в работах «Различие и повторение» (1968), «Логика смысла» (в 1969 г. был занят анализом условий производства смысла, апеллируя к «мысли без образа», вне пространства представления субъекта. Если в первой книге традиционная форма скрывает неклассическое содержание, то архитектоника, серийная композиция второй уже больше соответствует сути концепции . Сочинения, написанные совместно с психиатром Ф. Гваттари: «Анти-Эдип» (1972) и «Тысяча плато» (1980), два тома «Капитализма и шизофрении», наглядно демонстрируют новый стиль письма, который Делёз обозначает как «практическое осуществление множественности». Книга не воспроизводит последовательное движение смысла: отдельные части (серии или плато) представляют собой локальные единства, развивающиеся параллельно Концепция книги как множественности, ризомы (корневища как пучка самостоятельных единиц), противопоставленной древовидной системе «философии единого» (сводящей ветви к стволу, общему основанию), предполагает движение мысли, которое подчиняется не обобщающей логике, а «логике множественности», учитывающей разнообразие частей, не сводимых к единству Дерево собирает и подчиняет порядку, ризома рассеивает и творит новое Делёз говорил, что пишут для того, чтобы дать жизнь, освободить ее там, где она в заключении, найти концептуальные инструменты для «ускользания» от стагнации, деспотизма, фашизма, всех реактивных сил отрицания жизни . Отметим, однако, что последние работы Делёза — «Френсис Бэкон: логика ощущений» (1981); «Кино», т. 1-2 (1983, 1985); «Что такое философия?», совм . с Гваттари (1991) и др. — написаны в более классической манере, что отчасти связано со спадом волны авангардистских теорий и уходом «философии мая-68». Подобную эволюцию пережили многие представителя авангарда, в частности Ж . Деррида и Ф . Соллерс. Философия для Делёза — не рефлексия и не анализ языка для достижения консенсуса, это — создание концептов, продолжение жизни в мышлении Она не просто теоретическое предприятие, но имеет смысл, поскольку открывает новые проблемы, «жизненные пространства», будучи всегда творческой и революционной Следует отметить, что, занимаясь концептуальным творчеством, Делёз обращался особенно часто к материалу литературы и искусства Он написал работы о Прусте, Захер-Мазохе, Кафке (совм. с Гваттари), Беккете, о живописи Бэкона, двухтомник о кино, анализировал в своих книгах творчество многих писателей, музыкантов, художников . Привлекал Делёз и широкий спектр научных знаний, от математики до неврологии, особенно в последние годы, рассматривая науку как одну из форм мысли и творения, так же как философия и искусство обращенную к различию, становлению . В 1960-е гг. он обращается к особому типу мысли — «чистой мысли», не апеллирующей к представлению, в отличие от мысли «банальной» и «гротескной». Решающий шаг Делёза состоит в том, что он переоткрывает гетерогенное время, чистую длительность, вечное возвращение как повторение различия. «Банальная» мысль — это здравый смысл и философия, апеллирующая к представлению субъекта. Различие и повторение в этом случае — изолированные операции: различать означает отрицать противоположное; повторять — воспроизводить одно и то же . Это выражающий реактивные силы жизни негативный образ мысли, принцип действия которой — отождествление различного, синтез разнообразия в общем основании В «чистой мысли» различие и повторение объединены в повторении, утверждении различия. Такое положительное утверждающее мышление — исходная форма мысли: здравый смысл приходит вторым, он соответствует остановке «кочующей» мысли, ее фиксации в «оседлых» формах представления В мире существуют только становления, непрерывные линии движения, потоки производительной силы . Философия Делёза отрицает субстанции Природы, Сущего, Единого, Субъекта. Есть только процессы, среди которых могут быть, конечно, и унификация, централизация субстанциали- зация, субъективация, но последние не имеют никакой привилегии, наоборот, это часто тупики, которые мешают росту, производству нового . Также Делёз — сторонник имманентной философии: все, что производят машины становления, находится на той же плоскости, что и механизмы самой машины, является ее продолжением Рассуждая о производстве смысла, Делёз во многом использует структуралистские идеи: «Структура — это фактически машина по производству бестелесного смысла». Характерно, что он выявляет динамический потенциал структурализма Структура, воплощаясь, превращается из виртуального в реальное (или воображаемое), тем самым имеет временной, генетический аспект. Логика события реализуется в серийной форме, предполагая наличие, по крайней мере, двух серий, одна из которых играет роль означающего (знак, несущий в себе какой-либо аспект смысла), другая — означаемого (коррелят этого аспекта). Связь означающего и означаемого и есть смысл, а роль «связки» играет «парадоксальный элемент» структуры, отсутствующих среди ее терминов: не имеющий смысла, но выступающий условием его появления в структуре. Рассуждения Делёза о «парадоксальном элементе» движутся в русле соответствующих идей семиотики, предложившей много аналогичных понятий («позиция нуля» Фреге, «нулевая фонема» Якобсона, «плавающее означающее», «мана» Леви-Стросса). Значение делёзовских исследований состояло во всесторонней проработке данной семиотической модели и построении соответствующей ей онтологии, логики, эстетики, поэтики и т д Событие Делёз называет также единичностью (singularite), или совокупностью единичных точек, представляющих все виртуальные конфигурации структуры . «Это — поворотные пункты и точки сгибов; узкие места, узлы, преддверия и центры, точки плавления, конденсации и кипения; точки слез и смеха, болезни и здоровья, надежды и уныния, точки чувствительности». Единичности виртуальны, обладают особой «идеальностью», которую нельзя смешивать ни с образом, ни с идеей . Поскольку единичности размечают мир становления, то к ним неприменимы предикаты индивидуального, личного, которые относятся к миру сущностей, трансцендентального субъекта, «высшего Бытия» и т. д. Распределение единичных точек, будучи подвижным в силу движения «парадоксального элемента», характеризуется как номадическое (кочевое) . Траектория производства смысла предстает как подвижная множественность событий-единичностей . Место субъекта классической философии в пространстве представления, где она является условием смысла, занимает «практика», «дионисийская смыслопорождающая машина» Другими словами, «субъект» кочует, распределяется в игре серий, пробегает по ним, разветвляя структуру: он выступает как свободная, анонимная и номадическая регулярность В соавторстве с Гваттари Делёз указывает на идеалистическую суть доктрины Фрейда и особенно Лакана, утверждая даже, что «нет особой формы существования, которую можно было бы назвать „психическая реальность». Они выделяют три заблуждения относительно бессознательного (желания) — нехватка, закон и означающее, которые все имеют идеалистическую суть. Во- первых, «Анти-Эдип» направлен против понимания желания как нехватки, которое исчезает, поскольку удовлетворяется. Желание, считают они, — это производство реального объекта Во-вторых, бессознательное создает фантазии, за которыми стоит не структура Эдипова треугольника с законом, воплощенным в «имени отца», но социальная, историко-политическая ситуация. Желание связано с социальным производством, причем последнее имеет «желающий» характер: и социальные процессы, и желание суть производительные машины . В-третьих, бессознательное не сводится к языку, потоку означающих: они подходят к нему с точки зрения его функционирования Радикальный материализм «Анти-Эдипа» диктуется также принятой в работе установкой на внутренний анализ бессознательного: бессознательное производит в плоскости имманентности, будучи механизмом, создающим другие присоединенные механизмы, но не идеальный смысл . Исследование имманентных условий бессознательного производства для выявления его легитимного и нелегитимного функционирования Делёз и Гваттари называют шизоанализом, который выступает как «трансцендентальный и материалистический». Задача этого анализа — освободить бессознательное. Нелегитимное употребление бессознательного происходит, когда желание направляется на собственное подавление . Так, фашистское, расистское, «параноидно-сегрегационное» использование состоит в полагании господствующим классом себя как «высшей расы», а угнетенным — как «животного, негра». Легитимное, «шизо- номадическое» использование машин желания — их освобождение от пут идеального, застойно-определенного . «Шизоанализ» должен подсказать линии ускользания от всякой определенности, препятствий, тормозящих «шизопотоки» желания, он реактивирует реакционные становления, отождествляемые авторами с разрушением сложившегося порядка: желание «взрывает» социальную сферу «Анти-Эдип» выразил бунтарские настроения левого движения во Франции и признан «философским манифестом мая-68». Если первый том «Капитализм и шизофрения» — критический, то второй, «Тысяча плато», развивает позитивную концепцию — «теорию множественностей», или номадологию. Термин «множественность» означает ризоматическую структуру, где отсутствует единое основание Все «плато» книги — онтология, физика, логика, психология, мораль, право, социология, политика и т д — рассматриваются как самостоятельные проблемные поля Термин «теория» понимается прагматистски — как производительная машина, которая создает новые концепты . Основные проблемы книги формулируются согласно логической модели бинарных оппозиций: гладкое пространство/изборожденное; ризома/дерево; скорость, интенсивность/движение, экстенсивность; кочевье/оседлость; машины войны/государственный аппарат; воспоминания/память; становление/уподобление и т. д . Авторы, противники дуализма и бинаризма, опираются на теорию единого основания, чтобы преодолеть ее Идеи Делёза имеют своих почитателей в США (Ф . Джеймисон), Латинской Америке, особенно в Бразилии (на португальский язык переведены почти все его книги), а также в Англии, где поддержку находит не столько ницшеанский, сколько постструктуралистский аспект его творчества. Его концепция явилась одним из наиболее ярких выражений французского ницшеанства, которое в той или иной степени представляют работы Ж. Батая, П. Клоссов- ски, М. Бланшо, М. Фуко, Ж. Деррида, Ж. -Ф. Лиотара, Ф. Лаку- Лабарта, Ж.-Л. Нанси и др. Идеи ницшеанства стали особенно популярными во Франции в 1960-1970-е гг. , но постепенно ушли с первого плана «интеллектуального пейзажа». Наиболее яркие представители структурализма (Р. Барт, Ж . Лакан, М Фуко и др ), зачастую отрицавшие свою принадлежность к движению, впоследствии подвергли структурализм радикальной критике, перейдя на позиции постструктурализма Началась эта критика структурализма с разных сторон с середины 1960-х гг. Так, итальянский семиолог Умберто Эко (р . 1932), размышляя о причинах частого отождествления семиологии и структурализма, заявил, что структурализм гипостазировал в качестве философской истины то, что первоначально было оперативной гипотезой: мыслительные операции воспроизводят реальные отношения, а законы природы изоморфны законам мышления Так, бинарный принцип, первоначально бывший рабочим инструментом логики кибернетического моделирования, становится философским принципом. Однако если предположить, что Структура как Прасистема действительно существует, она 1) не может быть системой или структурой; 2) ее нельзя ни увидеть, ни определить Иными словами, философским следствием признания существования Структуры должно быть отрицание структурного метода познания реальности, а принятие идеи бинарной оппозиции в качестве метафизического принципа приводит к отмене самого понятия структуры