Проблема базисных знаний

Человек - единственный среди живых существ - владеет речью.

На самом деле отношения между перцепциями и понятиями намного сложнее. В настоящее время установлено, что люди разных культур и даже отдельные индивидуумы, воспитанные в одной и той же культурной среде, создают различные мысленные образы реальности и что их восприятие (перцепции) объективной реальности зависит от этих же сложившихся стереотипов. Так, например, у некоторых африканских народностей восприятие цвета ограничивается лишь красным и синим, потому что в их языке имеются только два слова для обозначения этих противоположных участков спектра видимого цвета. В результате люди не воспринимают такие промежуточные цвета, как оранжевый, желтый или зеленый: для них это всего лишь оттенки красного или синего. В то же время художник, развивший свою способность распознавать цвета и располагающий большим набором словесных символов для их обозначения, может владеть обширной цветовой гаммой. Непосредственное восприятие объектов и явлений (перцепция) зависит столь очевидно от мысленных образов (понятий), сложившихся в уме наблюдателя, что само представление о воспринимаемой реальности нуждается в пересмотре.

Наблюдения и факты не свободны от влияния теорий. Мы изучаем вещи, задавшись некой целью, а значит, имея некие представления о чем-то. Очевидно, что ученый не может стать беспристрастным наблюдателем, то есть сделать так, чтобы его привычный взгляд на мир не влиял на формирование образа исследуемого им явления или объекта.

Данную проблему исследовал Витгенштейн, правда, по другим основаниям (анализируя проблемы дедукции). Но выводы, к которым он приходит, аналогичны приведенным выше.

Таким образом, мы сталкиваемся с очевидным парадоксом. Понятия определяют то, что наблюдатель воспринимает; в то же время понятия образуются в результате обобщения предшествующих восприятий. Получается, что обладающий знаниями наблюдатель учится для усвоения множества понятий с тем, чтобы затем уточнить или изменить эти понятия в процессе своей профессиональной деятельности. В любой научной сфере и в каждый данный момент времени профессионалы своим непререкаемым авторитетом определяют, какие понятия и методы исследования следует считать приемлемыми - они-то и служат путеводной нитью для ученых. Такая господствующая доктрина диктует, какие именно проблемы следует считать достойными изучения и какой характер ответов на поставленные вопросы можно воспринимать как профессионально допустимый (парадигма). Но тем не менее, во все времена признанные понятия и основанные на них методы исследования подвергались сомнению и оспаривались, а несомненное движение вперед достигалось лишь в тех случаях, когда одна из рабочих гипотез сменялась новой.

С учетом вышеизложенного стандартная концепция науки была «модернизирована».

Итак, согласно «модернизированной» СКН, научное знание предполагает восприятия, или перцепции, - это эмпирические наблюдения, то есть наблюдения, осуществленные с помощью органов чувств и основанные на непосредственном опыте. Эмпирическое наблюдение иногда называют действительным, или истинным, утверждением. Но с той точки зрения, что изложена выше, реально воспринимаемые объекты (предметы и явления) находятся в тесной зависимости, а может быть, и определяются через понятия. Понятие - это мысленный образ вещи или события, выраженный через слово. Как таковой, термин «понятие» является универсалией, за которой стоит целая иерархия идей от простой генерализации (обобщения) до абстрактной теории. Слова, используемые для обозначения членов этой иерархии, в большинстве своем пло- хо определены, перекрывают друг друга и часто используются одним и тем же автором в разных смыслах. Обсуждаемая здесь иерархия заимствована с некоторыми изменениями из работы Уолтера JI. Уоллеса «Научная теория»8 и показана в виде диаграммы (см. рис.).

В ее основании располагаются наблюдения того вида, который мы называем «перцепцией». Круговая форма диаграммы показывает, что гипотезы играют важную роль в выборе наблюдений. Далее, наблюдения, которые всегда обладают свойством уникальности, генерализируются, превращаясь в то, что Уоллес назвал эмпирическим обобщением. Перед этим наблюдения должны подвергнуться масштабированию и измерению. Затем, посредством операций индуктивной логики и при некоторой помощи интуиции и воображения, эмпирические обобщения могут быть абстрагированы в теорию. Теория, однако, не может быть проверена непосредственным наблюдением. Теория признается «хорошей», если позволяет путем дедукции выводить многочисленные гипотезы.

Что касается «закона» науки, требуется уточнить - что он есть и для чего он служит? Брейтуэйт определяет закон как «генерализацию, не ограниченную рамками пространства и времени»9, или, другими словами, генерализацию всеобъемлющей применимости. В этом смысле закон должен размещаться на схеме между эмпирической генерализацией и теорией. Различие между только генерализацией (обобщением) и законом должно опираться на две отличительные особенности: первое - эмпирическая генерализация имеет отношение лишь к отдельному месту пространства или отдельному отрезку времени, тогда как закон универсален; и второе - закон охватывает один из аспектов еще более абстрактной теории.

В использовании слова «закон» существуют две главные трудности. Прежде всего, вне зависимости от того, пользуются ЛИ ЭТИМ СЛОВОМ в специальном смысле или нет, известно, что некоторые ЛЮДИ и даже некоторые ученые придают слову «закон» антропоморфное звучание: закон управляет событиями и его нарушение ведет к наказанию. На самом деле истина заключается в том, что не научный закон управляет событиями, а события, которые он обобщает, управляют им, то есть закон проявляется через события. Таким образом, слово может затемнить мысль. Но еще более важным фактом является то, что закон в том прямом смысле, какой вкладывал в него Брейтуэйт, вообще вряд ли может быть выведен из любой сферы наблюдения (например, поскольку географы имеют дело с объектами и событиями на поверхности Земли, их обобщения не могут быть универсально истинными или, во всяком случае, их нельзя верифицировать как универсальные из географических наблюдений). Лишь законы физики и химии можно считать универсальными; однако даже в физической науке существуют некоторые неопределенности, делающие необходимым использование понятий веро- ятности - речь идет о стохастических законах. Но в тех случаях, когда нельзя предсказать каждую ситуацию, законы физики говорят о всеобщей, или универсальной, вероятности того или иного события.

Тем не менее, слово «закон» широко используется исследователями всех специальностей - все они не считают возможным отказаться от него. Как указывал Брейтуэйт, очень хорошие результаты могут быть получены при работе с рядом более абстрактных эмпирических обобщений, которые в этом случае следует приравнивать к законам. Такой закон может быть применен к более широкому кругу явлений, чем обобщение. И все же очень важно помнить об указанных различиях и не злоупотреблять применением этого понятия там, где в ходе исследования можно обойтись и без него.

В заключение подчеркнем еще раз важный пункт, общий для обоих видов эпистемологического фундаментализма. Базисное знание, трактуемое в одном случае как ясные идеи разума, а в другом - как данные непосредственного чувственного опыта, предлагалось на роль базисного потому, что оно истолковывалось как абсолютно достоверное и в принципе не подверженное ошибкам. Именно поэтому, во- первых, оно может быть фундаментом и, во-вторых, от него достоверность и истинность могут транслироваться, распространяться на все остальное знание. Но выводы, к которым приходит современная эпистемология и которые отражены в концепции «модернизированной» СКН, свидетельствуют о том, что наука не обладает знанием, в смысле его окончательности и фундаментальности. Аксиоматика (фундаментальность знания) заменяется конвенциями.