Наступление в Эстремадуре. — Кампания против POUM. — Политический кризис в Валенсии. — Падение Ларго Кабальеро. — Доктор Негрин. — Цравительство Негрина.

Мятеж в Барселоне привел к последнему этапу нападок коммунистов на Ларго Кабальеро. Отношения между премьер- министром и коммунистами стали еще хуже, чем во время диспута по стратегии.

Спорам на военные темы сопутствовало усиление войны коммунистов с Ларго Кабальеро. Галарса, министр внутрен них дел и давний противник коммунистов, был снят с поста за то, что позволил разрастись барселонскому кризису, за его неспособность «увидеть открытые приготовления к контрре волюционному путчу». 11 мая газета POUM «Аделанте», вы ходящая в Валенсии, бросила открытый вызов правительств сравнив его репрессивные меры с политикой правительст Хиля Роблеса. 14 мая правительство приказало в течен 72 часов сдать все оружие — кроме того, что было у арми Гражданская гвардия Барселоны, PSUC и милиция начали собирать его.

разгонять братский рабочий союз. Члены кабинета из числа анархистов поддержали премьер-министра и заявили, что волнения в Барселоне были спровоцированы «нереволюционными партиями». Два коммуниста, за которыми затем последовали Хираль, Ирухо, Прието, Альварес дель Вайо и Негрии, покинули заседание, обвинив напоследок анархистов в барселонских беспорядках. Разразился кризис самого кабинета. В этот же день Эрнандес, действуя на руку коммунистам, предложил Негрину стать премьер-министром. Тот ответил, что примет предложение, если эту идею одобрит его партия, добавив, что он не пользуется популярностью в массах. Эрнандес ответил, что ее можно завоевать. Если и есть то, чем коммунисты успешно занимаются, то это пропаганда. Негрин возразил, что он не коммунист, на что Эрнандес заметил: «Оно и к лучшему». На следующий день, 16 мая, Кабальеро вручил Асанье прошение об отставке. Президент попросил премьер-министра исполнять свои обязанности до окончания запланированной военной операции — то ли в Брунете, то ли в Эстремадуре. Ларго Кабальеро согласился, и Асанья начал планировать состав кабинета без участия коммунистической партии. Такой резкий разрыв с предыдущей администрацией понадобился для создания новой исполнительной власти. Как следствие, Ларго Кабальеро, поддержанный исполнительным комитетом UGT, обратился к анархистам с идеей формирования чисто профсоюзного кабинета министров силами CNT и UGT. Это был путь к созданию синдикалистского государства. Скорее всего, именно в этот момент Негрин, Альварес дель Вайо и Прието заявили Ларго Кабальеро, что правительство нельзя формировать без коммунистов, иначе республика лишится советской помощи. Коммунистическая партия послала ноту Ларго Кабальеро, назвав те условия, при которых она поддержит возглавляемое им правительство. Решение всех военных проблем должно стать прерогативой Высшего военного совета.

Хуан Негрин был выходцем из процветающей семьи среднего класса с Канарских островов. Получив в Германии медицинское образование, позднее он тесно сотрудничал с нобелевским лауреатом в области медицины Рамоном-и-Кахалем. Несмотря на свой юный возраст, Негрин стал профессором психологии в Мадридском университете и многое сделал для организации Университетского городка. Он не вступал ни в одну политическую партию и искренне не интересовался политикой вплоть до последнего года диктатуры Примо де Риверы, когда ему стало ясно, что, если он хочет лучшей Испании, то его обязанность — вступить в социалистическую партию. Но хотя при республику доктор Негрин стал депутатом, до начала Гражданской войны о не принимал активного участия в политике, уделяя основно внимание своей работе. Едва ли не единственным запомни шимся политическим актом Негрина было его голосование в время республики 1932 года вместе со своей фракцией прот отмены приговора генералу Санхурхо.

Несмотря на отсутствие у него политического опыта, сентябре 1936 года Ларго Кабальеро назначил его министро финансов. Поскольку Негрин успешно работал в университетской администрации и интересовался в ней финансовыми проблемами, социалистическая партия рекомендовала его на этот трудный пост.

Тем не менее в начале своего премьерства он заявил Асанье, что, если уж ему довелось стать премьер-министром (чего он совсем не хотел), он будет исполнять свои обязанности «на все сто процентов». Так будет, пока длится война. Не стоит и говорить, что интеллектуальное превосходство Негрина, неминуемым следствием которого явилось его преображение в ранг высококлассного политического мыслителя, стало умножать и число врагов нового премьера. Некоторые политики, особенно чйены его собственной социалистической партии, были вне себя от того, что этот новичок позволяет себе так диктаторски относиться к ним. И к тому же он обрел политический успех. Члены его собственного кабинета были разгневаны привычкой Негрина есть и пить в самые неурочные часы и собирать совещания в любое время (кстати, подобные привычки Черчилля злили его военных советников). Противники премьера в частном порядке обвиняли Негрина в недостатке римских добродетелей, необходимых, по их мнению, для победы в войне. Конечно же у него, как у Ларго Кабальеро и Прието, установились тесные отношения с Советским Союзом — главным источником снабжения оружием республиканцев.

Но было бы совершенно неправильно считать, что Негрин был простым инструментом советской политики. Были в Испании такие политики, которые успешно использовали коммунистическую партию, но не подчинялись ее влиянию. В 30-х годах XX века такое встречалось часто. Личная самоуверенность Негрина и скрытые качества натуры, возможно, привели его к мысли, что в случае необходимости он сможет порвать с коммунистической партией. И когда в начале лета 1938 года Негрин стал искать возможности компромисса с националистами, сомнительно, чтобы он при этом советовался с коммунистами или с кем-либо еще. Смешно было бы предположить, что такой жесткий и независимо мыслящий интеллектуал с таким нелегким характером может кому-то подчиняться. Хотя у него и были прекрасные отношения с советским экономическим советником Сташевским, запомнился случай (в бытность его министром финансов), когда Негрин резко осадил его, посоветовав не лезть но внутренние дела Испании. В противном случае, сказал Не- грин, «вот вам дверь». По крайней мере, один раз (скорее eceroj из-за убийства Андреса Нина) Негрину пришлось сдержаться, чтобы вообще не порвать дипломатических отношений с Советским Союзом. Если Ларго Кабальеро принимал советского посла Розенберга в любое время и без предварительной договоренности, то Негрин настоял, чтобы Гайкин и Шевченко, сменившие Розенберга, заранее звонили по телефону и договаривались о встрече. Ларго Кабальеро позволял русским называть себя «товарищ», а Негрин сменил форму обращения на «сеньор премьер-министр». Негрин не поддерживал близких отношений с руководством Испанской коммунистической партии, а Пассионарию откровенно не любил.

Война носила смертельный характер. Побежденные не получали ничего. Если милиция, находившаяся под контролем коммунистов, устраняла наиболее яростных и непримиримых революционеров, то это следовало принимать как должное исходя из того, что репутация республики за рубежом при этом не потерпит большого урона. Негрин был вынужден считаться с такими людьми, как Асанья, «сильный человек республики», и Ларго Кабальеро, «испанский Ленин». Но они, в том числе и Прието, теряли свой престиж. Анархисты тоже упали духом. Негрин взял на себя нешуточную ответственность, когда стал премьер-министром. Он допускал ошибки, но вплоть до конца Гражданской войны этот высокомерный физиолог с беспорядочной личной жизнью воплощал дух Испанской республик

Сформированный Негрином кабинет включал в свой сост двух социалистов кроме него самого: Прието как воєнно министра и протеже Прието — Сугасагойтиа, который ст министром внутренних дел. Коммунисты Эрнандес и Ури сохранили свои прежние посты министров образования сельского хозяйства. Республиканец Хираль стал министр иностранных дел, а его коллега по партии Хинер де лос Р министром связи и общественных работ. Баск Ирухо зак пост министра юстиции, а каталонец Хайме Айгуаде, бр бывшего советника, — министра труда. То есть в состав пр вительства не был включен ни один из представителей кры Ларго Кабальеро из социалистической партии. Аракистай один из немногих оставшихся сторонников Кабальеро, д3' покинул посольство в Париже. Его заменил Осорио-и-Галья до, католик, бывший министр при монархии, чье назначен как предполагалось, должно было успокоить французских п

вых4. Альварес дель Вайо, который перестал быть политическим сторонником, но продолжал оставаться другом ушедшего премьера, сохранил свой пост главного политического комиссара и представителя Испании в Женеве. Негрин предложил анархистам войти в кабинет, но они отказались, сказав, что не хотят провоцировать кризис, который будет «неумным, ненужным, мешающим ведению войны». Они сказали, что союз с Негрином докажет отсутствие у них благородства. Коммунистическая партия протянула руку дружбы CNT, предложив провести двустороннюю «дискуссию о проблемах», но это предложение было отвергнуто. Тем не менее 30 мая Гарсиа Оливер и еще трое других бывших министров из числа анархистов произнесли речи, полные гордости за свои достижения во время пребывания в правительстве.

Поскольку коммунистическая партия продолжала быть самым сильным оппонентом социальной революции, правительство Негрина было более правым, чем его предшественники. Самым заметным членом правительства, без сомнения, был Прието, который контролировал весь механизм ведения войны. Поскольку он был известным антикоммунистом, коммунистическая партия не многое получила от нового правительства. И как часто бывало в политике коммунистов, их самые блистательные и успешные политические маневры в конечном итоге не давали им немедленного преимущества.

Примечания

1 Генерал Берзин был в Бильбао. Личность Кулика оставалась неясной. Эрнандес описывал его как «грубоватого, высокого и сильного, симпатичного человека, напоминающего полярного медведя».

7 Согласно неопубликованному меморандуму госдепартамента, присланному из Валенсии, в данный момент в распоряжении республики было 460 самолетов. 200 из них — советские истребители, 150 — советские бомбардировщики, 70 — советские самолеты-раз- недчики, 8 — французские бомбардировщики «Блох-210» и 32 самолета смешанного назначения. 3

Возможно, это было сказано потому, что вначале Негрин возла- ] ал надежды на мировую войну, которую считал неизбежной, а Сталин постоянно старался остаться в стороне от нее. К тому же Негрин как- то разгневал Сталина, настаивая, чтобы тот немедленно принял посла республики в Москве Марселино Паскуа (с просьбой о помощи), или же тот будет отозван на родину. 4

Самым влиятельным представителем республики в Париже в период правительства Негрина был американский журналист Луис Фишер. Из своей штаб-квартиры в отеле «Лютеция» (рядом со станцией метро «Севр-Вавилон») он продуманно руководил организацией закупок оружия и распространением прореспубликанских пропагандистских материалов.