3.2 Воскресшее тело Христа и Евхаристия

Материалы полемики времен второго иконоборчества совершенно прямо говорят о понимании иконоборцами воскресения Христова как своего рода перевоплощения (подробно см.: LOURIE 2000): до воскресения Христос был описуемым—тут иконоборцы соглашались с иконопочитателями,—но в изображениях такого Христа было бы так же мало проку, как в изображениях обыкновенного человека.

Те же самые материалы дают почувствовать, что такая позиция иконоборцев в IX веке была новой: прежнее иконоборчество утверждало изначальную неизобразимость плоти Христа. Такое впечатление подтверждается и материалами полемики VIII века. На первый взгляд, речь идет об изменении доктрины: такое представление складывается не только у современных исследователей79, но, похоже, и у Феодора Студита. Однако первое и самое простое объяснение не всегда оказывается правильным.

Помимо гипотетических доктринальных, между двумя ико- ноборчествами существовали совершенно несомненные и очень резкие различия в области пастырской практики. Так, во время второго иконоборчества иконы, как правило, не уничтожали. Считалось вполне нормальным оставлять их в храмах, но под- вешивать выше—чтобы молящиеся не могли к ним прикладываться. Более того: тем, кому трудно было отказаться от культа икон даже на таких смягченных условиях, обычно разрешалось поклоняться иконам (именно таким способом иконоборцам удалось разбить единство монашеской оппозиции); единственным условием было признание над собой юрисдикции иконоборческого епископата.

Таким образом, второе иконоборчество не содержало революционного пафоса очищения Церкви от поклонения идолам. Иконы трактовалась теперь как народное суеверие, которое вполне можно терпеть, наряду с многочисленными во все века прочими суевериями, вроде заговоров и талисманов, но которое необходимо последовательно исключить из официального вероучения.

Различие пастырских подходов со стороны иконоборцев первого и второго периодов могло сказаться и на различии в их ответе на вопрос, можно ли изображать Христа до воскресения.

Чтобы окончательно решить, к какой области, пастырской или вероучительной, относится различие между двумя иконоборче- ствами, необходимо обратиться к источникам.

3.2.2 Иконоборчество IX века

о тепе Христа до и после воскресения

Основная часть доступных сегодня источников относится к IX веку, и поэтому нам легче будет начать с учения иконоборцев второго периода.

Согласно иконоборцам, тело, которое Христос получил после воскресения, неописуемо:

(Наши враги) говорят еще следующее,—пишет патриарх Никифор: «Прежде страсти Христовой и воскресения ты описываешь Христа.

Но что ты скажешь после воскресения, ведь тогда уже дело не таково?

Ведь тело Христово теперь нетленно и унаследовало бессмертие...»

(Антирритика III, 38).

В процитированном месте Никифор отступает от постоянной темы своих Антирритик—опровержения сочинений «Мамона» (так, образуя имя собственное от евангельской «маммоны» [Мф. 6,24; Лк. 16,18], он называет Константина Копронима, к тому времени давно умершего, но все еще авторитетного богослова для иконоборцев)—и обращается к современным еретикам. Подобное отступление к современности он делает и в Против Евсевия, 34.

Никифор убежден, однако, что этого мнения современных ему иконоборцев Копроним не держался. В Антирритике 1,26 он пишет, что мысль Копронима в этом вопросе неясна—когда именно тело Христово стало неописуемым. Путем логических рассуждений и, главным образом, параллели с афтартодокетами (так называет их он; точнее же сказать, актиститами) Никифор приходит к выводу, что Копроним, скорее всего, считал тело Христово неописуемым с самого момента воплощения.

Аналогичного мнения придерживался Феодор Студит. В написанном им диалоге между Православным и Еретиком (Антирритика II, см. особенно 41-43), где, очевидно, передавались современные ему споры, аргументация Православного строится на признании, со стороны Еретика, что тело Христово стало неописуемым только после воскресения. Дальше Еретик сам себя загоняет в ловушку. Он цитирует Григория Богослова (Беседа 45, На Пасху, 13), который называет плоть Христову «единобожной»— 6|ао0?ос; (неологизм, образованный Григорием по аналогии с «единосущный»),—откуда делает вывод о присущести этой плоти всех свойств божества, включая неописуемость. На это Православный ему сразу же возражает, что, будь такой вывод правильным, плоть Христова была бы неописуемой не только после, но и до страданий, однако Еретик только что согласился признать, что до страданий плоть Христова была все-таки описуема. Феодор («Православный»), по всей видимости, считал, что его оппонент («Еретик») пытается воспользоваться готовой старой иконоборческой аргументацией, но его собственная позиция теперь другая, и поэтому можно начинать ловить его на противоречиях.

Итак, по мнению главных защитников иконопочитания в IX веке, позиция современных им иконоборцев отличалась от позиции Константина Копронима тем, что тело Христово стало теперь предполагаться неописуемым только с момента воскресения, а не с момента воплощения. Однако, как мы только что видели у Никифора, который специально занимался реконструкцией учения Копронима для его подробного опровержения, ико- нопочитатели IX века не были до конца уверены в точности своего представления об учении Копронима в этом вопросе.