2.4 Богословие Нестория после его осуждения

То богословие Нестория, которое мы знаем по его сохранившимся трудам, полемично, или, точнее оправдательно—он защищается от обвинений; из них главное было в том, что он вводит двух «сынов» вместо одного. В связи с этим его тезис звучит почти как формула ороса (определения веры; буквально «орос»—«граница», «предел») Халкидонского собора: «Исповедую нераздельное единство двух природ в одном лице» (КИ142); у него даже встречается формула «одно лицо в двух природах» (КИ 209). Точно такие же формулы Церковь провозгласит в 451 г. на IV Вселенском соборе в Халкидоне.

Но как нам уже приходилось убеждаться, некоторым догматическим формулам бывает суждено «многоразовое употребление». Тождественность вероучительных формул не является достаточным основанием для вывода о тождественности богословских учений.

Различие между Несторием и Халкидоном в понимании единого «лица» Христа состоит именно в том, что это «лицо» Не- сторий отказывается понимать как особую реальность—«ипостась» Сына. Во Христе Несторий видит две ипостаси (КИ 283284), причем, термин «ипостась» служит ему для обозначения реальности природ—Несторий пишет это в ответ на тезис св. Кирилла о различении двух природ во Христе «только в созерцании» (разумеется, для Нестория эти слова св. Кирилла означают отказ от признания самостоятельной реальности за каждой из двух природ во Христе).

Из этого можно заметить, что позднейшее несторианское учение о двух ипостасях во Христе—в смысле двух самостоятельных личностей, Сына Божия и человека Иисуса—у Нестория уже имплицировано.

До сего момента мы говорили о тех аспектах учения Нестория, которые являются фундаментом позднейшего несторианства. Нужно сказать немного и об оригинальных воззрениях Нестория, хотя мы пока ничего не знаем ни об их предыстории, ни о восприятии их в позднейшем несторианстве.

«Лицо» у Нестория понимается совершенно особым образом. Он строго следует принципу: не может быть ни лица без природы, ни природы без лица (КИ 219)—здесь «лицо» (а не «ипостась») служит для обозначения индивидуализации... но не для обозначения индивидуума. Коль скоро во Христе сошлись две реально существующие природы, каждая из них должна иметь собственное лицо. Почему же «лицо соединения» (классическое понятие Антиохийской христологии)—лицо Христа—едино?— Происходит какой-то взаимообмен лиц (альтернатива православному понятию «общения свойств» между двумя природами во Христе, см. ниже о богословии Халкидонского собора): «По тому, чтобы принимать, и чтобы давать, и по обычаю взаимного единения, лица взаимно приемлют и дают» (КИ 223); «Божество употребляет лицо человечества, и человечество—лицо Божества» (КИ 212-213; ср.: 194, 266). Итак, само «лицо единения» мыслится как-то «динамически»—это уже, во всяком случае, не есть лицо в обычном (хотя бы для того же Нестория) смысле слова. Если «лицо», по Несторию, каким-то образом выражает индивидуальность бытия, то применительно ко Христу это будет уже некоторая «сверх-индивидуальность», принадлежащая двум другим индивидуальностям. Повторим, что это учение Нестория нуждается в дальнейшем изучении.