ВВЕДЕНИЕ В ИНДИЙСКУЮ ФИЛОСОФИЮ

Прежде чем приступить к изучению индийской философии, необходимо познакомиться с ее историческими предпосылками. Приблизительно 5000 лет тому назад группа белокожих, прямоносых, светловолосых и светлоглазых людей с северо-запада Европы проникла в Иран и там поселилась.

Как и в Греции, в Индии возникло много городов и могущественных государств. Однако индийская цивилизация в отличие от греческой не была городской, а имела своей основной базой деревни и леса. Основой цивилизации, созданной ариями в долине Инда, являлось сельское хозяйство. Вначале арии занимались скотоводством и землепашеством сами, но позднее, когда арии начали покорять местных жителей, они стали применять в качестве рабов на тяжелых работах пленных и покоренных неариев. Постепенно все тяжелые физические работы были возложены на этих рабов, которых стали называть в обществе шудрами.

Через некоторое время в Индию проникла с запада другая группа ариев. Хотя эта вторая группа походила на первую, в культурном отношении она превосходила первую. Слава древней Индии — в том числе и веды — относится именно к этой второй группе. Эта группа поселилась по берегам Инда и в Пенджабе; позднее они основали несколько государств у истоков Ганга и Ямуны. Во времена Ригведы это место называлось Брахма- вартой. В ту эпоху впервые появляются пуру, турваса, бхара- та-тритасу, а затем куру, панчала и некоторые другие могущественные роды ариев. До установления контакта со второй группой ариев первая группа ариев была весьма отсталой в области знаний. Об этом красочно говорится в «Шатапатха брахмане». С берегов реки Сарасва- ти Вайшванара (эпитет Агни.— Перев.) начал свое продвижение на восток, за ним шли брахманы Готама и Кумара Мадхава. На пути встретилась река, Вайшванара сжег ее и пошел дальше. Наконец они достигли берегов реки Саданир, стекающей с гор Хемагири. Вайшванара не стал переходить через эту реку, и брахманы в древности также не пересекали ее, ибо жертвенный огонь Вайшванары не горел к востоку от этой реки. Сейчас, разумеется, там живет много брахманов. Вайшванара счел это место подходящим для устройства жизни. Однако оно не было таковым из-іза сырости. Лишь віто- следствии благодаря жертвоприношениям брахманов жизнь здесь стала возможной.

Хотя Вайшванара не пересекал эту реку, Кумара Мадхава перешел через нее и поселился к востоку от нее. Саданир — это современная река Гандак. Потомки Мадхавы были правителями Магадхи.

Мантры, брахманы и упанишады, составлявшиеся в течение почти двух тысяч лет различными поэтами, жрецами и философами, называются ведами. Веды распадаются на три части: мантры, брахманы и упанишады. Собрание мантр называется санхитой. Различаются две эпохи мантр: в одну эпоху мантры составлялись, в другую — собирались. В Ригведе насчитывается 1028 гимнов, которые называются суктами. В «Самаведе» насчитывается 1549 гимнов, из которых лишь 75 новых, остальные же встречаются в Ригведе. В Яджурведе гимны написаны как стихами, так и прозой. Атхарваведа насчитывает 731 сукту, многие из которых заимствованы из Ригведы. Брахманы составлены жрецами. У каждой веды были свои брахманы. Среди них особенно известны брахманы «Шатапатха», «Гопатха» и «Айтарея». В брахманах, написанных прозой, подробно изложены обряды жертвоприношений. Поэтому начальная эпоха индуизма называется брахманизмом. Упанишады—последняя часть вед. Они были составлены значительно позже Ригведы. Они называются упанишадами потому, что гуру втайне делал наставления ученику относительно истины и мира. Хотя число упанишад достигает 108, большое значение имеют только десять-двеиадцать из них. Из всех мантр наибольшее значение имеет Ригведа.

Вторую мандалу Ригведы составил риши (мудрец) Гритсамада, третью — Вишвамитра, четвертую — Бама- дэва, пятую — Атри, шестую — Бхарадваджа, седьмую — Вашиштха, девятую — Ангира, первую и десятую — Как- шиван, Паруччхепа, Диргхатама, Агастья и другие риши.

В то время, когда арии сначала поселились в Пенджабе и по Инду, вся собственность у них была общей. Они жили первобытно-общинным строем. В этом обществе не было отдельных іварн (каст. — Ред.) брахманов и* кшатриев, весь народ ариев называ^я вайшья\;,и. Арии восхваляли силы природы и поклонялись им каждый сам по себе или целыми группами. Для этого поклонения поэты сочиняли различные гимны, называвшиеся рик. Когда арии начали побеждать неариев, когда множество пленников стали бесплатно использоваться на работах в качестве рабов, первобытно-общинный строй по непреложному закону экономического развития уступил место обществу, основанному на частной собственности. Рабовладельческое общество — это первая в истории человечества форма общества, основанного на частной собственности, с утверждением которого часть людей превратилась в богачей. Одновременно вместо скромных восхвалений и поклонений божеству, присущих первобытнообщинному строю, возникла дорогостоящая и пышная система жертвоприношений, для совершения которых

1 Далее все ссылки на Ригведу даются в скобках. —Ред.

(состоятельные члены общества призывали знающих мантры жрецов. В эту эпоху особую известность за искусность в сочинении мантр и совершении жертвоприношений приобрели Ангира, Вишвамитра, Вашиштха, Камба и другие риши. Для совершения жертвоприношений и ,потребовалось собрать мантры, причем эпоха эта стала называться эпохой санхит.

В последующую эпоху враждебное отношение к философии локаята Брихаспати настолько усилилось, что преемник Брихаспати — риши Грнтсамада, — боясь изгнания из общества и потери всяких средств к существованию, отрекся от своего ірода и перешел в род бхригу. Предание пураны о странствии Агастьи заставляет думать, что настойчивое преследование общества заставило проповедника учения Брихаспати — Агастыо — покинуть Северную Индию и избрать местом пожизненной добровольной ссылки Южную Индию. С переходом риши Гритсамады в другой род прекращает существование и учение Брихаспати. Правда, в последующую эпоху министр Чандрагупты Маурьи Чанакья сохранил многое из взглядов Брихаспати на общество и экономику, зафиксировав их в своей «Артхашастре». Имеется достаточно доказательств того, что риши Гритсамада переменил родовую принадлежность не по доброй воле. Обращаясь к Брихаспати, он говорит: «О глава брахманов, ты вождь богов, поэт среди поэтов, пища твоя лучше всех .и служит образцом всем. Ты — раджа восхваляемых, властитель советников. Мы призываем тебя: снизойди к жертвеннику, чтобы выслушать наши восхваления» (2.23. 1). В десятом гимне этой сукты он с жаром восклицает: «Пусть злой дух, который хочет одолеть нас, не станет нашим владыкой. Пусть при помощи прекрасных гимнов станем мы добродетельными и достигнем процветания». Опасения, которые выражал риши, оправдались в последующий период его жизни; злые духи одолели его, но он не признал их своими владыками. Он присоединился к роду Бхригу, взгляды которого во многом напоминали взгляды Брихаспати. Гритсамада жестоко отомстил обществу за это преследование: он ввел систему кастовых разграничений. Эта кастовая система представляет собой основную слабость общества ариев и ,в дальнейшем втянула все общество в гражданскую войну и поставила его перед лицом гибели.

Хотя философские сутры Брихаспати погибли, Дхи- шан впоследствии вновь составил сутры этого учения. Большая часть сутр Дхишана не дошла до нас, однако и по нескольким сутрам можно составить общее представление о философии локаята. Много мантр было сочинено, когда арии жили первобытно-общинным строем, но немало гимнов было составлено уже после возникновения рабства. Пуша был у ариев богом охотничьей жизни. Козел служил Пуше, или Сурье, средством передвижения. Позднее, когда арии уже научились сельскому хозяйству, они обращались к Пуше: «О Пуша, ездящий на козле! Не будь безразличным к нашему приобретению, стань щедрым и приди к нам. О ездящий на козле! Мы жаждем зерна, приди же к нам. О уничтожающий врагов Пуша! Мы стоим' вокруг тебя и читаем гимны. О дарующий дождь.Пуша! Мы никогда не оскорбляем тебя и никогда не отвергаем твоей дружбы» (1.138.4). В мантрах, сочиненных уже после возникновения частной собственности, говорится: «О Ин- дра! Как. дочь, в течение всей жизни остающаяся при родителях, просит выделить ей свою долю из отцовского рода, так я молю тебя о богатстве» (2.17.7). Из этого гимна следует, что каждая дочь — замужем она или нет — получала часть отцовского богатства, если она жила в родительском доме. Если бы частная собственность еще не возникла, то не могла бы идти речь о доле в собственности. «О Варуна! Погаси долг предков. Погаси также и тот долг, который я делаю в настоящее время. О Варуна! Пусть мне не придется пользоваться чужим богатством. Многие зори еще не восходили. О Варуна! Прикажи, пусть я смогу остаться в живых и увидеть все эти зори» (2.28.9). Если в обществе еще не было частной собственности, то не могло быть и представления о долге. Для погрязшего в долгах человека все равно — восходит заря или нет. Поэтому здесь и сказано — для измученного долгами риши многие зори не восходили.

В Ригведе есть указание на то, что любимый бог вишнуитов Кришна — сын рабыни. «О убивший Вритру и разрушающий города Индра! Он уничтожил войско Кришны, родившегося от рабыни. Он создал для людей воду и землю». Этот гимн был написан гораздо позже утверждения в обществе рабовладельческого строя. В это время замечается сомнение в верховенстве могущественного Индры. «О человек! Где тот ужасный бог, о котором спрашивают люди? Верь в того, о ком люди говорят, что его нет, и кто, подобно творящему наказание, уничтожает все богатства врагов, он — Индра» (2.12.5). Арийские роды турвасу, яду и тритасу в войне с не- ариями признавали руководство Индры. Риши из родов в Ангиры и Агастьи возвели человека, по имени Индра, в ранг царя богов. В Ригведе говорится, что Индра — раджа тритасу — поверг Шамвару — врага Диводасы — и разрушил девяносто городов. Для подавления Шамвары потребовалось сорок лет. Он (Индра) убил Вритру — врага Пуракутсы. Чтобы защитить раджу Дуръени, он ?ранил в битве Куявачу. По приказанию Брихасиати он снял черную кожу с тела царя рабов Кришны. Для блага родов турвасу и яду он низвел на землю потоки воды. Он спас скот рода Аниры, похищенный неариями. Он разрушил город раджи Шараб. Насколько можно судить, в те времена два арийских рода турвасу и яду жили к северу от Пенджаба. Пенджабские дравиды, потерпев поражение в войне, укрылись в горных районах Кашмира и преградили русло Инда и его притоков. Эти два ро- да особенно страдали из-за недостатка воды. Индра, убив Вритру и Ахи, освободил воду. Трудно сказать, явились ли Вритра и Ахи именами людей или это название каких-либо дравидийских племен, поклонявшихся змеям.

Историю того, как Индра из человека постепенно превратился в бога, можно найти в Ригведе. «Индра — повелитель людей. Он в меру удовлетворяет наши желания» (1.176.2). Маруты, обращаясь к Индре, говорят: «Мы быстро приготовимся идти к месту жертвоприношения. Ты, как обычно, будь с нами». «Когда я один убил Ахи, где был ваш обычай быть вместе? Я гневен, могуч, великодушен, убийством я покорил всех врагов» (1. 165.5). «Ты — убийца грешного ракшасы, ты, как и мы,— защитник мудрых. О живущий в мире Индра! Для этого и дал тебе жизнь отец. О дарующий жилище! Ты родился, чтобы убивать ракшасов» (1.129.11). «Ты наказал человека, препятствовавшего яджне (жертве). Ты покорил обширные земли и воды, ты с радостью захватил воду» (1.131.4). Индра первый изготовил оружие не из камня, а из более твердых костей животного. Это оружие известно под именем молнии (ваджра).

Можно наблюдать также, как, подобно Индре, в ранг богов были возведены в ведическую эпоху два человека — близнецы Ашвины. Вполне возможно, что близнецы Ашвины были первыми врачами. В Ригведе говорится, что имеющие человеческий образ Ашвины спасли из воды при помощи четырех лодок сыновей Тугры. Мать-земля и река Сарасвати также были возведены в ранг богинь. У ариев несколько родов (вамша) образовывали фратрию (готру), а несколько готр образовывали племя (кауму). В обществе, распавшемся на классы, с возникновением цивилизации на долю многих героев не выпадало такого уважения, которым пользовались военные вожди и выдающиеся люди в родовом обществе. Это уважение тогда было признано во всем обществе, чего не видят герои в обществе, разделенном на классы. Если же они даже и становятся героями и богами для одного класса, то для другого класса они выглядят злыми духами и угнетателями. Наполеон — наиболее яркий пример этому. Поэтому їв древности Индра, близнецы Ашвины, Брихаспати и другие были легко возведены в ранг богов и получали божеские почести. Все племена, которые встречаются в раннюю эпоху Ригведы, распадаются .в соответствии с законами развития общества, и возникают новые племена. Мы видим, что распалось древнее племя Бхараты и возникли новые племена—куру, пан- чала и другие. По имени этого древнего племени Бхараты мы называем нашу страну Бхарат. Мы употребляем здесь слово вамша в значении «род», готра — в значении «фратрия» и каума — в значении «племя». Рабы также включались в готру, и мы еще и сейчас можем заметить, что брахманы и шудры входят в одну и ту же готру. Однако в состав рода рабы не входили. Родовая система основывалась на кровном родстве и ограничивалась одними ариями. У ариев браки были запрещены не только внутри одного рода, но и внутри одной готры, а в брак могли вступать люди, относившиеся к разным готрам внутри одного племени. Границы рода были узкими и определялись кровными связями, границы же готры были широкими, в нее входили также и рабы, или шудры. Правда, хотя арии и неарии не принадлежали к одной готре, браки и всякое общение между ними запрещались.

Философы — метафизики и идеалисты считают веды божественным откровением, переданным через риши, и утверждают, что в каждом гимне заложен глубокий смысл. Ниже мы даем перевод нескольких гимнов из Ригведы; все, что говорится во всех этих гимнах, считается непристойным даже среди грубых людей, не говоря уж о богах.

" Супруга Агастьи Лопамудра говорит, обращаясь к нему: «О Агастья! Я устала от твоего многолетнего круглосуточного служения богам: это порождает старость. Старость уничтожает красоту тела! О Агастья! Все древние хранители истины, говорившие истину богам, всегда оставались способными к совокуплению. Пусть муж идет к своей жене». В ответ на эти слова Лопамудры Агастья сказал: «Хотя я предан молитве и воздержанию, однако — по этой или какой-нибудь иной причине — ко мне пришла страсть. Лопамудра, будь достойной способного к оплодотворению супруга. Пусть нетерпеливая жена на- слаждается со спокойным и великодушным .мужем» (1. 179. 1,2,4). Саяначарья говорит, что ученик Агастьи, услышав супружеский разговор Агастьи и Лопамудры, написал последние два гимна этой сукты, чтобы совершить покаяние. Фанатику брахману Саяначарье пришлось признать, что покаяние приходится совершать даже тогда, когда слушаешь веды.

В шестом гимне 126-й сукты 1-й мандалы Ригведы Какшиван говорит, обращаясь к Ломаше: «Эта достойная красавица, подобно многодетной Накули, постоянно предается плотским удовольствиям. Сотни раз доставляла она мне наслаждение». В ответ на это Ломаша говорит Какшивану: «Подойди и известным образом прикоснись ко мне. Не думай, что волосы на моем органе короткие, я длинноволоса, как овца из Гандхары, и пыш- нотела» (1.126.7). Саяначарья говорит, что в те времена беременной женщине запрещалось сбривать волосы с половых органов. Ломаша была, по-видимому, матерью многих детей. В результате постоянных беременностей у нее на лобке выросли волосы, длинные, как у овцы из Гандхары. Говорится это, по-видимому, для того, чтобы показать, что Ломаша не бездетна, а плодовита. Здесь следует помнить, что к тому времени среди ариев распространился парный брак, но моногамия и тогда еще не утвердилась. Вполне возможно, что Ломаша была одной из многих побочных жен Какшивана.

В некоторых гимнах первой и десятой мандал Ригведы можно обнаружить начатки философских взглядов. По-видимому, разрыв во времени между сочинением этих гимнов и сочинением упанишад очень невелик. «Кто видел первое живое существо? Откуда явилась душа, когда лишенная костей породила наделенного костями, когда жизнь и кровь возникли из земли? Кто спросит об этом у мудреца? Он ли тот первый, кто одолел шесть миров, кто живет, не родившись» (1.164.466). «Я спрашиваю тебя: где конец мира? Я спрашиваю тебя: где пуп земли? Я спрашиваю тебя: что есть семя истекающего жеребца? Я спрашиваю тебя: где высшее место слова?» (1.164.34). В следующем гимне дается ответ: «Веда — конец мира, яджна (жертвоприношение)—пуп земли, сома — семя жеребца, Брахма — высшее место слова». «Две птицы живут, как друзья, на одном дереве. Из них одна .поедает вкусные фиги, другая — не ест, а только смотрит» (1.164. 20).

В некоторых гимнах первой и десятой мандал Ригве- ды мы можем заметить возникновение представления о первосущности, стоящей за силами природы. Кроме того, в других гимнах, прославляются красота и величие природы. С точки зрения поэзии гимны Ригведы, как и упанишады, стоят не очень высоко. Насколько веды нельзя считать божественным откровением, настолько же нельзя считать, что они были сочинены лишь ради поддержания жизни жадных, лицемерных, хитрых и лживых брахманов. Гимны древней эпохи представляют душевные излияния первобытного человека, восхвалявшего природу. В последующие эпохи брахманы, правда, читали гимны и сочиняли новые ради заработка. Санхиты и брахманы вед представляют собой большую историческую ценность как показатели образа мысли первобытнообщинного и рабовладельческого общества. Кроме того, в них можно найти много картин из жизни общества того времени. Так, в эпоху первобытно-общинного строя женщины ткали одежды, но ткацкий станок тогда изобретен еще не был; одна женщина натягивала нити основы, другая — уток, и так ткали одежду. Это подтвсржчается следующими словами: «Они приходили друг другу на помощь, как пара искусных в ткачестве женщин» (2.3.6). О приданом к свадьбе сказано: «Как только попросил раджа Сваная, я, Какшиван, взял у него сотню золотых, сотню клейменых коней, сотню буйволов... Мне были даны десять запряженных конями колесниц для молодых жен и тысяча шестьдесят ослов». Какшиван взял их и на другой тень преподнес отцу невесты (1. 126. 2. 3). R то время был принят не групповой брак, а парный, и Какшиван взял десять женщин для своего рода из рода Сваная. Далее сказано, что он подарил их всех вождю гот- ры — своему отцу Диргхатаме. В приданом большее внимание уделялось количеству скота, чем деньгам: в то время денежный обмен еще не утвердился в обществе. Был принят парный брак: по этой системе у каждого мужчины или женщины, помимо главной жены или мужа, бывало по нескольку второстепенных мужей или жен.

В десяти колесницах, отданных Сванаей, находилось десять женщин.

Все риши Ригведы восторженно воспевали величие Агни (огня). Открытие огня явилось революционизирующим событием в развитии человеческого общества. Энгельс говорит, что открытие способа добывания огня путем трения двух кусков дерева продвинуло человека по пути цивилизации гораздо больше, чем изобретение паровой машины. Открытие огня — это наиболее революционное событие в истории прогресса человеческого общества. Огонь называли «прекрасным сыном силы», ибо огонь возникал из силы или из движения. Говорили, что Мата- рнішван взял огонь из тучи и принес его роду Бхригу. «Род Бхригу, поклоняясь Агни, утвердил его в жилище воды и среди детей человеческих. Пусть Агни, обладающий быстрым конем повелитель богов, поразит всех враждебных нам духов» (2.4.2). «Матаришван, войдя в дерево... усилил огонь» (1.148.1). Матаришван означает здесь Сурью. Агни называли сыном силы и внуком воды. Агни называли дважды рожденным, ибо он возникает из трения двух кусков дерева. «Мать Агни — это два куска дерева. Они, становясь черными, делают одно дело и порождают ребенка — Агни. Пламеобразный язык этого ребенка обращен к востоку. Он разгоняет мрак. Он быстро возникает и понемногу соединяется с кусками дерева. С большой заботой нужно хранить его. Он приносит богатство своему хранителю» (1.140. 3). В первом гимне 60-й еукты 1-й мандалы Ригведы говорится, что Матаришван и принес огонь роду Бхригу, а во втором гимне 128-й сукты говорится, что Матаришван издалека принес огонь для Ману и зажег его. Многие полагают, что здесь говорится о том, как роды Бхригу, Ману и Ангира переняли культ поклонения огню от персов. Но как бы то ни было, арии полностью понимали большое значение огня. В ведическую эпоху арии ели говядину и конину: «Поклонитесь те, кто говорит, что запах мяса лошади прекрасен. Пусть желание тех, кто ждет раздачи мяса, станет нашим желанием» (10.162.12). Кроме того, говорится также о разрезании коров и лошадей на части и о том, чтобы не губить скот. Даже у богов текут слюнки от запаха конины.

10 м Рой

В обществе древних ариев мы встречаем наряду с частными женщинами упоминание об «общих женщинах». По-видимому, такой «общей женщиной» была Драупади из Махабхараты. Подобно «общей женщине», движение белых, добрых, прекрасных Марутов слито со склонной к объятиям молнией (1. 167. 4.). Насколько можно судить, в обществе тогр времени проституция еще не возникла, и эта «общая женщина» была предшественницей проститутки. В то время Индия страдала от змей и скорпионов: Агастья упоминает об уничтожающих яд Сурье, павлине, реке и птице. Кроме всего этого, мы можем почерпнуть из санхит и брахман множество фактов социального и исторического характера, но здесь не место их рассматривать, хотя именно в них заключается историческая ценность вед. Веды дают сведения о двух (первобытно-общинной и рабовладельческой) ступенях эволюции человеческой мысли. Можно, разумеется, особо сказать о тех* «выдающихся» людях, которые, подобно верующим мусульманам, различающим 7, 70 или 700 смыслов в каждом слове «Корана», находят бесчисленное количество значений в каждой мантре. Однако место всех этих «выдающихся» людей не в здоровом и жизнеспособном обществе, а в сумасшедшем доме. Помимо сообщений о страшной вражде и войне между ариями и неариями, из вед можно почерпнуть также много сведений социального и исторического характера. Как видно, в ведическую эпоху вражда ариев и неариев не прекратилась. Мы уже выше говорили, что до прихода ариев в Индии жили племена дравидов и негроидов. В ведическую эпоху эти народы совместно вели борьбу с ариями... Арии, в течение многих веков упорно трудившиеся в Индии, установили дружеские отношения с дравидами, с помощью которых они разгромили своего страшного врага — негроидов. Негроиды отступили и укрылись на Декане и Цейлоне, но во времена Рамаяны они были изгнаны и оттуда — аборигены Андаманских островов еще служат воспоминанием об этом историческом народе. Большая часть дравидских племен, не вступивших в сотрудничество с ариями, укрылась в то время в недоступных горных районах. Эти племена в течение сотен лет избегали контрактов с ариями и арианизирован- кыми дравидами и сохранили свою самобытность. Современные санталы, мунда, хо и другие племена и есть потомки тех самых дравидов. Другие племена этих дравидов, оттесненные в войне с ариями, укрылись в равнинных районах Бенгалии, тогда как арии пришли с гор, и влажный климат этой страны не годился для их здоровья. Поэтому-то все эти племена в течение долгого времени сохраняют свою самобытность в Бенгалии. Культура этих дравидских племен называется нишадской культурой.

При посредстве буддийских и джайнистских проповедников эти племена вступили в сношения с восточноиндий- скими ариями, и через некоторое время из смешения восточных ариев с этими племенами возник в Бенгалии новый народ и новая культура. Причина этого в том, что у буддистов и джайнистов не было кастовой системы. Когда впоследствии монгольские племена с северных границ Брахмаварты захватили Ассам и часть Восточной Бенгалии, смешение затронуло и эти племена. Поэтому в бенгальцах течет смешанная кровь — дравидская, арийская и монгольская.

Накопив при помощи труда сотен тысяч рабов несметные богатства, арии не прекратили восхвалять силы природы. Жизненный опыт им показал, что если преподнести дорогие дары могущественному человеку, то результат этого сказывается немедленно. Поэтому, когда не было дождя, когда у молодой женщины не было детей, когда враги не терпели поражения в войне, они совершали дорогостоящие обряды жертвоприношений, чтобы умилостивить разгневанные силы природы. Во время всех этих жертвоприношений богам воздавались многие сотни животных, кувшинов масла и молока и т. д. Гимны, которые произносили при этом, были собраны в Сама- и Яджурведе. Особые правила жертвоприношений и подробные описания обрядов были собраны в брахманах. Обрядовые правила брахман предназначались для домашнего обихода. Обрядовые правила, изложенные в араньяках, предназначались для тех, кто жил в лесу с луком и стрелами. При помощи этих обрядов жертвоприношений брахманы за короткое время очень разбогатели. В буддийской книге «Брахманадхармика сутра» прекрас- но описаны брахманы этой и предшествующей эпох. «Раньше брахманы были воздержанными и целомудренными. Избегая страстей, они пребывали в поисках собственного благополучия. У них не было ни коров, ни скота, ни золота, ни зерна, они старательно хранили высшее богатство. Рис, приготовленный для них, ставили у их дверей. Этот рис, приготовленный с верой, они считали годным для подношения. Они приносили в жертву рис, одежду и масло, полученные в качестве милостыни. Во время жертвоприношения они не убивали коров». Позднее, в брахманскую эпоху, когда произошло падение брахманов, «они, постепенно окружив себя царской роскошью, упряжками породистых лошадей, красивыми расшитыми тканями, прекрасными дворцами и домами, стадами скота и прекрасными нарядными женщинами, подпали под власть жадности. По приказанию брахманов могущественный раджа убил во время жертвоприношений многие сотни коров. Коровы никого не ударяют ни копытами, ни рогами, они подобны козам — молоком их наполняются сосуды; раджа же -повелел схватить их с силою за рога и умертвить их ударами мечей».

Картина богатства брахманов той эпохи приводится в рассказе Сатьякамы Джабалы в «Чхандогья упани- шаде»:

«Гаутама, призвав Сатьякаму Джабалу, подарил ему четыреста 22 тощих и слабых коров. Он сказал: «Ты ходи за этими коровами». Сатьякама погнал коров к лесу и сказал: «Я не вернусь, пока число этих коров не достигнет тысячи». Он долгое время отсутствовал, пока число коров, наконец, достигло тысячи. Эти коровы, разумеется, были собственностью риши Гаутамы. Он из своих стад выделил тех коров, что были тощими и слабыми— их было четыреста,— и отдал их Сатьякаме. Легко понять, сколько же у него было всего коров». Аруни Панчала говорит радже Прабахану: «У меня множество золота, коров, лошадей, рабынь и одежд» 23.

Как и в наше время, во времена Ригведы не было ничего вечного и неизменного. Вместе с возвышением и па- дением различных арийских племен происходило возвышение и падение богов этих племен. В первоначальную эпоху Ригведы высшим богом был Варуна. Потом это место занял Индра. В ведах дается описание тела Индры, его кулака, длани, волос, покрывающих руки, светлых глаз, толстой шеи и живота. И что удивительного в том, что этот безгранично могущественный и мудрый военный вождь был возведен в сан бога, причем Варуне пришлось потесниться, раз гораздо позже сын греческого императора Филиппа смог провозгласить себя сыном бога, сыном Юпитера? Наполеон однажды с горечью заметил своему приближенному: «Эпоха Александра давно прошла, и, хотя я так могуществен, їв главах всех я простой человек. И если я, как Александр, провозглашу себя сыном бога или богом, я стану для всех объектом насмешек».

После того как вся Индия превратилась в колонию ариев, постепенно увеличивается разрыв между аристократией и простыми гражданами, возникает классовое — рабовладельческое — общество. Война с неариями прекратилась. По непреложному закону экономического развития крупные землевладельцы поглощали мелких. Не только неарии, но и бедные арии теряли права на землю. В обществе ариев начинается острая классовая борьба между бедняками и ариями-аристократами. В это время арии переходят от варварства к низшей ступени цивилизации. Борьба богатых и бедных ариев достигает высшего предела в эпоху Махабхараты. Мы наблюдали острую классовую борьбу греков-аристократов с беднотой в греческой колонии Милете накануне рождения милетского философа Фалеса. Сначала побеждает 'беднота, затем — аристократия. Хотя аристократия победила, родовой строй в Милете погиб, и возникло государство, в результате чего Милет достиг небывалого расцвета.

В результате революции, происшедшей в Афинах во времена Солона, кредиторы были лишены своей собственности ради охраны собственности должников, и родовое общество пало. В борьбе кауравов и пандавов мы видим картины той же самой гражданской войны. И здесь острая классовая борьба между арийской аристократией и беднотой внутри родового общества выливается в битву на поле Курукшетра. Дурьедхан был выразителем интересов родовой аристократии. Юдхиштхира — выразителем интересов арийской бедноты. Бхишма, Дхрита- раштра и др. руководствовались классовыми интересами, хотя прекрасно знали о дурных последствиях этой 'классовой борьбы. К Дурьедхану присоединились все вожди родовой аристократии того времени, даже Накула и правитель одной из областей Пенджаба — брат матери Сахадевы Шалья. К арийской бедноте присоединились вожди неариев и смешанные племена. Единственное исключение составил Друпади — правитель панчалов. Основной причиной этого была давняя вражда между кауравами и панчалаїми.

Энгельс говорит: «Здесь же возникло общество, которое, в силу всех своих экономических условий жизни, должно было расколоться на свободных и рабов, эксплуатирующих богачей и эксплуатируемых бедняков, — общество, которое не только не могло примирить эти антагонизмы, но должно было все больше обострять их. Такое общество могло существовать только в непрекращающейся открытой борьбе между этими классами или же под господством третьей силы, которая якобы, стоя над взаимно борющимися классами, подавляла их открытые столкновения и, самое большее, допускала классовую борьбу только їв экономической области, в так называемой законной форме. Родовой строй отжил свой век. Он был взорван разделением труда и его последствием— разделением общества на классы. Он был заменен государством»24.

При родовом строе члены рода были обязаны жить в определенном районе и были связаны кровными узами. В отличие от этого государство делит своих граждан по территориальному признаку —? здесь нет никаких кровных связей. В результате победы плебса, или арийской и неарийской бедноты, на Курукшетре старый родовой строй был уничтожен, и на его развалинах возникло государство. В этом государстве с течением времени побе- дивший плебс и побежденная родовая аристократия смешались друг с другом, и в том обществе, которое затем возникло, стали увеличиваться господство города над деревней и мощь и влияние торгового капитала.

Если разделить историю человеческого общества на три стадии — дикость, варварство и цивилизацию, то арии, когда они пришли в Индию, находились на средней ступени варварства, дравиды находились на этой же или на первой ступени. Негроиды тогда еще не вышли за границы дикости.

Энгельс говорит: «Увеличение производства во всех отраслях — їв скотоводстве, земледелии, домашнем ремесле — сделало рабочую силу человека способной производить большее количество продуктов, чем это было необходимо для поддержания ее. Вместе с тем оно увеличивало ежедневное количество труда, выпадавшее на долю каждого члена рода, домашней общины или отдельной семьи. Привлечение новых рабочих стало желательным. Война доставляла их: военнопленных стали обращать в рабов. Первое крупное общественное разделение труда вместе с увеличением производительности труда, а следовательно, и богатства, и с расширением поля производительной деятельности, при совокупности данных исторических условий, с необходимостью влекло за собой рабство. Из первого крупного- общественного разделения труда возникло и первое крупное разделение общества на два класса — господ и рабов, эксплуататоров и эксплуатируемых»25.

Указанное положение создается, когда общество переходит ко второй ступени варварства. У ариев оно наступило через несколько сотен лет после их прихода в Индию, а древние жители Индии — дравиды — и тогда еще его не достигли. Они в лучшем случае лишь подходили ко второй ступени варварства. Эта ступень характеризуется ткачеством, плавлением металлов и применением меди, олова и бронзы. Многие считают, что дравиды находились на высшей ступени варварства или же на первой ступени цивилизации, но для этого нет никаких оснований, ибо к концу средней ступени варварства разрушается первобытно-общинный строй и вместо него возникает рабовладельческое общество, а на последней стадии варварства входит в обиход железо— железное оружие и железный лемех занимают место каменного оружия и деревянной сохи. Нет никаких оснований верить тому, что численно превосходящие арийцев дравиды,( снаряженные железным оружием, потерпели бы поражение от уступающих им численно и вооруженных каменным и костяным оружием ариев. На последней ступени варварства появляются каменные и кирпичные дома, города, обнесенные стенами, развивается строительное искусство. В это же время происходит отделение ремесла от сельского хозяйства— второе общественное разделение труда. Рабовладельческое общество достигает своего полного развития, в обществе возникает новое разделение труда, помимо разделения на свободных граждан и рабов, возникают классы богатых и бедных. Благодаря имущественному неравенству между отдельными семьями разрушается первобытно-общинный строй. Индийское общество достигло этого состояния гораздо раньше битвы при Ку- рукшетре. Именно в битве при Курукшетре беднота и неарии одержали победу, сокрушив древний родовой строй и власть родовой аристократии. Вместо основанного на кровнородственных отношениях родового общественного строя возникает территориальное государство. И еще раньше вместо системы парных браков мы находим у ариев моногамию. Эту систему ввел Бхригурама, или Парашурама, из рода бхригу, которого смрити изображают в виде матереубийцы за разрушение матриархата. В обществе, основанном на матриархате, убийство 'какого-нибудь кровного родственника; особенно матери, считалось очень тяжки-м грехом. Поэтому-то и говорят, что лишь после совершения омовения во всех святых местах Индии грех искупается и топор очищается. У ариев было принято совместно брать жен из другого рода; при этой системе у каждого мужчины (или женщины) бывала одна главная жена (или муж) и 'Несколько второстепенных мужей или жен. Эта система называется парной семьей. Мудрец Ришьясринга первый ввел моногамию, запретив групповой брак и поочередное сожительство всех членов рода со всеми женщинами рода.

Нет никаких оснований считать, что древние памятники Хараппы и Мохенджо-даро являются остатками дравидской культуры, ибо каменные и кирпичные здания появляются на высшей ступени варварства и на низшей ступени цивилизации, дравиды же в то время еще не достигли этой ступени. После падения империи Маурьев Западная Индия в течение двухсот лет находилась под управлением бактрийских греков. Тогда-то они и их советники буддисты-сарвастивадины совместными усилиями создали в этом районе много городов и государств. В начале VI века эти города и государства были уничтожены во время нашествия Михиракулы. Древние памятники, упомянутые выше, — развалины этих городов. Возраст их — полторы тысячи лет, а не пять или семь тысяч лет.

Арии были здесь пришельцами и первое время не могли уловить разницы между дравидами и негроидами. Поэтому оба эти народа они называли неариями, или дасью. До их появления между этими двумя племенами, несомненно, существовали трения, но они долгое время совместно боролись против ариев. Позднее, когда жизненный опыт показал ариям, что у них много общего с дравидами, они оказались в состоянии, внеся раскол в единство дравидов и негроидов, уничтожить негроидов и установить в большинстве случаев свое господство над дравидами. Эта война не была войной ариев и не- ариев. Поэтому в Махабхарате Юдхиштхира и Дурь- едхан — это сыновья сводных братьев. Они не чужие, а братья, в жилах их течет одна и та же арийская кровь. Один —крупный землевладелец, другой — бедняк, но оба они — арии. События, описанные в Махабхарате, происходят задолго до появления Вьясы — составителя вед. Дхритараштраха и Панду созданы его воображением. Он собирал в Махабхарате описание кровопролитной войны богатых и бедных ариев, а также песни о героях, распространенные во многих других местностях. В жилах Вьясы преобладала кровь шудры— его симпатии на стороне ариев-бедняков. Благода- ря его фантазии пария Кришна становится самим Вишну. Ядаву Кришну —сына дочери рыбака Сатьява- ти — он возвел в ранг бога. Хотя выразителем' интересов арийской бедноты 'был Юдхиштхира, главой их был Васудэва Кришна. Кришна— это не его собственное имя, а название готры. У любимого ученика Будды Ананды в «Суттапитаке» (Дигханикайе, Амібаттхасутте) мы читаем: «У раджи Икшваку была рабыня, по имени Диша. У этой рабыни родился чернокожий мальчик, по имени Кришна. Он изучил в южных областях священные мантры, а затем просил руки дочери царя Икшваку, по имени Кшуд- ра. Сначала Икшваку не согласился, іно, увидев любовь Кришны, он согласился выдать іза него дочь. Дети Кришны и Кшудры жили по берегам Ямуны и были известны под именем ядавов. Они занимались главным образом пастушеством'. Нравы у них были свободные. Эти ядавы усилились, но были побеждены Индрой. Вполне возможно, что они покинули берега Ямуны и поселились в Двараке. Васудэва Кришна из Махабхара- ты и есть глава этих ядавов. Племя это было неарийским или смешанным. В битве на Курукшетре победили арии-бедняки. Это имело далеко идущие последствия. Многие неарийские и смешанные племена освобождаются от рабства и превращаются в свободных крестьян. Брахманизм становится не таким строгим, расширяется сфера свободной мысли. Одновременно происходит падение арийских аристократических богов — Индры, Чандры, Варуны, Агни и др. Растет влияние неведических богов—-Кришну, или Вишну и Махешвары, или Шивы. В Ригведе Вишну и Махешвара занимают незначительное положение В эпоху династии Гуптов, когда происходит возрождение индуизма, эта религия приобретает форму, отличную от раннего брахманизма, или ведической религии. Это видоизменение было весьма значительным'. Хотя веды и признаются, верховными богами становятся Брахма, Вишну и Махешвара. Большая часть хинду становится либо вайшнавами (вишнуитами), либо шиваитами. Эти бродячие племена вайшнавов и шиваитов не верили в обряды жертвоприношений. Главная причина этого в том, что вишнуизм, шиваизм и шактизм, — все эти религии были первоначально «еведическими религиями неарийских или смешанных племен. Победа малоимущих неариев и париев при Курукшетре вызывает такую революцию и в области религии. Именно в эпоху династии Гуптов парии Кришна и Шива были отождествлены со второстепенными ведическими богами Вишну и Махешварой и возведены на пьедестал святости. Общество, возникшее после Курукшетры, уже не походило на прежнее рабовладельческое общество. Оно представляло собой одну из тех переходных ступеней между рабством и феодализмом, о которых говорил Энгельс. В результате появления большого числа свободных крестьян и ремесленников в стране происходит значительное расширение торговли, повсеместно возникает много городов. В этих городах заметно влияние торгового капитала «а общество и государство. Под влиянием этих событий возникают механистический материализм Капилы и Ма>хавиры и диалектические взгляды Будды. Подтверждение этому мы получаем во времена Будды. В буддийский союз был запрещен доступ рабам и воинам. Однако среди учеников Будды уважением пользовались цирюльник Упали, садовник Сумана, слуга и служанка Пурана. Хотя они были шудрами, они не были рабами.

Носители и выразители своих эгоистических интересов, пандиты и профессора, создали у нас ложное представление о древних муни и риши. Это представление до сих пор господствует в народе. Их изображают аскетами, обладающими безграничной силой. В действительности все эти муни и риши такие же люди из плоти и крови, как и мы. Они также были подвластны любви, гневу, алчности и другим страстям. В «Брихадараньяка упани- шаде» содержится следующее подтверждение гнева риши Яджнавалкьи. Когда брахман Шакалья из западных районов засыпал его градом вопросов, Яджанавалкья сказал: «О Шакалья, я спрашиваю тебя об этом пуруше только по упанишаде, если ты не сможешь сказать мне об этом, ты лишишься головы» Шакалья не знал этого пурушу и лишился головы. Более того, воры похитили его кости, приняв их за что-то еще. Голова его скатилась не сама собой — приближенные Яджнавалкьи отрубили и бросили наземь голову этого злополучного брахмана из страны куру и іпанчалов. Но, мало того, этот муии даже не похоронил его, и воры похитили самые кости Шакальи. Когда Гарги спросил Яджнавалкью, весь ли мир Брахмы наполнен горестями, тот прервал его, как школьный учитель, и сказал: «Не задавай слишком много вопросов, чтобы голова твоя не скатилась... О Гарги, не спрашивай слишком много». И Гарги перестал спрашивать. По этим двум эпизодам можно хорошо понять характер риши.

Девяносто девять процентов этих муни и риши были мирскими людьми. Они женились по нескольку раз. У Яджнавал'кьи 'было две жены, .по имени Майтрейи и Катьяяни. Богатствам его может позавидовать даже иной современный князь или царь. Оглашаемые гимнами Са- маведы отшельнические рощи, которые рисуют нам, были обширными поместьями всех этих муни и риши. Сотни чернокожих рабов и ищущие знаний ученики бесплатно выполняли самые тяжелые работы и доставляли им предметы роскоши. Уддалака Арани из рассказа Сатьякамы может служить примером такого бесплатного тяжелого труда. Будучи лишенным всякой пищи, несчастный Уддалака ел листья кустарника арка и, ослепнув, упал в глубокий колодец. Это истязание было ничуть не меньшим, чем истязание в нацистской тюрьме. Но в глазах верующих это, разумеется, блестящий пример преданности гуру.

Кроме того, отнюдь не все муни и риши были священными брахманами по рождению и принадлежали к уважаемым родам. Рождение многих из них окутано тайной. Вашиштха — олицетворение консерватизма той эпохи — был сыном падшей женщины. Вишвамитра —знаменосец прогресса и всего нового, стремившийся основать новый рай,— был сыном раджи. Парашара родился от женщины из касты чандалов. Компилятор Махабхараты и философии веданта Вьяса был незаконнорожденным сыном Па- рашары и девушки-рыбачки Сатьявати. Составитель упа- нишад Сатьякама был плодом одного из многих увлечений незамужней Джабалы. Мне кажется, что, хотя мсио- гамия была распространена в готре Гаутамы, в той готре, к которой принадлежал Сатьякама, был принят парный брак. Поэтому-то и говорится о многих увлечениях незамужней Джабалы. Как и в настоящее время, в ту эпоху существовало различие между простым народом и этими муни и риши. В «Брихадараньяка упанишаде» (адхьяяб, брахмана 4, шрути 7 и 9) говорится: «Если жена не согласна исполнить волю супруга добровольно, то, подарив ей украшения, ты проявишь свою любовь и подчинишь ее себе. Но если она и тогда не согласится, ты подчинишь жену, поколотив ее палкой или кулаками и осыпав проклятиями, в результате чего женщина станет опозоренной или бесплодной». Если пожелаешь приблизиться к супруге, ты привлечешь ее к сердцу и, приблизив лицо к лицу, прочтешь эту мантру: «О семя! Как отравленная стрела, посланная мною, пронзает самку оленя, так ты пронзи мою супругу и подчини ее моей воле». В двенадцатой шрути говорится, что если у чьей-либо жены есть любовник, то, чтобы любовник этот, лишившись чувств и удачи, оставил этот мир, нужно развести огонь в сосуде из необожженной глины и, разбросав священные травы в порядке, обратном принятому, полить их маслом и предложить жертву со следующей мантрой: «Я предложил жертву Агни в образе жены, воспламененной моим мужеством, я принимаю дыхание твое».

В шруте 27 сказано: «О Сарасвати, заставь грудь свою, вмещающую все плоды, питающую все, полнящуюся молоком, шедро воздающую по заслугам, грудь, которой ты вскармливаешь всех достойных людей, войти в грудь жены моей, чтобы напоить сына моего». Разве все это не слова людей, полностью принадлежащих мирскому и по горло погрузившихся в наслаждения и роскошь? Где здесь божественность?

Когда в XVIII веке мы познакомились с западной наукой, яркий свет ее ослепил многих из наших предшественников. В начале XIX века мы видим то же самое — многие в Индии считали все местное символом варварства и во всех областях жизни следовали Западу. Подобный взгляд порождается самоуничижением. В конце XIX века — в период возникновения национального движения — этот взгляд сменяется противоположным: все местное начинают тогда пропагандировать как хорошее. Даже поклонение змеям, деревьям и камням получило божественное толкование. Некоторые из сторонников этого взгляда утверждали, что прогресс Запада носит внешний характер, принадлежит материальному миру, наш же прогресс — внутренний, относящийся к миру субъективному. Мы — единственные на земле представители субъективного. Они забыли, что греческие—и вообще европейские — философы ни на йоту не уступали индийцам в субъективизме. Этот взгляд — другая сторона самоуничижения. В действительности же мы не больше субъективисты, чем Запад, но мы ничуть не уступаем Западу и в нашем интересе к внешнему миру, а упор на субъективизм делался лишь для того, чтобы скрыть собственное бессилие и духовную нищету.

Первая философская школа, возникшая в Индии как реакция на засилье религии и бесплодную систему безжизненных обрядов, была материалистической. Основателем этого философского направления был Брихаспати, сын Ангиры. В результате страстных нападок Брихаспати на брахманизм Гаятьи лишилась головы. Брахманизм выстоял против этих атак Брихаспати, а философские сутры последнего были утеряны. Преемниками этого философского направления были философы индийской школы локаята. Брихаспати в своей системе рассматривал не только мир и жизнь — его философия, подобно западной, охватывала также экономику, политику и социологию. Впоследствии индийские философы отошли от этой системы и ограничили свои взгляды лишь рассмотрением мира, жизни и бога. Вполне возможно, что в последующую эпоху царскому двору, содержащему философов, пришлось не по вкусу освещение вопросов экономики, политики и социологии. Одновременно с развитием- индийского общества происходила и эволюция философских взглядов. Сначала общество, основанное ариями, было первобытным; земля была общественной собственностью. Именно в этот период была сложена большая часть стихов Ригведы. В этих стихах нашли выражение прославление сил природы и беспокойство о собственном благополучии. Образ мыслей первобытного общества, по-видимому, не сохранился в памятниках какой-нибудь другой цивилизации. Грубо эту эпоху можно назвать ведической, или эпохой мантр. Когда благодаря труду пленных и покоренных в войне неариев в сельском хозяйстве был достигнут значительный подъем, общественная собственность на землю стала препятствием на пути развития производительных сил общества, и вместо общественной собственности на землю была установлена частная. Первая форма частной собственности на землю — это рабовладельческая система. (Феодализм и капитализм — две другие формы системы частной собственности на орудия и средства производства.) Именно в эту эпоху были написаны брахманы, и арии уже не довольствовались больше простым и скромным поклонением силам природы и поклонялись богам и богиням, принося им в жертву сотни буйволов, коров, лошадей, коз и сотни кувшинов масла и молока. Как реакция на это появляется философия Брихаспати. Компилятор сутр философии локаята Дхи- шан жил, вероятно, уже после битвы при Курукшетре. Кроме того, как реакция на брахманизм появляется также философия упанишад, одно направление которой было материалистическим, а другое — идеалистическим. Философы локаята не смогли выяснить отношения материи и духа, и поэтому во втором направлении упанишад появляются представления о душе, не зависимой от тела, о ее бессмертии и о единобожии. Мне кажется, что именно в это время происходило возникновение классового общества в недрах рабовладельческой системы. После битвы при Курукшетре родовой строй сменяется государственным. «Брахман упанишада» свидетельствует о разрушении родового строя. Хотя после битвы при Курукшетре в сельском хозяйстве сохранялось еще рабство, появляется много свободных крестьян и ремесленников. В общественной жизни и в политике заметно доминирующее положение торговцев. С 900 года до н. э. по IV столетие н. э. в Индии возникает много новых городов, торговый капитал превращается в одну из главных сил общества. В это время появляются такие механистические материалисты, как Капила, Махавира, Гаутама и Канада, диалектика типа Будды и такие диалектические материалисты, как Нагасена, Васумитра, Яшомитра и Кумаралабдха. Хотя попытки к утверждению феодальной системы наблюдаются еще в эпоху Маурьев, феодализм в его развитой форме утверждается в Индии, не раньше периода Гупт. Философским оформлением этой феодальной системы служит виджнянавада буддиста-м ахаяниста Асамги. Чем глубже феодализм пускает в Индии корни, тем больше появляется в среде сторонников сахаяны средневековых суеверий, колдовства и заклинаний. Постепенно махаяна переходит в ваджраяну и махаджаяну. Но «не имеющий формы брахман» Шанкары не является философским отражением феодального общества, это главная реальность духовной жизни поднимающейся буржуазии. Внешняя торговля Индии осуществлялась двумя путями — сухопутным и морским. Основным сухопутным путем была узкая горная дорога, пролегающая через Хайберский перевал и перевал Ле в Кашмире на Кашгар. Основными опорными пунктами сарвастивадинов являлись Синдх, Гандхара, Пешавар и Кашмир. В Индии не произошло такого упадка философии, какой имел место'в греческой философии после Платона и Аристотеля. Буддисты-сар- вастивадины были прекрасно осведомлены обо всех достижениях науки как в Александрии, так и в Индии. Опираясь на них, они и поднялись до теории диалектического материализма. Хотя научные открытия той эпо- их были незначительными по сравнению с небывалым подъемом науки :в XVI—XIX веках, буддисты-сарва- стивадины на их основе смогли подняться до диалектического материализма. Философия сарвастивада, особенно философия саутрантика, представляет собой высшее достижение всей индийской философии. Философия сбросила свою внешнюю оболочку и заняла свое место в науке. Развалины древних городов, открытые в Мо- хенджо-даро и Такмашиле, — это славный памятник бак- трийским грекам и буддистам-сарвастивадинам. В начале VI века Михиракула уничтожил самую высокую и богатую цивилизацию Индии, следы которой представляют собой вовсе не памятники ведической или дравидской эпохи, ибо в то время наука еще не достигла такого уровня: это памятники цивилизации, созданной в I веке до н. э. — V веке н. э. буйдистами-сарвастивадинами. Хотя их философия не была такой богатой, как марксистская, она совпадает с ней в своей основе и намного превосходит греческих диалектиков.

Морским путем товары обычно отправлялись с мало- барского побережья Южной Индии и из Тамралипты в Бенгалии. В VII веке значительного богатства своей торговлей с арабскими странами достигает Керала. Эту эпоху можно назвать «эпохой первоначального накопления капитала» в Керале. Подобно тому как в Англии -ведущими философами этой эпохи были Бэкон, Гоббс и Локк, в Индии виднейшим философом тогда был Шанкара. Подобно «не имеющему формы брахману» Шанкары, стоящей в центре реальностью у Бэкона и Локка является «лишенный формы бог». Родоначальник и глава современной индийской буржуазной мысли Рам Мохан Рой был почитателем «не имеющего формы брахмана». Яркое отражение феодального общества в идеологии мы видим сначала в виджнянаваде, где главной реальностью считался дух, а затем еще яснее в имеющем форму брахмане (сакара брахман) Рамануджи. Единственная причина популярности комментариев веданты Шанкары в современном обществе заключается в том, что в этой философской системе получили выражение надежды и чаяния подымающегося класса буржуазии. Пурва-миманса Джай- мини — это философский символ первобытно-общинного и рабовладельческого строя. Именно поэтому у Прабха- кары и Кумарилы так отчетливо ощущается привкус материализма и посюсторонности. Это нужно помнить, когда познакомишься с направлениями индийской философии. В своем месте мы укажем на искажения и неверные толкования шрути и других шастр, допущенные Шанкарой в целях беспрепятственного выражения «воли» подымающейся буржуазии в своей философии. Платон в своей философии лишь строил планы о «философе-правителе», в Индии же мы встречаем многих «философов-правителей», начиная с Джанаки и кончая Ашокой и Чандрагуптой II Викрамадитьей. Из «Брихадараньяки» мы узнаем, что интерес и внимание к познанию души среди кшатриев был еше больше, чем у брахманов. Во второй брахмане шестой главы «Брихадараньяки» говорится, что Аруни и его сын Шветакету обучались знанию Брахмы у раджи пан- чалов Прабаханы Джайбали и признавали себя учениками Прабаханы. Как мне кажется, Индра, Джанака и т. д. — это не имена отдельных лиц; эти имена присваива-

11 М. Рой

лись вождям родового общества, причем были Индра I, Индра II, Индра III и т. д., подобно тому как английский король получает имя Эдуарда или Георга и имеется Эдуард I, Эдуард II, Эдуард III и т. д. В прошлые времена изучение фолософии пользовалось большим уважением при дворах индийских раджей, и многие раджи сами были выдающимися философами. Наше рассмотрение истории индийской философии" начинается с философии локаята. Поскольку эта философия рассматривает посюсторонний мир (ихалока) и не верит в существование мира потустороннего (паралока), она называется локаятой. Противники этой философии считают, что философы локаяты очаровывают народ красивыми речами (чару вакья), и поэтому окрестили ее философией чарвака. Естественный опыт человека материалистичен, и вначале философия опиралась на непосредственное познание. Основателем философии локаята был Дхишан, чарвака же — это не имя какого-либо человека, а так идеалисты называли эту философскую школу. Ясное указание на то, что именно Дхишан был основателем философии локаята, мы находим в «Падмапуране». Там в диалоге «Хара-Парвати» Махешвара говорит Парвати: «Один человек, по имени Канада, открыл великое учение, называемое вайшешика. Гаутама составил шастры ньяйи, Капила написал шастры санкхьи, один брахман, по имени Джаймини, выступил с величайшим учением атеизма, человек, по имени Дхишан,— с презренным учением чарвака, и сам Вишну в целях сокрушения демонов выступил в образе Будды с насквозь неблагочестивым учением буддизма». Автор комментариев и философии санкхья Вйджняна- бхикшу во введении к своим комментариям также цитирует это место «Падмапураны»; стало быть, тот факт, что Дхишан был основателем философии чарвака, был известен по крайней мере Виджнянабхикшу. Философы-идеалисты уничтожили сутры Дхишана и, исказив его философию, постарались очернить ее в глазах людей. Вполне возможно, что именно этой причиной и вызван их гнусный заговор, ставящий своей целью уничтожить самое название этой философии. Дхишан был предшественником Kail* пилы и Будды. Время его жизни точно не известно, однако он жил, по-видимому, до битвы при Курукшетре, так как в Махабхарате («Шанти парва» и «Шалья парва») имеются указания на его школу. Ману во многих местах называет его учение «настика», то есть «учением безбожников».

Хотя с философией локаяты связаны имена Аджита Кешакамбали, Пураны' Кашьяпы, Пурандары, Бхандари, Санджайи и других, последовательным сторонником учения Дхишана был один Аджита Кешакамбали. Он был современником Будды. Философия локаята возникла как реакция на жертвоприношения животных, принятые в ведических религиозных обрядах и на засилье жрецов. Дхи- шан подверг веды жесточайшим нападкам: по его мнению, все создатели вед были лицемерными, хитрыми и алчными мошенниками. Апеллируя к ведам, эти лицемеры обманывали простодушных людей бессмысленным набором слов, зарабатывая себе тем самым на жизнь. Веды называют откровением, исходящим из уст божьих. Если это так, то непристойные мантры, сопровождающие жертву ашвамедха, также нужно считать словом божьим. Непристойные мантры, требующиеся для освящения лошади при жертве ашвамедха, не может произнести ни один воспитанный человек, не говоря уже о боге. Даже в среде людей грубых подобные выражения считаются неприличными: философы-идеалисты не сделали ни одной попытки ответить на это обвинение Дхишана, а комментатор Яджурведы Махидхара признал, что ©се эти непристойные выражения действительно употреблялись при освящении лошади.

Дхишан не только подверг жестоким нападкам веды, но и нанес чувствительный удар по всякому фанатизму и суевериям. Удар этот был очень силен и чувствителен. По мнению Дхишана, источник истинного познания (прамана) один, тогда как, по мнению других философов, таких источников познания три — непосредственное восприятие (пратъякша), логический вывод (анумана) и свидетельство (шабда). По мнению Дхишана, «трайовадосья кар- таро бханда дхурта нишагарах», следовательно, для него не может и возникнуть вопрос о свидетельстве как об источнике познания. Остаются непосредственное восприя- тие и логический вывод. По Дхишану, логический вывод опирается на знание всеобщей связи (вьяпти). Из наличия дыма делается вывод о наличии огня. Где есть дым, там есть и огонь—эта связь и называется неизменной всеобщей связью. Неизменная всеобщая связь — «где есть дым, там есть и огонь» — не входит ни в одно из внешних или внутренних непосредственных восприятий. Дхишан утверждает: В действительности мы не можем знать неизменную всеобщую связь, хотя полагаем, конечно, что знаем ее, но то, что мы знаем, — ошибочно. Если неизменная всеобщая связь не может быть познана, то логический вывод не может быть признан самостоятельным источником познания. Как амулет, ворожба, волшебная вода и т. д. иногда дают результат, а иногда не дают результата, так и логический вывод иногда оказывается истинным, а иногда— ложным. Следовательно, но Дхишану, логический вывод не может служить надежным 'источником познания. Непосредственное восприятие (пратьякша) — единственный источник познания; кроме непосредственного восприятия, нет никакого другого пути познания истины.

По мнению Дхишана, никакого бога (ишеары) нет. Существует мир, мир этот многообразен. Многообразие мира — это его природа. Стремиться к познанию причинной связи бесполезно. Земля (кшити), вода (an), свет (тедж) и ветры (марут) —это четыре элемента, или вещества. Он не признает эфир (акаша) в качестве самосто-1 ятельного элемента. Эти четыре элемента и есть субстанция. Из соединения этих четырех элементов возникает тело. Тело, обладающее сознанием, есть душа. Душа не обладает бытием отдельно от тела. Как же возникает сознание из лишенного сознания тела? Дхишан, отвечая на этот вопрос, говорит, что из мелассы и риса приготовляется вино. Если кто-нибудь порознь съест мелассу или рис, он не опьянеет. Вино приготовляется при помощи особого процесса, когда смешивается меласса и рис. И если кто-нибудь выпьет этого вина, он опьянеет. Земля, вода, огонь и воздух порознь, разумеется, не обладают сознанием, но, когда они вместе образуют тело, в результате особого процесса возникает сознание. Земля, воздух, вода и огонь — это четыре элемента, из соединения которых воз- никает сознание. Все кончается смертью. Раз все кончается смертью, то «на дхармам шкарет». Жертвоприношения, рай, спасение и потусторонний мир — все это обман. Жизнь человека состоит из счастья и страдания. Единственной целью человеческой жизни должно быть сокращение доли страдания и увеличение доли счастья. Наслаждайся всем прекрасным, что есть в мире. Если это необходимо для счастья, бери масло в долг и ешь.

В ведах сказано, что животное, убитое при жертве джьотиштома, попадает в рай. Если это так, то человек, совершающий жертву, принеся в жертву своего отца, может быстро отослать его в рай? Если мертвый насыщается поклонением, то зачем же человек, отправляясь в чужие края, берет запас провизии? Если его домашние будут совершать ему подношения, то он сможет оставаться сытым в дальних краях. Если в результате поклонения душа, находящаяся в раю, насыщается, то поднесение пищи на первом этаже должно также насытить людей, находящихся на втором этаже? Разве может умерший человек вернуться? Как угасший светильник не загорится, если в него подлить масла, так умерший не оживет благодаря поклонению. Брахіманьї совершают все эти обряды и жертвоприношения ради поддержания собственной жизни.

У нас нет никаких источников для детального ознакомления с подлинным учением Дхишана. Многие выводы относительно его учения приходится делать на основании того искаженного изображения его философии, которое дают Мадхавачарья и другие философы-идеалисты. Несмотря на многочисленные попытки уничтожить философию Дхишана, подобно философии Брихаспати, его взгляды живы по сегодняшний день. Во времена Будды это философское учение распространял Аджита Кешакамба- ли. Однажды Будда отдыхал недалеко от Раджигира в манговой роще. В это время к нему приблизился, чтобы поучиться мудрости, Аджаташатру, раджа Магадхи, уже встречавшийся до этого со знаменитыми философами. Всем он задавал вопрос о том, имеется ли какой-либо достижимый в этой жизни плод созерцательного подвижничества. Ответы различных философов по этому вопросу изложены в составленной Анандой «Саманья пхала сут- ре» Дитханияки Суттапитаки. Аджита Кешакамбали отвечал магарадже Аджаташатру:

«Великий раджа, нет ни приношения, ни яджны, ни сомы, ни последствий благочестивых или нечестивых поступков, ни этого мира, ни потустороннего, ни отца, ни матери. Нет никакого существа, не родившегося из утробы матери. Нет ни одного такого всезнающего и идущего высшим путем аскета или брахмана, который непосредственно воспринимал бы этот мир и мир потусторонний и который распространял бы то знание, которое получил сам. Человек состоит из четырех элементов. Когда наступает его смерть, то мирские элементы, заключенные в его теле, растворяются в этом великом мире. Элементы его тела растворяются: вода (an) — в воде, свет (тедж) — в огне, воздух (ваю) — в воздухе. Чувства его растворяются в эфире. Мертвое тело несут в гробу, и до самого места сожжения его прославляют и восхваляют, сравнивают с голубем, но в конце концов все превращается в прах. Подношение — это занятие глупца. Слова тех, кто говорит, что подношение имеет свое последствие,— вздор, обман, пустой бред. И глупец и мудрец умирают со смертью тела, оба погибают, после смерти у них нет бытия».

«Саманья пхала сутра» знакомит нас со взглядами еще нескольких философов. По мнению Пураны Кашьяпы, тот, кто делает и кто заставляет делать, кто убивает и заставляет убивать, кто калечит и кто заставляет калечить, кто является причиной горя и угнетения, кто сотрясается сам и сотрясает все вокруг, кто отнимает жизнь, кто принимает поднесенное ему, кто врывается в дома, кто грабит и занимается воровством, нападает из засады на путника, кто совершает прелюбодеяние и кто лжет,— тот, совершая все это, не совершает греха. Если кто-нибудь оружием, острым как бритва, превращает в груду мяса все живущее на земле, то в этом нет греха, грех не возникает. Если этот человек в то время, как он наносит удары, убивает и заставляет убивать, калечит и заставляет калечить, вступит на южный берег Ганга, то в этом нет греха, грех не возникает. Если этот человек в то время, как он совершает подношения и побуждает их совершать, совершает жертвоприношения (яджна) и побуждает их совер- шать, вступит на северный берег Ганга, то в этом не будет ничего благочестивого, и ни к чему благочестивому это не поведет. Благочестие не возникает из подношения, смирения, укрощения плоти и молитвы, и все это ни к чему благочестивому не ведет. По мнению Пураны Кашья- пы, в мире нет ни греха, ни благочестия. Он был сторонником пассивности (нишкриявади): по его мнению, душа пассивна и возникает стихийно. Ни грех, ни добродетель этого мира не являются плодом деятельности этой пассивной души, и они ее даже не касаются.

По мнению Мокшилы Гошалы, в бытии не имеется ни основания, ни причины для несчастья. Бытие омрачается несчастьем без повода и причины. Очищение бытия не имеет ни основания, ни причины; очищение бытия происходит без повода, без причины. Нет ни собственного, ни чужого, ни принадлежащего пуруше, ни силы, ни геройства, ни места для пуруши, ни могущества пуруши. Все существующее, все имеющее Душу, все элементы, все живое — бессильно, неподвижно, беспомощно. Все управляется законом и всеобщей связью. Все делится на шесть видов и испытывает счастье и горе в соответствии с принадлежностью к своему виду. Число основных источников всего сущего — один миллион четыреста две тысячи десять. Деятельности (кармы) имеется пятьсот видов. Кроме того, имеется пять органов чувств, выполняющих пять видов работ, и три вида деятельности, а именно — телесная, речевая и духовная. Деятельность может быть активной (карма) и неполной (ардхакарма), иначе—-деятельность души. Многие могут думать так: с помощью благочестивого поступка, обета, аскетизма или отрешения от плоти я достигну исполнения неполной кармы (долга) или покончу с перерождениями с помощью исполнившейся кармы,— но они не добьются успеха. В мире счастье и горе измерены очень точно: не может быть ни сокращения их, ни увеличения, ни улучшения, ни ухудшения. Как путь брошенной катушки ограничен длиной нитки, так глупец и мудрец, пройдя через ряд перерождений, освободятся от горя. Мокшила Гошала был фаталистом. Человек у него совершенно беспомощен и при всех своих стараниях не может изменить своей судьбы. Жизнь его предопределена заранее.

По мнению Пакудхы Каччаяны, семь элементов не созданы, не сотворены никаким особым повелением, не имеют творца, лишены созидательной силы, вечны и неподвижны, как столб. Они не обладают ни движением, ни способностью к изменению. Они не враждебны друг другу и не связаны друг с другом. Что же это за семь элементов? Это земля (кишти), вода (an), свет (тедж), воздух (ваю), счастье (сукха), горе (дукха) и жизнь (джи- ва). Они не созданы, не сотворены, у них нет создателя, сами они ничего не создают и своей неподвижностью напоминают столб. Они не обладают ни движением, ни способностью к изменениям. Отсюда следует, что в этом мире не .может быть ни убийцы, ни того, кто заставляет убивать; ни того, кто слушает, ни того, кто побуждает слушать; ни того, кто обладает мудростью, ни того, кто обучает мудрости. Человек, отрубающий голову острым мечом, не губит тем самым ничьей жизни — просто меч попадает в пустое пространство, имеющееся между семью элементами. По-видимому, этот Пакудха Каччаяна превратился у западных ученых и наших индийских профессоров в Какудху Катьяяну.

По учению Санджайи Белаттхипутты, если меня кто- нибудь спросит, существует ли потусторонний мир, и если я считаю, что потусторонний мир существует, я отвечу ему: да, потусторонний мир существует. Но сам я этого не говорю. Я не говорю, что потусторонний мир таков, но я не говорю также, что потусторонний мир не таков. Я не .говорю ни того, что потусторонний мир существует, ни того, что потусторонний мир не существует. Если кто- нибудь спросит, имеется ли существо, не родившееся из утробы матери, Санджая ответит ему: я 'ничего не говорю относительно того, имеется ли существо, не .родившееся из утробы ма.тери. Точно так же нельзя наверняка сказать, имеются ли 'какие-либо последствия хороших и дурных поступков. Нельзя ничего определенного оказать о том, есть ли жизнь после смерти или ее нет. По мнению Санджайи, мы не можем что-либо жать о душе. Каждому следует заботиться о том, чтобы человек, отказавшись от громких слов о потустороннем мире, душе, Брахме и т. д., мог спокойно прожить свою жизнь в этом M'ljSpe. Санджая Белаттхипутта был философом-скептиком. Будда в «Ану- гатта никайе» говорит: «Как одежда, изготовленная из волос, — худшая из одежд, так фатализм Мокшилы Го- шалы — худшая из всех философских школ». Здесь следует заметить, что двое наиболее талантливых учеников Будды — Са,рипутта и Моггалаяна—в молодости были учениками Санджайи Белаттхипутты. Пятьсот учеников скептика Санджайи отказались от скептицизма и восприняли диалектический материализм Будды. Будда понимал, что в каждом философском учении заключена доля истины и что ни одно учение не представляет собой абсолютной истины, ибо мир не имеет конца. Поэтому сам он не создал какой-нибудь законченной философской системы.