3. Начало греческой философии

Очень хорошо Диоген Лаэрций, по крайней мере принципиально, отличает греческих философов от предшествовавших им греческих мудрецов тем, что под философией он понимает не мудрость как таковую, а только «влечение к мудрости» (I 12). Тем не менее этих «мудрецов», которые, по его же собственному мнению, не являются философами, Диоген Лаэрций излагает довольно подробно; и хотя он их и насчитывает по традиции семь, на самом деле число их разбухает у него, причем остается неизвестным, как же быть с этой традиционной цифрой «семь».

Таким образом, поскольку своего мпепня о семи исконных мудрецах Диоген Лаэрций пе высказывает, необходимо думать, что сам оп и пе имел такого твер- лого представления о том, кого же, собственно говоря, нужно считать семыо древнейшими мудрецами.

Если перейти к содержанию тех сведений, которые Диогеи Лаэрций сообщает о семи мудрецах, указанных им вначале, то содержание это переполнено либо астрономическими и метеорологическими сведениями, либо содержит кратчайшие, совершенно случайные и никак не мотивированные философские учения, и даже не учения, а скорее, только краткие тезисы или изречения. Ни с того пи с сего среди естественнонаучных сведений о Фалесе вдруг промелькивает фраза о том, что душа «бессмертна» (124). Однако чрезвычайно со- миитсльпо, чтобы уже у Фалеса было учение о душе, да еще о бессмертной. Так же странно звучит утверждение Дног-спа Лаэрция, и притом онять-гаки случайное, среди множества естественнонаучных материалов о Фалесе, что «началом всего он полагал воду, а мир считал одушевленным и полным божеств» (I 27). Что мир оказывался у Фалеса одушевленным и полным божеств, в этом нет ничего философского, а это типичное н исконное мифологическое представление.

Больше иптереса представляют перечисляемые Диогеном Лаэрцием отдельные пзреченпя Фалеса (I 35— 37). Однако такое пзреченпе гласит, что «древнее всего сущего бог: ибо оп ие сотворен». Всем известно, что несотворснность бога есть идея вовсс но языческая, а христианская; и об этом Диоген Лаэрций, писавший в III в., конечно, не мог не знать. В таком случае противоположность творца и твари явно формулируется у Диогена Лаэрция совсем пекритичеекп. Далее, «прекраснее всего мир: ибо он творение бога». Это еще более некритическая христианизация древнего язычества. Остальпые изречения Фалеса, приводимые у Диогепа Лаэрция, имеют либо моральный смысл, а по фнлософ- гний, либо основаны на логической ошибке idem рог idem, либо бьют на остроумие. Заставляет задуматься •го, чго Фалес у Диогена учит о необходимости самопознания (1 30, 40). Такая концепция стирает разницу между досократовской философией и Сократом. Это пе только сомпительно само по себе, но противоречит и словам Диогена, разделяющего древнейшую философию на физику, этику и диалектику, причем во главе этики поставлен опять-таки тот же Сократ (I 18).

Прочие мудрецы из тех семи, которых вначале приводит Диоген, изображены либо при помощи разного рода бытовых картин, либо упражняются в неизменном остроумии, либо представлены вообще весьма спутанно. Мудрец Мисон изображен то действительно мудрецом, а то самым обыкновенным человеконенавн- стпиком (I 106—107). Ферекид вдруг объявлен слушателем Питтака воиреки известной здесь всем хронологии (I 110). По в то же самое время оп объявлен учителем Пифагора, что тоже является хронологической путаницей.

Совершенно певозможпо разобраться в тех десяти «этических» школах (I 18—19), которые Диоген приводит вместе со своим осповным делением, и без того достаточно путанным. Он пачинает с указания па академическую школу, основателем которой совершенно правильно называет Платопа. Но разве Платоп н Древняя академия занимались только одной этикой? Ведь опи запималнсь ренштельпо всеми философскими дне- циплпнами, как и Аристотель со всеми своими преем- никами-перинатетнками (I 19). Да и сам Диогеп в жизнеописании преемника Платона Спевснпиа (IV 1 — 5) рассказывает всякие пустяки, по пи слова пе говорит о его философии. Что же касается его поведеппя, то, судя по этому изложению Диогена, Спевснпп был человеком достаточно безнравственным. Ксенократа, заместителя Спевснипа (IV 6—15), обладавшего, по Диогену, большой независимостью и пеподкупностыо, Платон при жизни своей называл «ослом» (IV 6). II с первой ворвавшейся в его дом гетерой Ксепократ тут же и разделил ложе, хотя та, уходя от него, говорила, что она имела дело не с человеком, а с истуканом (IV 7). Таким образом, среди «академических» этиков по было не только людей с какими-нибудь этическими или вообще философскими убеждениями, по и по своему поведению они были достаточно далеки от высокой морали. После этого позволительно спросить: что же это такое — академическая этика? В Средней академии (Лркесилай), а также и в Новой академии (Лакид, Кариеад), поскольку это было расцветом скептицизма, совершенно нельзя найти никакого этического учения, кроме жалкого подчинения традиционным нормам. Об этике Клитомаха Карфагенского, преемника Карнеада, у Диогена Лаэрцня тоже пи слова (IV 07), хотя он почему-то назван «основателем диалектической школы» этики (I 19).

Указываемую далее у Диогена киренскую школу Аристипиа, поскольку этот последний учил об удовольствии как об основном,моральном принципе, а также и кнпическую школу (Антисфен), пожалуй, еще можно пазвать школами «этическими».

Таким образом, перечисление десяти этических школ у Диогена основано на полной путанице историко-философских попятий. А кроме того, еще неизвестно, как это деление десяти этических школ соединить с изложением ряда других школ вроде элеатской, которые излагаются у Диогена совершенно отдельно пли, в своем месте, вовсе не именуются этическими. Ни в специальном пзложепин философии Ксенофана Коло- фонекого (IX 18—20), пи в таком же изложении Пар- мепида (IX 21-23), Зенона Элейского (IX 25-29), Мелисса (IX 2Л) ровно пи одной этической идеи не содержится. Что же после этого Диогеп понимает под этикой школы элеатов, представители которой перечислены у него (I 18—19)? Ко всему этому нужно прибавить, что, говоря о ІІирроне, Диоген вообще колеблется, была ли у пего какая-нибудь школа или нет (I 20). А Потамопа Александрийского он сам называет эклектиком, приводя действительно разного рода противоречивые его мнения, и отказывается признать,

і

представителем какого направления УЮТ ІІотамоп был (121).

Есть у Диогена еще разделение философов «па догматиков и скептиков». Диоген утверждает, что догматики рассуждают о тех предметах, которые они считают познаваемыми, а скептики—это те, которые воздерживаются от суждений, считая предметы пепозна- ваемыми (I 16). Однако, если, но Диогену Лаэрцию, у Пиррона пе было школы, тогда придется сделать вывод, что весь греческий скептицизм нужно связывать только с Академией.

Таким образом, начало греческой философпп, как и ее разделение на отдельные школы, представляется Диогену Лаэрцию настолько туманным, что мы можем воспользоваться из пего разве только отдельными мелкими сообщениями; но никакого цельного представления обо всем этом по Диогепу Лаэрцию никак получить невозможно.