Л. Курциус ЕГИПЕТСКИЙ ХРАМ

Зал со столбами сохранился настолько хорошо, что на основании его можно восстанавливать остальные части сооружения, известного пока лишь по плану. Он состоит из четырехгранных монолитных столбов; на каждых двух покоится прямой, лишенный украшений антаблемент. Через стропила крыши и через окна, находящиеся в верхних частях зальных стен, проникает косой свет.

Колонна является изобретением египетского искусства, богатым последствиями для всей последующей архитектуры. Для Египта раньше и острее, чем Для других стран, встала проблема замены дерева каким-либо другим материалом в подпоре, служившей основным элементом его примитивной архи-

тектуры и оставшейся таковым для легких строений и позднее. Страна Нила бедна деревом, зато богата превосходным строительным камнем. С тех пор как архитектура взялась за большие задачи, старых строительных средств — нильского ила, тростника, кирпича, дерева — больше не хватало или они не могли дать требуемого впечатления величия и роскоши. Храмам-усыпальницам царей IV династии должны были предшествовать долгие опыты создания кирпичных и деревянных построек. В них все формы так хорошо продуманы в камне, что не остается и следа каких-либо исканий. И это имеет огромное исторические значение,.потому что, как мы увидим, архитектура Передней Азии никогда не освободилась от кирпича, греческие и римские храмы долго строились тоже из необожженного кирпича и даже северная архитектура осталась бы деревянной, если бы не римское, а затем романское каменное зодчество, воздействовавшее на нее. При исследовании оказывается, что движущей силой мировой архитектуры, внедрившей каменное строительство, был Египет, оказавший влияние сначала на Крит и Переднюю Азию, а затем и на Грецию. История каменного строительства начинается с храмов четвертой династии.

С введением каменной балки был введен и каменный столб, а тем самым и новый способ создания подвижности пространства. Большие помещения могут быть перекрыты потолком, варьированы в плане, снабжены пролетами.

Однако вскоре мощные столбы, как в постройке Хефрена, показались слишком тяжелыми для восприятия; они занимали слишком много пространства, заслоняли пролеты, были недостаточно живыми. Тогда они заменяются колонной (может быть, это происходит на исходе IV династии и при смене ее V династией). Колонна — это наиболее чистое выражение поэтической сущности архитектуры. В обычной жизни она не нужна. Но повсюду, где ищут форму выражения величие и роскошь, жизнерадостность и фантастика, колонна является главной выразительницей праздничного мироощущения. Колонна — не абстрактная форма; она подобна произведению природы, передавая и отражая, как ни одна строительная часть, человеческие переживания.

Иногда, как например в памятнике Заху-ре, она является просто стержнем цилиндрической формы с основанием и абакой, иногда у равноугольного столба срезаются края, четырехгранная форма превращается в восьми- или шестнадцатигранную и стороны «каннелируются», создавая колонну, неправильно называемую «протодорийской», которая появляется вновь в эпоху двенадцатой династии Среднего царства на фасадах гробницы Бени-Гассана. Но здесь столб остался таким, каким он был: он лишен символичности, неритмичен. Это просто стереометрическое тело.

Совсем иные, фантастические, колонны, воспроизводящие растительные формы, появляются в храмах-усыпальницах V династии; постепенно услож-

няясь, они встречаются и в позднейшее время. Эти колонны восходят по своей форме к пальме, пучку папируса, цветку лотоса, лилии и другим образцам...

Египетская колонна есть результат символическо-натуралистического мировоззрения, а не просто ритмический элемент конструкции. Ничто в ней не указывает на то, что она несет тяжесть, что в ней действует стремящаяся ввысь и придавленная сила, она стоит вне борьбы архитектурных элементов. У нее нет ничего общего с созерцающим человеком, она не является, подобно ему, частью реальной жизни. Это скорее иррациональный, сказочный образ, наивный, как цветок, которому она подражает. Проблемы художественной архитектоники, передача конструктивных жизненных сил в текучей форме, претворение законов тяготения, образ борьбы свободы и насилия, выражение в отдельной форме ритма, пульсирующего в цейом,— все эти задачи в египетской растительной колонне не решены, а обойдены. Она несравненна по педантичности, аккуратности, по точности и логике своей стилизации, но эта чистота достигается тем, что она ограничивается чисто зрительным воздействием.

В восточных искусствах и по сей день соединяются неумолимая трезвая логика и самая неудержимая фантастика. Египетский храм, как образ сада, в котором из колонн и из украшений стенного цоколя вырастают грациозные пальмы и водяные цветы, над которыми широко раскинуто открытое небо,— это чистейшая поэзия. Но этот сад не имеет ничего общего с реальным бытием, никак не связывается с ним и остается просто сказочным, далеким образом. Уже в классических сооружениях Древнего царства сказывается своеобразный романтизм, достигающий позднее грандиозности в больших храмовых постройках Нового царства...

У всех народов храм — это «божий дом»; чем человекообразнее мыслится божество, тем более похожим должно быть его жилище на дом его почитателя. В развитии египетских надгробных сооружений и жилищ происходило сходное явление; правда, его трудно проследить в Древнем царстве из-за отсутствия раскопок. Для Среднего царства и для эпохи восемнадцатой династии сравнение возможно, так как знакомство с частными домами и дворцами увеличивается благодаря удачным раскопкам и их превосходной обработке.

...Храмовое сооружение является скорее дорогой для процессий, нежели пространством для пребывания. Когда на сцену выступает религиозное значение отдельных частей, архитектоническое значение их совершенно теряется. Передние помещения рассчитаны на многолюдную толпу, тесные главные поме-

тения — на немногих. План храма подобен блестящей увертюре, за которой следует лишь один короткий акт.

К храму вела монументальная аллея, как бы служившая посредником между храмом и открытым ландшафтом, окаймленная с обеих сторон длинными рядами овнов или сфинксов. Главный вход фланкировали мощные башни- пилоны, на которых возвышались громадные флаги, перед которыми стояли обелиски. Покатые стены пилона указывают еще на его происхождение от примитивной земляной или каменной насыпи; круглый валик вдоль края напоминает первоначальное утолщение камышовых связок, служивших для укрепления углов и построек из необожженного кирпича, т. е. является мотивом, заимствованным из второго периода египетской архитектуры — эпохи употребления кирпича, ставшим конструктивно бесполезным в третьем периоде, при переходе на каменную кладку. Фасад пилона заимствован из конструкции крепости и в храмовой постройке имеет значение кулисы.

После прохода ворот начинается полифоничность портиков и зал, силы воздействия которой архитектура не достигала впоследствии.