Первое разделение. И первое, и второе деления имеют дело с тварным как целым. Первое проводит границу между тварным и трансцендентным ему. Оно направлено вовне, указывает в бесконечность, подчеркивая тот факт, что «тварное», как целое, соответствует неизреченному понятию «выведения из небытия», ибо небытие для тварного «старше», чем бытие (1312В). Однако, в Трудности XLI это деление вводится не только как онтологическое, но и как гносеологическое. Факт отделенное™ твари от Бога по сущности (по логосу природы) - очевиден, и об этом не стоило бы специально упоминать. Говоря о первом делении, Максим подразумевает иное: тварь обособлена от Творца по тропосу существования458, обособлена неведением'. Бог по своей благости сотворил светлое мироустройство всего сущего, хотя из этого не сделалось очевидным, Кто Он и Каков459, а потому неведение, отличающее тварь от Бога, [святые] называют делением. Поэтому они оставили неизреченным это деление, естественно разделяющее упомянутое [тварь и Бога] друг от друга и никогда не принимающее [их] соединения в одну сущность, как не могущее принять единого и тождественного логоса (1304D11 — 1305А8). Здесь перед нами неведение тварью Бога по Его сущности - того Кто Он и Каков (riva каї oirolov), которое является естественным460, на что указывает сам Максим. Подобное неведение неукоризненно и соответствует, скорее, «различию», чем «разделению». Оно не может быть снято, ведь даже ангелы не знают Бога в Его сущности461. Однако эта непостижимость Бога относится к здешнему, дискурсивному ведению, которое Максим именует «относительным». Существует и иной - «сверхъестественный» - вид знания (см. 1.7), именуемый действительным или опытным ведением. Это благодатное ведение, обретение которого совпадает с достижением обожения. По сравнению с такого рода знанием-на-опыте теперешнее ведение предстает ущербным, и «различие» между тварным и нетварным, которое с ним связано, представляется разделением. Важно, что опытное, действительное знание - сверхприродно и, как таковое, недостижимо естественным образом ни до грехопадения, ни тем более после него. Говоря о делении, разграничивающем Творца и тварь, Максим использовал термин «неизреченный». В Библии apQijta представляет собой hapax, будучи употреблено лишь однажды применительно к божественным тайнам, которые невозможно пересказать и изъяснить (2 Кор 12:4). В факте существования пропасти, разделяющей Творца и тварь нет ничего тайного, её наличие очевидно. Таким образом, термин скорее относится к упоминаемому тут же соединению Творца и твари. Максим говорит о невозможности соединения Творца и твари в одну сущность. С другой стороны, такое соединение не просто возможно, но актуально произошло в Боговоплощении, рассмотрению которого посвящена Трудность XLI. Объяснить детали этого соединения не представляется возможным. Оно остается тайной, а потому «неизреченно». Таким образом, мысленная погруженность в христологическую проблематику, заставляет Максима предвосхищать события и тема финального соединения тварной и не- тварной природы в Богочеловеке, начинает звучать уже во вводном периоде Трудность XLI. Последующие разделения. Вслед за первым делением Максим перечисляет остальные: Вторым делением [святые называют] то, посредством которого вся совокупная природа, получающая от Бога бытие посредством творения, разделяется на умопостигаемое и чувственное. Третьим - то, которым чувственная природа разделяется на небо и землю, а четвертым - то, каким земля разделяется на рай и обитаемые [регионы]. И пятым - то, которым разделяется на мужское и женское человек, вслед за всеми посредством возникновения благообразно привнесенный в сущие, [чтобы сделаться] некоей всеглавнейшей кузницей всяческих и чтобы естественным образом опосредовать собою все [появившиеся] при всех разделениях крайности (1305А8-В2). Как видно, второе и третье деления суть в первую очередь естественные онтологические различия; делениями они видятся в перспективе воссоединения, а также с точки зрения обычного противопоставления умного и чувственного462.