С полным основанием можно сказать, что в XX столетии австралийская философия была преобладающе идеалистической в ориентации, эклектичной по форме и вдохновленной иностранными моделями по содержанию . Влияние шотландской мысли было очевидно, но время школы здравого смысла было в прошлом . Свою роль в становлении и развитии философии в Австралии сыграли, конечно, Гегель, затем Бергсон, Гуссерль и Эйкен . Последние своими концепциями проявились в преемнике Лаури в Мельбурне, Бойсе Гибсоне. Старший Гибсон заведовал кафедрой в 1911-1935 гг. , а его сын, Александр, в 1935-1965 гг. Старший Гибсон учился в Европе, в Иене, где господствовал в то время фихтеанец Рудольф Эйкен (1846-1926), пытавшийся создать концепцию метафизики духа. Позже он посещал семинары Гуссерля и перевел одну из его книг. Опора на метафизику — одна из наиболее отличительных особенностей австралийской философской традиции, которая к тому же получила одно из наиболее поразительных проявлений в работе экспатрианта-австралийца Самюэля Александера (1858-1938). Он родился в Сиднее, учился в университете Мельбурна, затем в Оксфорде. Работал в Оксфорде и Кембридже. Во время Первой мировой войны он читал Гиффордовские лекции, изданные затем как «Space, time and deity» (1920) . Его трактовка «пространства- времени» представляет бесконечную и непрерывную целостность всех субстанций, существующих до всех субстанций и являющихся материалом, из которого «конструируется материя и все вещи» Многообразие мира возникает из этого «пространства-времени» согласно внезапным скачкам — эмердженциям Правда, у него недостало аргументов для объяснения становления мира, что привело его к теистическим выводам . Несмотря на его рождение и воспитание, Александер может рассматриваться периферийным австралийским философом, ибо его философская карьера сложилась в Англии, тогда как его способ размышления имел мощное влияние в Австралии через Джона Андерсона и, в меньшей степени, через второго Бойса Гибсона Джон Андерсон (1893-1962) . Учился в Глазго, читал лекции в Эдинбурге . Мышление его было систематическим, с чрезвычайно широким диапазоном Он разрабатывал вопросы метафизики, эпистемологии, философии сознания, морали, политики и социальной теории, эстетики и литературы, и почти все привлекало внимание интеллигенции того времени . Особый интерес для него представляли Маркс, Фрейд и Джеймс Джойс. В провинциальном Сиднее в эти дни он мог дать философское образование, которое было значительно шире, чем буквально понимаемая западная философия Как систематически мыслящий философ, он считал, что в мире постоянно взаимодействуют ситуации в пространстве и времени. Сознание, знание, нравственность, образование, общество в его представлении, были не более чем эмпирическими реальностями, пространственно-временной реальности. Социальная жизнь рассматривалась им как постоянное взаимодействие различных социальных движений в разнообразных, зачастую непримиримых образах жизни . Когда Андерсон прибыл в Австралию (1927), его политическая позиция была открыто радикальной . Он поддерживал большевистскую версию марксизма, Австралийскую коммунистическую партию (он даже выступал в качестве советника ЦК и писал в их журналы), что было причиной скандала и в университете, и в городе. Вначале он утверждал, что социализм не только возможен и желателен, но и неизбежен . Затем он все более и более в нем разочаровывается: вначале картиной «фактического социализма» в Советском Союзе, затем в связи с утверждением Троцкого, что «диктатура Коммунистической партии пролетариата» могла быть временной договоренностью с марксистской философской структурой, подкрепляющей социалистическую практику В конечном итоге от сталинизма он повернул к некоторой разновидности либеральноконсервативной политической позиции В философии он основал «сиднейский реализм» . По его мнению, приемлемая философия должна иметь существенный «размах», быть критичной и способной к формированию идей в каждом аспекте интеллекта и общества Курсы лекций, которые читал Андерсон, всегда включали какое-то серьезное разоблачение и критический анализ. В этом он напоминал «мастеров подозрения»: Маркса, Фрейда и Ницше. Мыслитель утверждал, что реальность имеет пропозициональную структуру, то есть для него мир — это в большей степени мир фактов, чем мир вещей Здесь он в чем-то согласен с логическим атомизмом Рассела и «Трактата» Витгенштейна . Он отверг атомизм в пользу доктрины бесконечной сложности вещей и никогда не понимал позднего Витгенштейна, язвительно высказываясь относительно «лингвистического поворота» Андерсон никогда не признавал новую логику Рассела, но искал возможности, чтобы показать, что все предложения подпадают под аристотелевские «четыре формы» субъектно-предикатных пропозиций . Подобная позиция была основой разработки им своеобразной теории категорий, развивающей идеи Самуэля Александера, который отстаивал реалистическую трактовку пространства, времени и категорий бытия, толкающих его на антисубъективистскую трансформацию Канта. Особенностями реализма Андерсона были отчетливая эмоциональная аргументация и критика, что было отлично от стилей философии, доминировавших в Оксфорде и Кембридже в 1920-1950 гг. и враждебных большей частью к систематической, конструктивной метафизике . Поэтому не случайно как он сам, так и круг его учеников термин «критика» использовали в качестве мантры . Кроме того, система обеспечивала всесторонний инструмент для разрушения обычной мудрости дня — религиозной, политической, моральной. Дополнительную остроту обеспечивал специальный словарь, который часто использовал знакомый философский жаргон в незнакомом смысле . Нередко участники обсуждений не всегда понимали терминологию споров. По отношению к Андерсону отмечалась своего рода религиозная, даже сектантская авторитарность его присутствия. Как писал поэт Джеймс Макаулей: «Андерсон имел ответ на каждый мыслимый вопрос. Это было — нет». Его убеждение в правоте своей позиции сказывалось и на достижениях современной математической логики, которую Андерсон отбрасывал с презрением. Логику он основывал на традиционной силлогистической, изобретательно приспособленной, чтобы иметь дело с очевидными ее дефицитами Для Андерсона те вопросы, которые существенны для многих современных философов относительно роли концептуальных схем в понимании действительности, не были проблемами. Вещи, ситуации, процессы существовали в пространстве-времени, и обсуждение должно проявить внимание к определению истины таких вопросов . Андерсон вдохновлялся древними греками, особенно Гераклитом и восхищался объективным отношением досократиков, которое он противопоставлял антропоцентрическим, субъективным беспокойствам пост-картезианской философии . Гегель уважался за возможности его мысли. Дж. Мур, Б . Рассел и С . Александер были достаточно критически адаптированы Пассмор показал, что философские источники его позиции лежат в ранних реалистических концепциях У. Джеймса, У. Т Марвина, Р. Б . Перри и, что наиболее важно, С Александера