Как признавался сам Ницше, резон обращения к имени и персонажу Заратустры есть — именно ему приписывают выражение: чтобы быть мужем, необходимы две вещи — умение говорить правду и стрелять из лука. Конечно, реальный основатель зороастрийской религии и Заратустра Ницше — довольно далеки друг от друга, как далек Заратустра от Ницше, выбравшего иранского мудреца глашатаем своих истин . Итак, Заратустра Ницше — это рупор его идей и проводник, ведущий нас по маршруту, конечный пункт которого — сверхчеловек Заратустра — указатель и путь этого «указателя» к сверхчеловеку Возможно, Заратустра и становится сверхчеловеком, но это происходит после того, как мы закрываем книгу, то есть речь идет о том вынесенном за пределы книги пространстве, которое Ницше уже не описывает в своей книге и которое наступит тогда, когда мудрец преодолеет свою последнюю привязанность, свое последнее «человеческое, слишком человеческое» — преданность и любовь к своему идеалу, к сверхчеловеку. Ибо сверхчеловек не может, будучи целью пути, ставить целью статус-кво, то есть самого себя Путь Заратустры к сверхчеловеку — это путь постоянного самопреодоления, отказа от прежних ценностей Заратустра время от времени уходит в горы, где происходит «преображение», перерождение Именно в горах, где у него лишь два верных спутника — орел, олицетворяющий полет и смелость, и змея, символ мудрости мира сего, — происходит очищение и самопреодоление Постоянное преодоление самого себя — это путь Заратустры: его тождественность самому себе обретается в отрицании тождественности; Заратустра может оставаться самим собой, лишь постоянно изменяясь . Речь, понятно, не идет о схематике, например, гегелевской диалектики снятия, но о преодолении, которое «преображает», делает иным, полностью разрушая и упраздняя предшествующее состояние Так, в первый свой приход Заратустра стремится к спасению человечества вообще. Стремление к популизму, которым первоначально одушевлен мудрец, желание донести до всех, до толпы учение о сверхчеловеке оканчиваются неудачей Толпа желает слышать лишь о «последнем человеке», который только и может быть ее идеалом Заратустра с позором уходит в горы, унося труп канатного плясуна: жестокий урок, из которого он делает «правильные» выводы И дело тут не только в не понявшей и не принявшей учение толпе, ее неспособности слушать и услышать. Корень этой неудачи лежит и в самом Заратустре . Стремление к популизму — сигнал к тому, что Заратустра сам еще слишком далек от своего идеала, поскольку выбрал неправильное направление Второе возвращение Заратустры столь же неудачно . Теперь он стремится донести учение о сверхчеловеке ученикам . Но и ученики — все та же толпа, пусть немного селектированная . У сверхчеловека нет и не может быть последователей, ибо путь к сверхчеловеку, путь самопреодоления — это путь одинокого странника . Более того, у каждого свой путь, каждому — свое Заратустра уходит и от учеников, и его напутствие тем из учеников, кто может найти свой путь к сверхчеловеку, следующее: если хотите обрести меня, то нужно меня потерять. Движение к сверхчеловеку есть движение самопреодоления, это движение в одиночестве, где нет ни друзей, ни последователей . Где ростки будущего преображения рождаются из самого себя Последний искус и приход Заратустры связан с его последним идеалом — идеалом сверхчеловека. Но опять же, толпа «сверхчеловеков», собравшаяся у Заратустры, — это все та же толпа, но уже мнящая себя сверхлюдьми . Это — последний искус Заратустры: для движения вперед он должен отказаться и от своего последнего «человеческого, слишком человеческого» — любви к своему идеалу