Лекция 14 АНТИОХИЙСКАЯ ШКОЛА В ЛИЦЕ ЕЕ ВЫДАЮЩИХСЯ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ
'хУореволюционный профессор А.П. Дьяконов выделял в истории христианской науки три типа школ, возникших соответственно в греческом, римском и сирийском культурных ареалах. Школы последнего типа группировались вокруг Антиохии — крупнейшего наряду с Александрией центра эллинистического мира. Основанная около 300 г. до Р.Х. Селевком Никатором на реке Оронте, Антиохия соседствовала с такими важными городами греко-сирийского Востока, как Апамея и Эдесса; ее строители и меценаты Селевкиды (династия, основанная одним из эпигонов Александра Македонского) не сумели привлечь к себе научный ресурс такого масштаба, какой сплотили вокруг своего Мусейона цари из династии Птолемеев, но почитались покровителями искусств и «сыновьями Аполлона», всегда соперничая с египетской империей до тех пор, пока обе державы не были подчинены Риму. В римский период около Антиохии был воздвигнут величественный памятник семитскому язычеству — храмовый комплекс Баальбек, массивные колоннады которого до сих пор напоминают о том, что до V в. по Р.Х. здесь была цитадель сопротивления христианству. Из этого региона также вышли такие классики гностицизма, как Симон Волхв, Вардесан и Василид. Сходство, которое может быть понято как печать эпохи, просматривается и в философском развитии обеих столиц; однако в нем же замечаются вполне определенные различия между ними. Линия аристотелизма была продолжена в Антиохии даже более последовательно; здесь, так же как и в Александрии, первый интеллектуальный слой составили «физиологи», а именно «врачи», которые наряду с перипатетическим описанием универсума охотнее всего принимали скепсис по отношению ко всем плодам греческого умозрения. В греко-сирийском регионе большое распространение получила риторика, нередко вытеснявшая философию из поля интересов образованного класса. Другое мощное течение научной мысли представляла юридическая школа в Берите (нынешний Бейрут, столица Ливана). Таким образом, энциклопедический универсализм был поставлен здесь на службу специальным предметам. Как отмечал в своем исследовании Дьяконов, «сириец обнаруживал особенную склонность к позитивному, аналитическому мышлению... превосходство ума он ценил далеко не так высоко, как эллин. Для сирийца на первом месте стояли интересы нравственного и практического характера, и эту область интересов он не решался подчинять руководству ума, как эллин, а искал для нее более прочной опоры в авторитете»1. Антиохийская школа богословия появляется на исторической арене позже, чем Александрийская, но по происхождению она старше. Антиохия была первым городом, в котором ученики апостолов начали называться «христианами» (Деян. 11, 26). Наряду с Дамаском она рано стала центром проповеди на Ближнем Востоке, о чем свидетельствует и наличие в Антиохии одного из «апостольских престолов» Поместных Православных Церквей до сего дня39 40. Соответственно, здесь не могла не возникнуть катехетическая школа; но школа эта носила характер сугубо церковный. Среди ее дидаскалов могли быть жесткие (хотя и вполне эрудированные) критики античной культуры — Татиан и Феофил Антиохийский. Что же позволяет, в таком случае, рассматривать эту традицию как философско-богословскую? Отвечая на этот вопрос, мы должны обратиться к главному предмету этой книги — Александрийской школе. Именно в ответ на смелые дидактические шаги александрийцев сирийские богословы развивали свое учение как охранители древнего и незыблемого Предания. При этом они вынужденно обращались к античной науке и ее перипатетическому инструментарию. «Отличительным признаком был историкограмматический метод антиохийцев в противоположность аллегорическому методу александрийцев. [...] С одной стороны, одушевленный, мистический, аллегорический идеализм, а с другой — трезвый, рациональный, исторический реализм»1. Если в школе Пантена образование было понято как воспитание, то в сирийских школах воспитание традиционно ставилось на первое место. Ученики собирались при монастырях и епископских домах. Позднее, когда состоялось, можно сказать, естественное накопление образованности, Церковь создала здесь университет, но не в самой Антиохии, а в Эдессе. Такой же центр был создан позднее в персидском городе Низибисе и получил название «школы персов». Дьяконов, опираясь на школьный устав V в., описывал этот университет следующим образом: «...школа (eskola — ахоЛг]) имеет вид корпорации... все члены которой, за редкими исключениями, живут в школьном здании, в особых келиях, по нескольку человек в каждой, и называются "братией"... В состав братии входят люди всякого звания и возраста: и пресвитеры, и миряне, и молодые, и старые. Количество их в VI в., если верить позднейшим источникам, доходило до 800 и даже до 1000. Во главе братии стоит главный учитель- экзегет»41 42. Низибисская школа, согласно имеющимся в нашем распоряжении данным, в период своего расцвета стояла на одном уровне с Александрийской. Мы не располагаем сведениями о существовании таких же крупных центров и в других сирийских городах этого времени, но влияние традиции постепенно сделалось повсеместным, так как «окончившие курс ученики получали от раббана назначение на учительские места в определенные школы и обязаны были принимать назначение под угрозой позорного изгнания из школы и из самого города»1. Итак, по широте и глубине своего влияния антиохийская традиция философско-богословского мышления стала вровень с александрийской, а исходные принципы их существенно различались. Представители антиохийской стороны считали александрийские методы толкования «не просто некорректными и неприложимыми к Священному Писанию, но и прямо враждебными христианскому вероучению, требуя, со своей стороны, строго ограничить христианскую экзегетическую практику рамками "буквального" понимания текстов Священного Писания, подразумевающего подчеркнуто бережное отношение к библейскому "слову" и заведомо исключающего возможность привнесения толкователем в богооткровенный текст своих собственных произвольных и безответственных домыслов»43 44. Налицо встреча двух типов христианской мысли, долгое время развивавшихся в разных культурных регионах. Чтобы понять, какие были найдены пути для диалога в создавшейся ситуации, требуется изучение трудов отдельных лиц Антиохийской школы. Св. Лукиан Антиохийский, пресвитер, возглавлял Антиохийскую школу до 312 г., когда умер под пытками в гонение Максимина. Защитительная речь св. Лукиана перед судьями вошла в классику христианской апологетики. Но наибольшую известность ему принесли критическое издание Ветхого Завета и роль дидаскала. Устраняя из текста Септуагинты ошибки переписчиков и неясности, св. Лукиан сопоставлял его с еврейской версией. Вероятно, св. Лукиан пользовался при этом домасоретской редакцией, чем объясняется стремление иудеев спрятать рукопись. Ученики св. Лукиана после его смерти разделились между православием и арианством, причем обе стороны находили опору в его авторитете. Однако это говорит не столько о «сомнительной православное™» мученика1, сколько о зыбкости того основания, которое он для себя избрал в экзегетике. Таким основанием было прямое, буквальное прочтение библейского текста. История показала, что, взятое само по себе, оно давало такую же вольность интерпретации, как и крайний аллегоризм. Святитель Евстафий Антиохийский, современник Никей- ского Собора 325 г., — убежденный противник арианства. В истории школ известен полемическим трактатом против Оригена, где упрекает последнего в пренебрежении буквой библейского текста. Прот. Георгий Флоровский отмечает у св. Евстафия «подробный и чуткий» разбор текста45 46, что относится именно к грамматико-историческому смыслу. Таким образом, несмотря на осуждение ариан, лукиановская традиция в экзегезе была продолжена. Диодор Тарсский (+ до 394 г.), получивший классическое образование в Афинах, стал систематизатором антиохийского метода. Его основное сочинение по этому вопросу — трактат «О различии между теорией и аллегорией» (Tig Ьихфора 0«поюс; Kai aAArjyooiag), в котором проводилось размежевание двух терминов, ключевых для антиохийской и александрийской традиций. Цель Диодора состояла в том, чтобы очистить умозрение (теорию) при чтении Библии от аллегоризма. Духовная реальность, согласно Диодору, выражается в событиях. Поэтому превращать события в чистые символы — значит подменять и саму эту реальность. Его определение аллегории можно записать в виде математической формулы: a = 0 — L (Толкование на Псалмы, предисловие)47. Значение Диодора для истории мысли определяется тем, что он был учителем св. Иоанна Златоуста и Феодора Моп- суэстийского. Св. Ефрем Сирин (306-378), преподобный, за свои молитвенные сочинения получил имя «отца плача и покаяния». Авторитет этого богослова на Востоке был так велик, что, как сообщает бл. Иероним, его сочинения читались во время богослужений вслед за Священным Писанием. Несомненно, это были экзегетические сочинения. В то же время преподобный Ефрем Сирин был не теоретиком сирийской экзегезы, а величайшим ее практиком. Он создал символическую интерпретацию как жанр, используя полисемантические свойства знака в духовной поэзии. Символы подобны иконам: они одновременно и открывают несказанные свойства Божества, и скрывают от глаз их превосходящий зрение свет. Исторический смысл каждого библейского образа не препятствует символическому истолкованию, но конкретизирует его. Так, Адам, Самсон и Давид символизируют каждого из нас, оставаясь самими собой. Феодор Мопсуэстийский (родился в 350 г. в Антиохии) — один из главных протагонистов несторианства, чьи сочинения заменили в каноне Низибисской школы труды самого Ефрема Сирина. Феодор довел до логического предела метод Диодора. Во главу угла он поставил филологию и историю48; он охотнее признавал в библейском тексте ошибки переписчиков, чем смысловые разломы, за которыми александрийский ум обычно видел иносказание. Типологию Феодор признавал только провиденциальную и только на основе реального сходства событий. Прообраз имеет место тогда, когда очевидна гипербола в рассказе об исторической реальности. Иоанн Златоуст (344-407), святитель, архиепископ Константинопольский. Учился вместе с Феодором Мопсуэстий- ским, состоялся как незаурядный пастырь в Антиохии, поче- му может рассматриваться как представитель этой школы. Вопреки распространенному мнению, что св. Иоанн Златоуст был не столько мыслителем, сколько проповедником1, его герменевтическая рефлексия отличалась большой самостоятельностью на фоне школьной полемики того времени. С одной стороны, св. Иоанн Златоуст подчеркивал событийность библейского текста, цель которого — «не опускать ни одного события... но сообщать нам истинное понятие обо всем». При этом отрицаются попытки (свойственные Филону и Оригену) все неблаговидные поступки героев библейского повествования обратить в аллегории: «Оно не умалчивает и о добродетелях праведников по зависти и не прикрывает их прегрешений по пристрастию, но все представляет нам на вид, чтобы мы имели пред собой образец и урок» (Беседы на книгу Бытия)49 50. С другой — он призывал «напрячь внимание и разыскать, что скрывается во глубине слов» (Там же)51. В толковании на книгу Деяний апостольских св. Иоанн Златоуст выделяет семь различных смысловых фигур в библейском тексте: 1) пророчество; 2) повествование; 3) притчу; 4) иносказание; 5) образ; 6) прообраз; 7) благовестие. В Ветхом Завете «сказанное о Христе не поверхностно сказано и не на виду положено, но, как сокровище некое, положено в великой глубине». Сделано это, объясняет св. Златоуст, не случайно, а «для пользы людей того времени». Таким образом, он разделял александрийскую идею о том, что Истина поступательно разворачивалась в истории до первого пришествия Христова. Принимал он также мысль о педагогическом значении такого развития: знание «положено в глубине» для того, чтобы человек искал его «с усердием и трудом» (Беседы на Евангелие от Иоанна)1. «Обыкновенно, — пояснял св. Иоанн, — что обретается с трудом и изысканием, то глубже внедряется в нашем уме, а что — легко, то скорее и улетает из нашего сердца» (Беседы на книгу Бытия)52 53. Феодорит Кирский (родился в 393 г. в Антиохии). Наряду с Августином и Иеронимом назван Восточной Церковью «блаженным». Феодорит — выразитель зрелого антиохийского метода, чуждого крайностей. В поиске «царского пути» экзегезы сказалось его стремление следовать св. Златоусту. Его труд «Исцеление эллинских недугов» уже не проникнут привычным для ранних представителей школы антифилософским пафосом. Но он четко расставляет акценты: вера и знание взаимно нуждаются друг в друге, однако «вера предшествует знанию». Так в гносеологии (обучение начинается с веры), так и в религии. Знание служит раскрытию веры с наибольшей полнотой, и здесь ум должен приводить себя в согласие с соборным разумом Церкви. Событийная сторона сакрального текста исторична и потому относительна (Вопросы на Бытие, предисл.). Но именно история как реальность, обращенная к человеческому восприятию, позволяет «проникнуть в тайны Всесвятого Духа». Ведь и Священное Предание вплетено в ткань истории. Поэтому истина сообщается в знаках событий. Фигуры речи могут быть, по крайней мере, пяти родов: 1) образные (троящая;); 2) метафорические (ек ретафорад); 3) приточные (7тара|ЗоЛгксётероу); 4) таинственные (апдуратсобсбд); 5) сравнительные (яроосояояоиа)54*. Образы (тропы) относятся к будущему, метафоры служат наглядности при объяснении посредством аналогий, притчи тренируют разум, тайны увлекают в глубь познания, подобия же сообщают форму для определения прежде непознанного и материал для развития мысли. Таким образом, в конце своего самостоятельного существования — этот предел был положен самой историей — Антиохийская школа пришла к согласию с Александрийской по ряду принципиальных вопросов; а это, в свою очередь, говорит об объективной значимости последних. Спор, который «был обусловлен прямым столкновением двух различных и в значительной степени непроницаемых друг для друга культурных традиций»55, закончился обогащением обеих. Александрийскому менталитету это столкновение помогло, как будет видно из дальнейшего, преодолеть некоторые крайности, заложенные в нем с самого начала. В следующей лекции мы более предметно рассмотрим связи обеих школ: Александрийской и Антиохийской. Вопросы к семинарским занятиям ? Перечислите три основных типа христианских школ Античности, назовите их отличительные характеристики. ? Опишите Антиохию как культурный и духовный центр эллинистического мира. ? Под влиянием каких историко-культурных факторов складывалась антиохийская философская традиция? ? Что вам известно о проблеме «лукианизма» в современной науке? ? Назовите основные разногласия между Александрийской и Антиохийской школами. Темы докладов и творческих работ 1. Антиохия Сирийская — культурная столица эллинистического Востока. 2. Этапы формирования Антиохийской школы. 3. Реконструкция учения Диодора Тарсского в трудах современных исследователей. 4. Принципы истолкования сакрального текста в сочинениях св. Иоанна Златоуста. 5. Символ как духовная реал ьность в экзегезе св. Ефрема Сирина. 6. Антиохийский метод в трудах Феодора Мопсуэстийского и Феодорита Кирского: сравнительный анализ. 7. Этико-сотериологическая направленность экзегетических творений преп. Ефрема Сирина.