И. Тэн ХАРАКТЕР ЧЕЛОВЕКА В ЭПОХУ ИТАЛЬЯНСКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ

Если мы, обратив внимание на то, как итальянцы и вообще народы латинского племени понимают любовь, нравственность и религию, если рассмотрим их литературу, нравы и их взгляд на жизнь,— мы в бесчисленных глубоких чертах подметим тот же самый род или склад воображения.

раничены. Но в своем царстве, в царстве формы оно всемогуще; умы других племен кажутся перед ним грубыми и дикими; одно оно открыло и передало нам естественный порядок идей и образов.

Из двух великих народов, у которых воображение это выразилось самым полным образом, один, французы,— более северный, более прозаический и более общежительный народ — избрал своим делом порядок чистых идей, т. е. метод рассуждения и искусство беседы; другой, итальянцы,— более южный, художественный и более склонный к образам народ — избрал своим делом порядок чувственных форм, я хочу сказать: музыку и пластические искусства. Этот-то врожденный талант, очевидный с самого его начала, проглядывающий во всей его истории, оставивший отпечаток свой на каждой его мысли и на каждом действии, встретив в конце XV столетия благоприятные для себя обстоятельства, произвел обильную жатву в высшей степени художественных произведений.

В самом деле, Италия в то время, вдруг или почти вдруг, имела не только пять или шесть великих живописцев необыкновенного таланта и выше всех тех, какие появились впоследствии: Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэля, Джорджоне, Тициана, Веронезе, Корреджо, но еще и целую массу знаменитых и превосходных живописцев: Андреа дель Сарто, фра Бартоломео, Понтормо, Альбертинелли, Россо, Джулио Романо, Полидоро Караваджо, Приматиччо.

Отсюда понятно, почему преобладавший в то время изящный вкус был естествен, самобытен и всеобъемлющ: произведения, отмеченные именами великих художников, возникали под непосредственным влиянием симпатий и понимания всего окружающего общества.

Итак, на искусство эпохи Возрождения нельзя смотреть, как на результат счастливой случайности; тут не может быть и речи об удачной игре судьбы, выведшей на мировую сцену несколько более талантливых голов, случайно произведшей какой-то необычайный урожай гениев-живописцев; едва ли можно отрицать, что причина такого чудного процветания искусства крылась в общем расположении к нему умов, в изумительной к нему способности, расположенной во всех слоях народа. Способность эта была мгновенная, и само искусство было таково же. Началась она и окончилась в определенные эпохи. Способность эта развилась в известном, определенном направлении; искусство развилось в том же направлении. Она — тело, а искусство — тень; оно неотступно следует за ее рождением, ее возрастанием, упадком и направлением.

Она приводит и уводит его с собою и заставляет изменяться согласно тем переменам, какие испытывает сама; во всех своих частях и в целом своем развитии искусство вполне от нее зависит. Она достаточное и необходимое его условие: поэтому ее-то и надо изучить во всей подробности, чтобы понять и уяснить себе искусство.