Этот великий врач и философ одним из первых обратил внимание на то, что многие компоненты бессознательного не только не поддаются прямому и свободному осознанию, но оказываются недоступными даже в состоянии гипноза Больше того, некоторые компоненты содержания бессознательного активно стремятся быть осознанными В ранних текстах Фрейда строение психики изображается так: существует два базовых компонента ее — сознание и бессознательное, причем последнее само имеет определенную внутреннюю структуру — латентное (предсознательное), но способное стать сознательным, и вытесненное (бессознательное) Вытесненные представления и влечения являются в психоанализе основным предметом исследования . Бессознательное недоступно непосредственно даже самому его обладателю, и, чтобы понять, какие процессы происходят в недрах психики человека, необходимы определенные методы исследования его душевной жизни, реконструирования внутрипсихических процессов . Поскольку в психике имеются силы, блокирующие доступ к некоторым элементам сознания, то для успешного анализа душевных проблем пациента необходимы методики, направленные прежде всего на исследование симптомов как заместителей реальных желаний человека . Для того чтобы уловить симптомы, Фрейд предложил, помимо традиционного медицинского метода анамнеза (когда больной рассказывает врачу, что с ним случилось и как это началось), два оригинальных метода . Во-первых, это анализ непроизвольных ошибочных действий — оговорок, ошибок, систематических забываний чего-либо и т п Все эти исследования были отражены в известной работе «Психопатология обыденной жизни». Во-вторых, это анализ сновидений, который Фрейд иногда называл «королевской дорогой в бессознательное». Фундаментальный постулат фрейдовской концепции сновидений гласит: сновидение — это всегда осуществление желания . Стремления, полностью блокированные механизмами вытеснения, когда человек бодрствует, во время сна все же получают какой-то, пусть и ограниченный, доступ к сознанию благодаря тому, что бдительность «цензора» во сне несколько слабеет. Но этот «цензор», однако, не оставляет совсем своего поста, и вытесненные импульсы должны все-таки искажаться, как бы надевать маски, чтобы остаться не узнанными «цензором» По Фрейду, расстройствам эротики должно быть приписано наибольшее значение среди факторов, ведущих к заболеванию. Это фундаментальное влечение он назвал «либидо» (от лат. libido — похоть), оно ответственно за все формы неврозов, поражающих человеческую психику в том случае, если это влечение отличается слишком большой силой или слишком явно расходится с общепринятыми социальными, нравственными и религиозными нормами, так что его невозможно реализовать приемлемым для общества способом Учение о сексуальности большинством людей того времени было принято в штыки; казалось, Фрейд унижает человека, сводя все его высшие порывы к элементарному томлению чресл Но еще большее возмущение вызвали некоторые детали учения о детской сексуальности До Фрейда считалось, что ребенок представляет собой, в общем, «бесполое» существо, не имеющее никаких сексуальных переживаний и интересов, которые пробуждаются у человека только в период полового созревания, и лишь основатель психоанализа указал на то, что такое представление очевидно противоречит фактам . В еще больший шок поверг Фрейд обывателей утверждением, что первым объектом эротических стремлений человека является родитель противоположного пола — мать у мальчиков, отец у девочек, — то есть сексуальность имеет инцестуозный характер. Пока ребенок мал, его естественные, врожденные влечения не встречают внутреннего сопротивления (которое возникает позднее и служит основой механизмов вытеснения), но наталкиваются на сопротивление внешнее — со стороны родителей и постепенно все же подвергаются вытеснению . Так формируется Эдипов комплекс, который Фрейд определяет как эмоциональную привязанность к родителю противоположного пола с сопернической установкой по отношению к родителю своего пола, которая вытеснена из сознания в бессознательное, но оказывает влияние на дальнейшую половую жизнь человека, включая чисто сексуальные компоненты и эмоциональные особенности Но где лежат эти инстинктивные влечения и какая инстанция в психике подавляет их и препятствует их проникновению в сознание? Ответ Фрейда на этот вопрос хорошо известен не только специалистам и давно вошел в сферу обыденных представлений об устройстве человеческой души Это его известное учение об Оно, Я и Сверх-Я . Оно представляет собой вместилище всех инстинктивных влечений и является единственной психической структурой, наличествующей в человеке от рождения Новорожденный младенец — это, собственно, одно чистое Оно (или Id), которое представляет собой фундамент всех наших многочисленных желаний и стремлений . В Оно покоятся все наши инстинкты — пищевой, ранговый, половой и проч , Я же выступает для Оно только окном во внешний мир, которое у инстинктивных влечений отсутствует Кроме этого, психика наполнена специфической психической энергией — энергией влечений, которая и нужна для производства всех психических актов — как сознательных, так и бессознательных Если влечение долго не находило себе удовлетворения и систематически блокировалось, то рано или поздно оно все же прорвется через все запреты Вся эта энергия влечений и сконцентрирована в Оно, которое связано с внешним миром только через посредство системы восприятий . Именно от импульсов Оно отгораживается сознание человека посредством механизмов вытеснения, хотя, конечно, далеко не все импульсы Оно этому вытеснению подвергаются — вытесняются только те, которые требуют от человека социально и нравственно неприемлемого поведения. Оно руководствуется исключительно «принципом удовольствия», который определяется как «внутренне присущая каждому человеку программа функционирования психических процессов, в соответствии с которой бессознательные влечения автоматически направляются в русло получения максимального удовольствия». Однако немедленное получение желаемого удовольствия в ряде случаев может вести в будущем к страданиям . Так в психике возникает Я (или Эго), задача которого сводится к тому, чтобы служить проводником между Оно и внешним миром . Я руководствуется «принципом реальности» — необходимостью считаться с требованиями окружения, ориентирующей на поиск таких путей достижения первоначальной цели, которые бы застраховывали человека от различного рода потрясений и перегрузок, связанных с невозможностью непосредственного и сиюминутного удовлетворения влечений. При этом, однако, ведущая роль остается все равно за Оно . Но в процессе индивидуального развития человек обретает еще один компонент психики, возникающий в результате идентификации с отцом и с матерью. В результате формируется Сверх-Я, которое противостоит прочему содержанию Я в качестве Я-идеала Говоря грубо, Сверх-Я представляет собой фундаментальные для человеческого общества и его культуры запреты, становящиеся частью собственной психики человека Возникает совесть — внутренний цензор Сверх-Я столь же архаично и по своей природе подсознательно, как и Оно Таким образом, сознание человека оказывается между внешним миром, Оно и Сверх-Я, словно между молотом и наковальней Оно требует реализации своих влечений, Сверх-Я принуждает человека отказывать этим влечениям в удовлетворении, следствием чего является постоянная подсознательная неудовлетворенность жизнью, а внешний мир кажется полным опасностей, которых надо избегать независимо от того, хотят ли этого Оно или Сверх-Я Нормальным Фрейд называет такое отношение, которое ведет к работе над внешним миром и не удовлетворяется, как при психозе, созданием внутренних изменений Все это имеет у Фрейда прямое отношение к проблеме культуры . Каждое общество характеризуется собственным типом социальных практик и своей культурой, и содержание Сверх-Я обусловлено именно спецификой той культуры, которая господствует в обществе . Таким образом, человек — продукт культуры, которую следует поэтому изучить с психоаналитических позиций, рассматривая ее роль в формировании психики человека, осуществляя «психоанализ культуры», ибо именно она в основном и ответственна за психические патологии, устранить которые можно лишь посредством социальных реформ . Но если культура прямо связана со Сверх-Я, то она должна восприниматься человеком как репрессивная, подавляющая инстанция, которая не позволяет реализовывать все влечения Оно и вызывает фрустрацию, невротизируя психику Так оно, собственно, и есть: согласно Фрейду, человек по природе своей — враг любой культуры, а не только каких-то конкретных ее форм, а она по самой сути своей не может не принуждать людей к реализации своих собственных целей и законов, ограничивая неискоренимые биологические порывы человеческой психики Единственная цель человеческого бытия — это счастье, и все действия всех людей прямо или косвенно направлены на достижение этой и только этой цели . Человек по природе, в сущности, эгоист, стремящийся лишь к приятным ощущениям . Культура же лишает нас очень многих возможностей получить наслаждение, и даже более того — создает благоприятную почву для развития неврозов, так как подавляющее большинство людей не может без психологического ущерба для себя вынести всю массу ограничений, налагаемых обществом на его поведение Общество и возникает тогда, когда человек впервые начал ограничивать свои инстинктивные порывы, откладывая их удовлетворение, и учитывать в своих действиях также и интересы других людей Однако, с другой стороны, культура несет с собой и всем известные блага — власть над природой и, как следствие, более легкое и полное удовлетворение потребностей Она, лишая человека возможности утолить одни свои потребности, открывает ему более эффективные способы удовлетворения других, и человек как существо культурное оказывается в весьма непростом положении Он воспринимает культуру как нечто навязанное ему кем-то, у кого в руках оказались средства принуждения и власти, а поэтому он стремится сбросить с себя это иго и дать полную свободу своим инстинктам Культура должна уметь защищать себя от деструктивных влечений «простого человека». Из этого Фрейд делает вывод о необходимости принуждения: дикие массы следует контролиро вать, их надо силой заставлять отказываться от своих влечений, и сделать это может только меньшинство, обладающее и властью, и высокой культурой . Иными словами, Фрейд предлагает заменить явное внешнее принуждение, которое всеми воспринимается как насилие и вызывает сопротивление, принуждением внутренним Внешнее принуждение должно быть интернализовано и стать частью самой личности человека, и только благодаря этому он сможет стать в полном смысле слова культурным Идеальное общество для Фрейда — это общество, в котором явная власть, связанная с насилием, заменена властью общих идеалов и авторитетом их творцов . Это важно не только потому, что насилие способно вызывать фрустрацию и невротизировать человека, но также и потому, что явному насилию, как ни парадоксально, значительно легче сопротивляться Специфика психологии подавляющего большинства людей состоит в том, что они не способны рассчитывать собственные выгоды и затраты от тех или иных действий и предпочитают верить авторитетам, вместо того чтобы полагаться на себя. Простой, нормальный, массовый человек инстинктивно склонен к подчинению, к тому, чтобы быть таким, как все, и повинуется тем, кого считает своим господином . А массой, склеенной либидозными связями, легко управлять Таким образом, психоанализ — тот его вариант, который был создан Фрейдом, — представляет собой учение, в котором явно противопоставляются друг другу человеческая природа, обусловленная биологическими свойствами особей вида homo sapiens, и культура, подавляющая и репрессирующая природные влечения. По природе своей человек — это животное, злобное, агрессивное и похотливое, желающее только есть, спать, совокупляться и помыкать остальными людьми, и только культура ставит препятствия антисоциальным устремлениям инстинктов, умея держать внутреннего зверя на коротком поводке и в строгом ошейнике, хотя и не устраняя биологических задатков человека И самой главной проблемой для человека является то, что и зверь, и дрессировщик, и поводок, и ошейник — все это у него внутри, все это является частями его же собственной психики, которая оказывается поэтому всегда неизбежно разорванной и внутренне конфликтной Но Фрейд никогда не был по отношению к культуре нигилистом . Культура для него, при всей ее невротизирующей силе, остается единственным средством обеспечить в современных условиях выживание человечества, и требовать ее упразднения и освобождения инстинктов — значит желать гибели человечеству. «Главная задача культуры, настоящая причина ее существования в том и состоит, чтобы защищать нас от природы». Фрейд говорит, что культура представляет собой наше собственное создание, каждый из нас делает свой, пусть и небольшой, вклад в общую сокровищницу культуры. В этом отношении Фрейд — совершенный «просветитель», и идеалы XVIII в . , идеалы Просвещения с его культом разума и надеждами на грядущее исправление природы человека оказывали на него сильнейшее влияние . Это видно и по его концепции культуры с крайне критичным отношением к религии, которая, по его мнению, рано или поздно с развитием общества и усложнением культурных механизмов будет заменена другими, более результативными и имеющими меньшее количество побочных эффектов методами борьбы с собственными неврозами Но, помимо идеологии Просвещения, у теории Фрейда были и другие концептуальные источники, в том числе и в сфере философии, от которой творец психоанализа всю жизнь старательно дистанцировался, — это учения Ницше и Шопенгауэра. Так, на последнего он неоднократно ссылается, говоря об «инстинкте смерти», о роли сексуальных влечений в жизни человека, о механизмах сопротивления . На Ницше он указывает, говоря об отце, предводителе первобытной орды: «он был тем сверхчеловеком, которого Ницше ожидал лишь от будущего». Кроме того, явственно ощущается влияние Ницше и в идеях Фрейда о структуре психики, в которой взаимоотношения Оно и Сверх-Я напоминают отношение друг к другу дионисийского и аполлоновского начал в душе отдельного человека Невозможно не заметить, насколько фрейдовская концепция терапии через восстановление в памяти травмирующих воспоминаний детства близка к учению Платона об анамнесисе Любопытно, что, будучи студентом, Фрейд на протяжении нескольких семестров старательно занимался философией, не только посещая лекции по этому предмету, но и самостоятельно изучая труды философов В письмах к одному из своих друзей, юристу, удивлялся, что тот, гуманитарий, пренебрегает философией, в то время как сам Фрейд, медик, изучает эту дисциплину со всем возможным старанием Однако позднее Фрейд старался размежеваться с философией Эта странность объясняется тем, что он хотел выглядеть в глазах окружающих истинным ученым, строящим свои теории не на сомнительных метафизических спекуляциях, которыми нередко грешили многие философы прошлого, а на эмпирическом материале, почерпнутом из врачебной практики. Если же применить методы психоанализа к самому психоанализу, философские корни его станут очевидными. Не только имена множества великих (и не очень великих) философов, рассыпанные по текстам Фрейда, как многозначительные и симптоматичные оговорки — по речам невротика, но и само отрицание Фрейдом роли философии в становлении психоанализа показывают философские истоки его теории (хотя, естественно, не одна только философия была повинна в ее возникновении) . Он, можно сказать, «вытеснил» значение философии из собственного сознания, опасаясь, что это снизит ценность психоанализа в глазах читателя и, главное, потенциального клиента Естественно, фрейдовская концепция была в некоторых отношениях ограниченной . Ее справедливо критиковали и за «пансексуализм», излишний акцент на роли сексуальных побуждений в жизни человека, и за ее явно медицинскую направленность, связанную с тем, что Фрейд как врач строил свою теорию, опираясь на данные, предоставленные невротиками, то есть больными людьми, и непроизвольно ища симптомов невроза и у людей вполне здоровых, и за ограниченность социальной базы Но, несмотря на это, трудно переоценить и глубину концепции Фрейда — плоть от плоти европейской культуры конца XIX — первой половины ХХ вв . , с ее критицизмом по отношению к обществу, культуре, морали, религии, политике (в том же русле шли, заметим, Ницше и марксисты), и степень ее влияния на современные представления о человеке, культуре и обществе