Музыка и революция.

У одного из немногих друзей-единомышленников Ницше — Вагнера мы найдем немало удивительных откровений по поводу искусства, которое может и должно стать высшей формой реинтеграции людей. Вагнер и Ницше скептически относились к возможностям правового государства и указывали на противоречие социально-экономической интеграции. Более того, в современном государстве они видели серьезную угрозу сохранению духовно-дружеских связей. Согласно доктрине либерализма, человек одинок и может рассчитывать только на самого себя. С точки зрения социалистов, люди рождены равными и должны жить сообща. Ответом на эту дилемму и было творчество Вагнера. В «Искусстве и революции» он писал: мы хотим сбросить с себя унизительное иго рабства, всеобщего ремесленничества душ, плененных бледным металлом, и подняться на высоту свободного артистического человечества, воплощающего мировые чаяния подлинной человечности; из наемников Индустрии, отягченных рабо- той, мы хотим стать прекрасными, сильными людьми, которым принадлежал бы весь мир как вечный, неистощимый источник самых высоких художественных наслаждений. По мнению Вагнера, идея, объединяющая корпорацию художников для достижения истинной цели, может быть применена и во всяком другом социальном объединении, которое поставит перед собой цель, достойную человечества; ибо вся наша будущая социальная организация, если мы достигнем истинной цели, будет и не сможет не носить художественный характер, который только и соответствует благородным задаткам человеческой природы.

Работа «Произведение искусства будущего» была написана в октябре—ноябре 1849 г.

Если искусство — это коммуникативная система, то общение художника как с предметом искусства, так и с пуб- ликой, до которой он доносит сообщение об этом предмете, не является непосредственным. Коммуникация включает в себя «почту», т. е. особого рода службу, функция которой заключается в бесперебойной доставке послания. При этом, согласно модели христианской коммуникации, еще до сих пор определяющей самопонимание искусства, автором послания выступает невидимый и недоступный адресант, который называется Богом или Природой. Художник является своего рода посланником, доставившим сообщение первичного автора. Отсюда характер споров о природе автора-художника сильно напоминает споры относительно того, являлся ли Христос подлинным Мессией, доставившим на Землю послание Бога.

В борьбе между школьными учителями и музыкантом Ницше выбирает позицию художника. Боевой дух вырабатывается не в аудиториях, а в концертных залах, и не профессора, а теноры и примадонны вырывают нас из приватного существования, распахивая перед нами широкий горизонт героических деяний. Однако позже, и об этом свидетельствует разрыв с Вагнером и предисловие 1886 г. к «Рождению трагедии», мнение Ницше изменилось. В чем же он усомнился: в правильности ориентации на выработку национальной идеи, в основе которой лежит убеждение в превосходстве «германского духа», в вопросе о том, что способствует народному единству: музыка или философия?

Однозначный ответ на этот вопрос был бы поспешным. Скорее всего, скепсис Ницше в отношении музыки Вагнера связан с переосмыслением и переформулировкой исходной посылки. Музыка, во всяком случае, полезнее и эффективнее философии. Но есть музыка, уводящая в дебри больной души, и музыка, открывающая просвет бытия. Именно последняя способствовала формированию такого, несомненно, величайшего человеческого объединения, каким был греческий полис. Ницше пока не отдает отчета в том, что, в сущности, все эти маленькие образования вели между собою непрерывную войну и с трудом объединялись, чтобы дать отпор могущественным государствам Востока. Он пытается ответить на вопрос об источнике их силы и крепости. Известно, что сам Перикл видел его в философии и дружбе. Однако Ницше отмечает не только «аполлоническое», но и «дионисийское» начало в греческой культуре и видит их примирение не в философии, а в греческой трагедии. Трагедия — это сплав ментального, визуального и слухового. Ницше отдает приоритет звучанию. Греческий хор наиболее полно выражает дионисий- ское начало культуры и наиболее органично сплавляет, соединяет его с аполлоническим. Главным становится вопрос о том, какая музыка в наибольшей степени содействует силе государства и жизнеспособности культуры.