ПРАВИЛА КАРЬЕРНОГО РОСТА

правилами продвижения чиновников внутри корпорации[1361]. Вне зависимости от личных достоинств кандидата и ранга его покровителя, в том числе внутри парламентской корпорации, путь карьерного роста был к XV в. предельно отлажен. Любой, приходя на штатную должность советника Парламента, поступал вначале в Следственную палату, где набирался необходимого опыта судебных расследований. Когда же освобождалось место в Верховной палате, собственно выносящей приговоры в последней инстанции, то в нее попадали из Следственной палаты или Палаты прошений в строгой очередности - по выслуге лет (selon anciennete / selon Fantiquite)[1362]. Соблюдению ее способствовали также определенные места, которые занимали советники в залах своей палаты в соответствии со сроками службы, так что самые почетные места отводились старейшим членам корпорации[1363]. Такое правило «рассадки» наглядно демонстрировало очередность и закрепляло ее в памяти. Таким образом, стаж работы в Парламенте являлся пружиной карьерного роста чиновника, и потому за подсчетами сроков службы строго следили, а секретари неизменно указывали в протоколах время службы чиновников как мерило их статуса[1364].

Важно обратить внимание на то, что стратегии карьерного роста не прописаны были ни в одном ордонансе и должны расцениваться как собственно чиновное изобретение, очевидно, вытекающее из универсальных корпоративных правил.

Наконец, вакансии президентов Парламента замещались не по выслуге лет, а путем выборов, хотя все они уже проходили в свое время процедуру конкурсного отбора. К началу XV в. в курии насчитывалось четыре президента, причем при их известном равенстве, главой верховного суда был

первый президент, за должность которого происходили конфликты, поскольку здесь могло возникнуть столкновение корпоративных стратегий продвижения - от четвертого к первому президенту - и воли монарха видеть на этом посту угодного ему человека[1366].

Ф. Отран датировала появление этой новой бюрократической иерархии в Парламенте, пришедшей на смену прежней социальной, временем административных реформ «мармузетов»: с 1390 г. в начале каждой сессии Парламента секретарь, перечисляя поименный состав ведомства, отныне строил его по новому, бюрократическому принципу - сначала президенты, потом советники Верховной палаты (клирики впереди мирян), затем Следственной палаты - все в строгой хронологии их вступления в корпорацию[1367]. Однако складывание бюрократической иерархии было невозможным без появления собственно парламентской корпорации, датируемой ордонансом 11 марта 1345 г. До этой даты король мог дать своему протеже незаслуженно высокое место.

Расширение исследовательского поля заставило еще внимательнее присмотреться к формированию, эволюции и мотивации cursus honorum в королевской администрации XIII-XV вв.

В основе карьеры лежало понятие долгой и безупречной службы. С наибольшей полнотой оно выражено в формуляре типового письма, которое выдавалось при получении более высокой должности (promocion de plus hault lieu). В нем в качестве основания для продвижения чиновника выдвигается доказанная опытность и усердие в службе[1369]. Именно оно должно было стимулировать служебное рвение и гарантировать лояльность.

Подобная мотивация присутствует в ряде королевских распоряжений. Так, вслед за сокращением численности мэтров - советников Палаты счетов в 1406 г. был издан королевский указ, защищающий интересы клерков-пис- цов этой Палаты, из текста которого явствует, что они со временем по очереди поднимались на освобождающие места советников-мэтров Палаты. Однако в связи с сокращением количества последних образовался «резерв» чиновников, способных замещать штатные вакансии мэтров по мере их появления, так что клерки-писцы утрачивали на дальнюю перспективу надежду на повышение. Указ обосновывает подтверждение их прав, равно как и свободы короля назначать вакансии на советников также и клерков, именно стремлением стимулировать их служебное рвение и лояльность. Если прежде, видя продвижение (названное «вознаграждением») тех, кто «долго служил» в должности клерка, остальные «среднего возраста были более внимательны и усердны в трудах и старательны в работе, дабы достигнуть и добиться этого ранга, каковой по разуму и для блага дела, где никто не может быть сведущим, не служа долго, им полагается, и вследствие этого (правила) дела и нужды нашей Палаты наилучшим образом велись и поддерживались, но теперь эти клерки уже не будут столь же старательны».

В этом указе, по сути, собраны все основные составляющие корпоративного cursus honorum: сохранение прав сокращенных чиновников и переход в резерв; долгая и безупречная служба как гарантия профессионализма и, следовательно, прав на продвижение; форма продвижения - по выслуге лет; наконец, мотивация корпоративного продвижения в виде стимулирования служебного рвения и лояльности чиновников[1371].

Рассмотрим теперь по возможности каждое звено в отдельности, не забывая при этом о сочетании всех этих звеньев в корпоративной этике и практике. Начнем с очередности, с наличия списков, составленных в строгом соответствии со стажем работы чиновника. Как явствует из собранных материалов, они имелись во всех корпорациях служителей короны Франции - от Парламента до Шатле. Всякое нарушение этой очередности трактовалось в качестве ущерба правам «очередника» и сопровождалось фиксацией в протоколах ведомства неприкосновенности его прав «на будущее». Более того,

по свидетельству Анри Бода, аналогичную очередность на занятие откупных должностей король Карл VII составил и для служителей своего Дома. Список учитывал возраст и срок службы, и когда освобождалось место, его давали «согласно очереди», что автор включил в число добродетелей короля[1372].

Однако здесь, как и в других вопросах комплектования, складывающиеся бюрократические стратегии противоречили прерогативам монарха на замену очередности или иерархии, правда, для таких действий требовался весомый повод. Так, после основания Парламента в Пуатье восемь судебных приставов во главе с Аломом Кашмаре обратились к королю с просьбой установить иерархию сроков их службы, поскольку разделение Парламента надвое внесло в нее неразбериху[1373].

Вторым двигателем карьеры, как уже подчеркнуто выше, становится долгая и безупречная служба чиновника. Co второй половины XIV в. «золотым правилом» при сокращениях являлся отбор тех, кто занимал должности дольше всех. Так значилось в «Инструкции о сборе налогов» (оставить в Налоговой палате тех, кто «долгое время там служил»); так рекомендовалось поступать при сокращении Монетной палаты (оставить четырех «самых старых и достойных»), а к примеру, при назначении двух казначеев король выбрал Гонтье Коля и Жана де JIa Клоша, «кто долго ее (должность) исполнял и чьей верностью и состоятельностью мы весьма довольны»; при сокращении штатов клерков в Палате счетов предписывалось выбрать, исходя из «долгой службы, опыта и состоятельности»[1375].

Нарушение этого обычая воспринималось чиновниками очень болезненно и трактовалось как незаконное ущемление их прав. Период королевской схизмы явился подлинным испытанием на прочность всех сформировавшихся бюрократических правил и выявил заинтересованность самих чиновников в их соблюдении. В Парламенте в Пуатье назначение нескольких судебных приставов привело к путанице со стажем и иерархией между ними. В своем прошении они добивались зачисления в их стаж времени работы в Париже, аргументируя это понесенными ими ущербами за верность Карлу. В итоге король удовлетворил их прошение, подтвердив приоритет «долгой службы»[1376]. Воссоединение двух Парламентов в 1436 г. также происходило болезненно ввиду возникшей неразберихи со сроками службы. Как явствует из указа Карла VII, спустя 10 лет после воссоединения ситуация все еще оставалась

запутанной: начиная с 1418 г. в бытность регентом Карл раздавал должности в Парламенте, иногда по два-три письма на одно и то же место; и хотя не все потрудились вступить «во владение и сейзину службы» за эти 20 лет, теперь они возбуждали иски против тех, кто эти должности все это время исполнял.

Знаменательно, что такие корпоративные традиции поощрения служебного рвения в известной мере соблюдались и при Людовике XI. Так, восстанавливая должность президента налогового суда, упраздненную некогда вместе с самим судом, король назначил на нее Луи Рагье, епископа Труа, который занимал ее еще при Карле VII и «в ней хорошо и почтенно управлял», так что возвращение ему должности обосновывалось долгой и безупречной службой[1378].

Срок исполнения обязанностей мог оказаться решающим аргументом в спорах за место[1379]. Такого рода споры участились, когда Карл VII стал вознаграждать своих сторонников должностями в королевской администрации еще до освобождения Нормандии от англичан. В благодарность за содействие король повторно раздавал посты тем, кто «послужил нам в этом возвращении, и их предпочли, дабы каждый был бы более заинтересован и склонен постараться в службе нам». Это привело к судебным тяжбам, блокировавшим работу королевской администрации. Выход был найден, и он недвусмысленно гарантировал права тех, кто дольше служил[1380]. Точно также поступил и Людовик XI, который поначалу бесконтрольно раздавал должности, не считаясь с существующими традициями, а, столкнувшись с административным хаосом, понял выгоды от соблюдения установленных бюрократических правил cursus honorum. В итоге король приказал Парламенту самому навести порядок, оставив должности тем, «кому первому мы сделали дар этих служб... тем, кто их имел от нас первыми»[1381].

Таким образом, долгая служба давала гарантию прав на занимаемую должность, стимулируя служебное рвение и повышая привлекательность службы. Такого рода гарантии особенно наглядно проявлялись при регулярных сокращениях штатов. В ордонансе о бальи и сенешалях Филиппа V Длинного в 1312 г. предусматривалось уменьшение численности сержантов, в результате которого должны были остаться на службе «самые подходящие», чей список подлежал отправке в Палату счетов под двумя печатями. Их уже

нельзя было сместить, и лишь по мере освобождения должностей в результате смерти сержантов, на их место мог быть избран другой служащий[1382]. В этом указе отражается, безусловно, процесс формирования принципа несменяемости чиновников, однако можно предположить, что освобождающиеся должности замещались теми, кто уже являлся сержантом и был отстранен в результате сокращения. С такой еще не вполне отчетливой, но уже наметившейся тенденцией при сокращениях мы встречаемся спустя два десятилетия, в приказе Филиппа VI Валуа к прево Парижа об уменьшении численности экзаменаторов Шатле до 16 человек. Спустя несколько дней король разъяснил ему, что по мере освобождения должностей экзаменаторов следовало назначать на них отстраненных служителей, до тех пор, пока все они не получат службу[1383].

Как явствует из этих первых шагов по формированию прав чиновников на должности, cursus honorum строился на принципе уважения к безупречной службе, дающей гарантии на получение должностей. Впервые явно эта тенденция отразилась в большом ордонансе о сокращении штатов королевской администрации от 27 января 1360 г. В нем оговаривались права смещенных чиновников на занятие в будущем королевских должностей. Мотивация этих прав строилась на защите репутации тех, кто долго и без нареканий исполнял обязанности. Всех их король «сохранял в любви, милости и резерве (provision) и не желал, чтобы отстранение нанесло пятно, оскорбление или ущемление их репутации» (renomme). Поэтому ордонанс предписывал при появлении вакансии «предпочитать их всем прочим, кто прежде не был на этих должностях... и их продвинуть, предпочесть, поставить и утвердить, если будут сочтены подходящими, учитывая статус службы и личные достоинства их персон»[1384].

Ордонанс об общем сокращении должностей от 9 февраля 1388 г. предусматривал аналогичную процедуру в отношении трех советников Палаты счетов, подпавших под удар. Они должны были «получить первыми должности, которые освободятся в Палате согласно их очередности (selon Ieur ordre)»[1385]. Когда штаты клерков и нотариусов в Канцелярии достигли угрожающих размеров, поскольку одну должность занимало по два человека, деливших между собой жалованье, бурсы и оплату униформы, и было решено свести их к освященному традицией составу в 60 человек, указ предусматривал, по сути, ту же процедуру. Решено было по мере освобождения каждой из частей должности присоединять ее к тому, кто имел другую половину, «согласно их состоятельности, очередности и срокам службы и занятия этой должности, прежде всякого другого»[1386]. По сути, данная статья указа была буквально повторена и в кабошьенском ордонансе в разделе о сокращении числа нотариусов и секретарей Канцелярии: две половины должности подлежали вос

соединению в руках того чиновника, кто «старше всех в очереди, учитывая срок, когда был принят и служил на этой должности»[1387].

Долгая служба обеспечивала, как видим, преимущества. Показательно, что они сохранялись даже при изменении форм комплектования чиновников. Так, вводя процедуру выборов для замещения должности клерка в Палате счетов, королевский указ оговаривал, что, выбирая «добрую и состоятельную персону», предпочтение следует отдавать тому, кто в этой должности клерка «прежде служил, если таковой имеется и если будет сочтен состоятельным и подходящим»[1388].

Права чиновников на должности, ущемленные в результате сокращения, могли быть реализованы и через возможность получить сразу же место в другом ведомстве[1389]. Так, в ордонансе от 14 декабря 1346 г. для не попавших в штат мэтров-советников Палаты счетов предусматривались «добрые и подобающие чины, согласно их доброму образу действий и службе в прошлом»[1390]. Равным образом гарантировались права сборщиков налогов: те, кто не получат должностей после проведения их тотального переназначения, «если будут признаны хорошо и верно служившими, будут поставлены и переведены на сбор других поборов или иначе обеспечены»[1391]. Уменьшение штатов налогового суда в 1408 г. сопровождалось подтверждением прав сокращенных: им были обещаны «чины и службы по решению Совета и первые же места, жалованья и права штатных советников, которые освободятся, или же другие службы согласно их персонам, если те раньше освободятся, и они захотят их занять»[1392].

Сходным образом реализовывались права на должности даже у тех, кто занимал внештатные службы, ставшие характерным явлением со второй половины XIV в., после фиксации штатов ведомств. Так, особым указом короля подтверждались права клерка Пьера Сюрели, который являлся экстраординарным служителем при трех штатных секретарях Парламента на основании все того же уважением к его долгой и безупречной службе, «дабы почувствовал воздаяние за свои труды и заслуги»[1393]. Когда в 1382 г. проводилось сокращение в Палате счетов, то на штатных должностях были оставлены те, кто «постоянно и усердно... долго и честно» служил. Однако к ним присоединили еще пять человек, которым разрешалось служить в Палате, как и прежде, но «без жалованья, рент и пенсионов», лишь пользуясь правами, закреплен

ными за чиновниками ведомства; всем же остальным разрешалось оставаться на должностях «почетно» (par honneur), без жалованья и прав[1394]. Очередное сокращение служащих Палаты счетов ордонансом от 7 января 1408 г. подтвердило права внештатных чиновников: им были обещаны либо другие должности «по решению Совета», либо первые же места, жалованье или прерогативы, которые освободятся здесь же[1395]. Ту же линию проводил и Людовик XI: так, назначение в Парламент двух внештатных приставов сопровождалось перечислением в строгой иерархии сроков службы всех 15 штатных приставов и приказом включить со временем в их состав и двух новых приставов по мере освобождения ординарных должностей[1396].

Однако нельзя не заметить, что этот cursus honorum вступал в противоречие с правами короля распоряжаться по своему усмотрению всеми должностями, особенно высокопоставленными и близкими к его персоне. Конфликты участились в правление Людовика XI, однако стоит обратить внимание на используемую этим королем мотивацию продвижения своих креатур. Даже навязывая свое волевое решение, Людовик XI стремился легитимировать его ссылкой на особые заслуги протеже. Так, в 1478 г. король назначил на должность четвертого президента Жака Жаклена, «любимого и верного советника и президента Бургундии», обосновывая решение тем, что тот «хорошо и верно служил и вызвал особое личное доверие» короля[1397]. Ситуация повторилась в 1482 г. при назначении четвертым президентом Жана д’Арма на основании наличия у кандидата степени «доктора прав», однако утверждение последовало лишь спустя два месяца, поскольку сопровождалось нарушением правила продвижения. Вакансия президента образовалась из-за кончины первого президента Жана Ле Буланже. Несмотря на правила продвижения к должности главы Парламента - поочередно от четвертого президента к первому, король назначил своим указом четвертого президента Жана Вакери на освободившееся место первого президента, что вызвало недовольство парламентариев. Приказывая Парламенту утвердить это назначение, король превозносит достоинства кандидата: «величайшие и похвальные услуги... касающиеся нас и нашего королевства, достойные крупного вознаграждения»[1398]. В том же 1482 г. Людовик XI назначил на должность клерка в Палату счетов Жана де Сансака несмотря на его молодость и явно в знак вознаграждения за службу его отца[1399].

Иерархия заслуг, являющаяся стержнем cursus honorum, нашла отражение в формирующейся профессиональной этике службы. Анализируя систему ценностей как стратегию самоидентификации членов парламентской корпорации, мне удалось вычленить весьма своеобразную интерпретацию ими понятия возраста служителей Парламента. Секретари указывали в протоколах не возраст парламентария, а только и исключительно срок его службы, что отличало эти записи от описаний всех иных персон королевства. Возраст, таким образом, расценивался в Парламенте как синоним опыта и был основой уважения внутри корпорации. Чем дольше безупречная служба, тем большим уважением был окружен чиновник[1400].

Тема почтенного возраста как признака мудрости и пригодности служению общему благу не являлась, разумеется, «изобретением» чиновников. Она восходит к античным топосам и библейской традиции[1401]. Однако ее использование для легитимации бюрократического продвижения по службе заслуживает самого пристального внимания, поскольку раскрывает в этой традиционной теме новые грани смысла[1402].

Такая трактовка возраста королевских служителей нашла отражение и в политических трактатах. Например, Кристина Пизанская уделила ей место на страницах «Книги о политическом теле», давая государю рекомендации по части правильного отбора и продвижения советников. Ссылаясь на историю Рима и античные авторитеты, прежде всего на Аристотеля и Цицерона, она характеризует «правильного» советника как «старца самого мудрого, честного и опытного, ибо он наиболее пригоден и полезен». Возраст важен не только как гарантия от легковесности и неопытности, присущей юнцам, но и как знак опыта и знаний.

Она восхваляет обычай продвигать по службе людей за проявленные заслуги, «ибо тогда каждый будет стремиться к добродетели и доброй славе, раз почести раздаются соразмерно доказанной доблести»[1403]. В этот же контекст

вписывается такой топос критики чиновников в общественном мнении, как юный возраст, подразумевающий незаконное, по фавору, продвижение[1404].

Позиция самих королевских служителей в этом вопросе с наибольшей полнотой выражена в трактате Робера де Бальзака. Первые же пункты его посвящены описанию и оправданию сложившегося бюрократического cursus honorum в форме рекомендации новому монарху, всходящему на трон Франции: он должен узнать тех, кто вел дела при его отце или предшественнике и «кто долго служил, ибо вряд ли государь долго держал бы дурного чиновника». Узнав подробнее, за какие заслуги они были продвинуты по службе и убедившись в их «мудрости и достоинствах», новый король смело может им доверяться и щедро их одаривать[1405].

Оформление бюрократического корпоративного cursus honorum не только укрепляло права чиновников на занимаемые должности, но и способствовало замыканию группы через появление различных частноправовых практик распоряжения должностями.