6.2 Оригенизм Евтихия: его учение о воскресении

У Евтихия не обнаруживается ни следа того представления, из-за которого Филопон вступил в спор с Кириллом Алексан-

11 — 4121

дрийским,—о различии между воскресшей плотью Христа и воскресшей плотью прочих людей. Евтихий и не имел в нем нужды: последователем Севира Антиохийского он не был, и поэтому ему не нужно было считать тленность неотъемлемым свойством человеческой природы. Поэтому, говоря о плоти воскресения, он последовательно имеет в виду как тело Христово, так и всех воскресших людей.

Однако на воскресшую плоть всех людей переносится то представление, которое относилось у Филопона к плоти Христа.

Евтихий тоже учил о воскресении как перемене плоти, при котором обычная плоть заменяется другой «плотью», наделенной свойствами нетленности и неосязаемости. Относительно прикосновения Фомы к следам от гвоздей и от копия на теле воскресшего Христа Евтихий специально оговаривает, что это было особое чудо ради уверения в подлинности воскресения, а не проявление естественных свойств воскресшего тела Христа.

Перемена плоти при воскресении составляла главный пункт учения Евтихия. Недаром предсмертными покаянными словами Евтихия, по свидетельству Григория Двоеслова, были: «Исповедую, что мы все воскреснем в этой плоти».

Суть же заблуждения Евтихия, от которого он отказывался в этих предсмертных словах, состояла, по Григорию Двоеслову, в следующем:

...наше тело в оном воскресении будет славой неосязаемой, более тонкой, нежели ветер и воздух (...gloria impalpabile, ventis aereque subtilius).

Григорий слышал это учение от самого Евтихия и пытался ему возразить, цитируя Рим.

Когда я это сказал,—продолжает Григорий,—Евтихий сразу ответил согласием, но, тем не менее, отрицал возможность воскресения для сего осязаемого тела. Почему и в книге, которую он написал о воскресении [той самой, которую потом сожгли, в 582 г.], указывал и свидетельство апостола Павла, говорящего: ты еже сееши, не оживет, аще не умрет; и еже сееши, не тело будущее сееши, но голо зерно (1 Кор. 15, 36-37). Откуда он без колебания торопился заключить, что, поскольку плоть будет как неосязаемая, так и отличная от прежней [саго vel impalpabilis, vel ipsa non erit (буквально, «не та же самая», что прежде воскресения)], то святой апостол, повествуя о воскресении, говорил, что будущее, которое сеется, это слава, а не тело.

В этом рассуждении Евтихия оригенистской является не только содержание, но и терминология. Противопоставление «одежд славы» (бестелесных) «кожаным ризам» (телу)—типичный мотив Оригена и Евагрия.

Представление о воскресении как перевоплощении не могло не вносить усложнения в учение о воплощении Логоса: ведь получается, что сначала Логос воплотился в одно тело, а потом в другое. Действительно, как мы уже видели на примере воззрения Евтихия на Евхаристию (раздел 6.1.3), тело Христово прежде воскресения не считалось им обоженным в полной мере (поэтому Евтихий считал, что и в Святых Дарах таинственным образом содержится не это тело, а другое—то, которое после воскресения).

Собственно, «усложнение» учения о воплощении Логоса у Евтихия состоит в том, что вместо одного воплощения вводятся два: первое—неполное и неокончательное воплощение с осязаемым и тленным телом и второе—полное, окончательное, но с телом неосязаемым и нетленным.