Описываемые в Трудности XLI соединения имеют черты ипостасных соединений. Заметим, что в христологических трактатах (в контексте которых и было выработано представление о такого рода соединениях) почти всегда приводятся только два примера ипостасных соединений: сложение души и тела в ипостаси некоего человека, сложение божественной и человеческой природ в ипостаси Христа. При этом не все природы, входящие в ипостась, до ипостасного синтеза обладают самостоятельным и действительным существованием. Например, тело и душа не существуют по отдельности, они творятся Богом одновременно; и человеческая природа, воспринятая Богом Словом, не предсуще- ствовала как таковая, никогда не обладала собственным отдельным существованием. Она реальна только как воипостазирован- ная, то есть как получившая действительное бытие в ипостаси другой природы, в ипостаси Слова: она не реализовалась в некой ипостаси своей природы, вроде ипостаси Петра или Павла. Оригинальность Максима Исповедника в трактовке всеобщих соединений состоит в том, что он рассматривает некоторые из них как ипостасные, тем самым распространяя выработанную в христологии концепцию ипостасного соединения на широкий класс тварных объектов. Это полностью согласуется с таким ос- 102 новополагающим для его мысли принципом как взаимодополни- тельность. Максим признает соединения земли и неба, чувственного и умопостигаемого ипостасными соединениями, более того, он открыто уподобляет их соединению души и тела в человеческой ипостаси415. Это означает, что ни одна из составляющих такой пары не существует без другой и не предсуществует другой. Небо не существует без земли и не предшествует ей (и наоборот), умопостигаемое не предшествует чувственному и не возможно в действительности без последнего (и наоборот). Обе эти части составляют и исполняют единый мир, который, в свою очередь, исполняет их как свои части. В ипостасном единстве чувственного и умопостигаемого, образующем единый мир, упраздняется само различие природ, которые, не утрачивая своих особенностей, обмениваются свойствами и замещают друг друга в совершенной перихорезе416. Принцип взаимодополнительности и взаимообра- тимости прилагается Максимом даже к проблеме соотношения общего и частного. Он заявляет, что «общее осуществилось в частных, совершенно не принимая логоса самостоятельного бытия и осуществления», а потому исчезает при уничтожении частных . При этом природы, составляющие ипостась, остаются не- слиянными и неповрежденными. Здесь «ипостась» означает «тропос существования». Ипостасное единство частей тварного мира имеет своим основанием надприродное начало. Бог, как содержительная причина всяческих, удерживает около себя вещи, по природе отстоящие друг от друга, заставляя их тяготеть друг к другу в силу единой связи каждой из них с Ним, как с Началом. Эта единая связь с Первоначалом перекрывает все частные связи, заслоняет своим свечением их собственное существование418. И как в Слове Божи- ем воипостазирована воспринятая Им человеческая природа, так в том же Слове воипостазирован весь мир419. Свою особенность имеют и всеобщие разделения. Формально мы вообще не можем говорить об ипостасных «разделениях», ибо внутри себя ипостасное нераздельно по определению. Таким образом, речь может идти лишь об ипостасных различиях, о различных природах, составляющих сложную ипостась. Разделения существуют воистину лишь €v rfj biavoia или кат' ZTTLVOKIV. Когда Максим пишет об отделённое™ тварного от нетварного, о разде лении на умопостигаемую и чувственную природы, на природу неба и земли, - речь идет о естественном различии (Ьіафора) самих природ, которое имеет онтологический характер и не отменяется подобно тому, как всегда сохраняют свою идентичность и сами эти природы. Другое дело, что вдобавок к своему естественному различию те же самые природы могут быть разобщены для человека в силу особенностей его собствбнного существования (отпадения от Бога, предпочтения чувственного умному). Тогда «различие» природ превращается в разделение внутри человека. Если «различия» объективно существуют и нейтральны в ценностном плане, находясь вне категорий «хорошо» и «плохо», то «разделения» чаще всего воспринимаются Максимом как негативные420 и требуют устранения через последовательность соединений. Согласно Трудности XLI и различия, и различения должны быть перекрыты для человека на уровне тропоса его существования, когда он перестанет их ощущать. Таким образом Максим не случайно начинает Трудность XLI словами о пяти разделениях ипостаси тварного. Фактически эти деления являются антропологическими: они обусловливают бытие человека, но и человек может изменять свое восприятие их, может превзойти их.