Ветхий завет

Ницше трактует грехопадение как выдумку жрецов, стремящихся к власти. Никто не может знать то, что знает он. Отсюда главным врагом религии является наука. Увлекшись научной критикой, сложившейся в эпоху Просвещения, Ницше упустил из виду, что и в религии грех — это предательство. И неважно, кто тот третий, которого ты стал слушать: познание, женщина или дьявол. Важно, что ты предал того, кто создал тебя, того, кто ближе тебе, чем ты сам.

Упущение того, что Ницше страстно желал, объяснимо лишь его увлеченностью критикой моральной гипотезы христианства. Наблюдая вокруг себя предательство и низость, и все это под разговоры о любви к ближнему, Ницше взялся за разоблачение лжи. Моральные наставления стали казаться ему чудовищным обманом, неким красивым покрывалом, скрывающим борьбу за власть. Если снять это покрывало, то откроется отвратительное зрелище, нечто вроде пауков в банке. Ницше всегда ощущал этот скрытый ужас жизни, где кроме предательства есть страдания, болезнь и смерть. Ответом на эту чудовищную и бесполезную борьбу сил, в которую, как песчинка, втянут и человек, была дионисийская модель жизни, представленная Ницше в «Рождении трагедии». В ее основе и лежало первоначальное стремление людей жить вместе.

Постепенно Ницше отказался от попытки построить общество на принципе единства с другими людьми. Любовь и дружба — хрупкие и ненадежные вещи, легко превращающиеся в свою противоположность — зависть, предательство и ненависть. Зрелище пауков в банке уже не пугает Ницше. Начитавшись Дарвина, он говорит теперь, глядя на то, как живое пожирает живое и живет этим: жизнь устроена как воля к власти. Принятие этой реальности означает, что Ницше из юноши-мечтателя превратился в мужа, трезво воспринимающего окружающий мир.

Библейская история о грехопадении — это рассказ о распаде первобытной коммуны. Дети в раю повзрослели и отказались жить вместе. Бог взмыл в небо, где вел жизнь одинокого орла на горной вершине, а первая пара людей стала строить свой дом на земле и добывать собственным трудом кусок хлеба. История рода людского выглядит, согласно Библии, так: первоначально все творения Бога пребывали около него и составляли собой маленькую тесную коммуну, где дело одного было и заботой другого. Первобытная коммуна распалась по мере роста и взросления ее населе- ния.

Если Бога нет и религия разоблачена как идеология терпения для тех несчастных, которым на земле живется особенно плохо, ибо они используются как рабочий скот, обслуживающий и удовлетворяющий потребности сильных и жестоких личностей, то стоит задуматься над тем, какой бы могла быть лучшая и более справедливая жизнь. Вряд ли Ницше внимательно читал Маркса, но то, что он продумывал возможности утопий, не вызывает сомнений. Надо сказать, все они так или иначе ориентированы на восстановление атмосферы дружбы и доверия, свойственные первоначальной райской коммуне. Истерзанный несчастьями Ницше уже не верит в такую возможность и, подобно Ф. М. Достоевскому, видит социалистический проект исключительно в черном свете.

Проблема не в коммуне, а в человеке. Помести человека в самый чистый дом, он все равно его загадит; дай ему самого верного и умного друга, он его либо поработит, либо предаст. Но в чем дело? Ведь жили же Яхве и Адам подобно Сиамским близнецам, не знающим деления на мое и твое. Ясно, что людей испортила новейшая история человечества, характеризующаяся расцветом индивидуализма. В ней произошло то, что Маркс назвал отчуждением от родовой сущности человека. В отличие от коммунистов, мечтавших о возвращении к первобытному коллективизму, основанному на дружбе и сотрудничестве, Ницше считал, что необходима радикальная переделка людей.

Возможна или нет реализация фантазма о симбиотиче- ском единстве с другим — это не метафизический вопрос, а инфантильное желание, которое свойственно любому живому существу, рожденному и вскормленному матерью. Для понимания Ницше можно вспомнить легенду о несовершенстве и грехопадении человека, сочиненную З. Фрейдом. В работе «По ту сторону принципа удовольствия» Фрейд описывает выбор между чувством удовольствия и реальностью. Судя по всему, Ницше выбрал реальность. Он принимает жизнь такой какова она есть, как свободную игру сил. В ней нет места морали греха и сострадания. Каждому свое. Вот в чем состоит справедливость. Но на пути реализации этого принципа стоит христианская моральная гипотеза, реализация которой сделала человека больным и трусливым животным, уже не способным выигрывать в жизненных играх. Христиане обречены, их сожгут в газовых камерах и сгноят в лагерях, остальные постепенно вымрут сами. Выход в светлое будущее, по Ницше, осуществится, когда на Земле останутся только сильные. Они достигнут равновесия в справедливой и честной борьбе. Это будут не только мирные договоры, но и войны. А прежде всего, человек сможет договориться сам с собой. Без помощи криков о грехе и покаянии он научится управлять собой, своими страстями. Таким же образом исчезнут сами понятия дружбы и предательства. Осознавший невозможность идиотического единства человек превратится в социальное разумное существо.