самолетов. Эти силы по-прежнему действовали на трех направлениях: на севере под командованием Давиды, в цент ре (Саликет) и на юге, где командиром был Кейпо де Льяно 200 батальонов и 70 орудий составляли резерв (им командо вал генерал Оргас)7. Вся авиация была немецкая или итальяп екая: бомбардировщики — «Юнкерсы-52» или «Савойи-73». истребители — «Фиат-32», «хейнкели» или «мессершмитты»

Примечания 1

Фаупель наконец оставил Испанию в конце августа. Шторер бын карьерным дипломатом, который во время Первой мировой войны чис лился молодым сотрудником немецкого посольства в Мадриде. Его ставили из страны по подозрению в заговоре с целью убийства прем' министра графа де Романонеса, испытывавшего-симпатии к Антан 2

Возможно, их было и двадцать. В Наварре, у местечка В было найдено четыре неопознанных тела — скорее всего, они б священниками. 3

Эти казни конечно же совершались по прихоти военных г наторов на местах, а не по приказам руководства националис Когда кардинал Гома услышал о расстрелах, он явился к Франк жалобой, и после этого был расстрелян только один баскский с щенник. Но одни оказались в тюрьме, а другим пришлось перебра ся в отдаленные районы Испании. 4

Британская миссия была крайне непопулярна. «Предполаг лось, — говорил сэр Роберт Ходжсон, — что мы выступаем пр< движения и Испании. Это подтверждалось нашим упорным отриї ниєм прав воюющих сторон и тем, что в английской прессе наци налисты продолжали считаться мятежниками». Ходжсон не им возможности переговорить с Франко до февраля 1937 года. 5

Французское правительство не установило с националисте Испанией даже таких ограниченных отношений. Единственное, оно сделало, как с иронией отметила «Аксьон Франсэз», так это а становило движение южного экспресса, ежедневного поезда из Парижа в Эндайю. Тем не менее несколько позже Шарля Морраса принимали в Сарагосе «не только как дипломата, но и как главу государства»; а встречи с французскими журналистами и политиками правых или даже фашистских взглядов от Дорио до Пьера Гаксотта и даже с архиепископом Шартрским дали Франко основания говорить о «христианском дружелюбии подлинной Франции».

6 Мапапа — завтра {исп.). Специфическое выражение, говорящее о неторопливости, с которой решаются все дела в испаноязычных странах. (Примеч. пер.)

1 В националистской Испании практически все молодые люди от 18 до 29 лет были призваны на военную службу.