3.2.2 Оригенистские споры в Палестине: исдхристы и протоктисты

Юстиниан пишет длинное письмо патриарху Константинопольскому Мине (536-552), в котором подробно разбирает основной оригенистский миф, готовя тем самым его соборное осуждение.

Специально для осуждения оригенизма был созван поместный собор в Константинополе в 543 г. Собор издал 15 анафема- тизмов, в которых формулировалось, какие именно положения учения оригенистов подлежат проклятию, однако в основу этих анафематизмов было положено не послание Юстиниана к патриарху Мине и даже не аутентичное учение Оригена, а учение Евагрия. Последний, пятнадцатый анафематизм был обращен против тех, кто верит, будто вечные мучения будут иметь конец,—то есть против сторонников апокатастасиса. Кроме того, собор анафематствовал поименно трех главных учителей ориге- нистской ереси—Оригена, Дидима и Евагрия.

Палестинский оригенизм оказался под жестким прессом, но был достаточно крепок, что привело его не к маргинализации с последующим уничтожением, а к расколу на две крупные партии (в 548 г.)—партию твердых последователей Евагрия (їоохріотаї— «исохристы», то есть «равные Христу») и партию компромисса (лротсіжтютаї—«протоктисты»).

Название «исохристы», данное, вероятно, противниками, подразумевало, что Христос, согласно их учению,—такой же «ум», как и все прочие «умы».

Через десять лет после поместного собора 543 года, на Пятом Вселенском соборе, вопрос об оригенизме будет рассмотрен вновь, и будут изданы новые анафематизмы, в количестве десяти, вновь направленные против учения «исохристов». Будет также повторено осуждение Оригена, Дидима и Евагрия (с этого времени все трое войдут в стандартные списки еретиков, повторявшиеся едва ли не на каждом соборе).

Из числа антиоригенистских анафематизмов Пятого Вселенского собора особое значение имеет седьмой, против предсу- ществования Христа по человечеству (то есть против Его предвечного существования в качестве «ума» внутри оригенистской Энады):

Анафеме предаются те, кто считает, что «Христос во образе Божии сый (Флп. 2, 6) прежде всех век, соединенный [?vtu9eic;; может быть, здесь даже лучше перевести «находящийся в одной энаде»] с Богом Словом.

Согласно анафематствуемому здесь мнению, Христос существовал прежде воплощения Логоса—еще в качестве одного из бесплотных «умов».

Пожалуй, не будет преувеличением утверждать, что на Пятом Вселенском соборе распространению оригенизма Евагрия был навсегда положен предел. Если и не сразу после собора, то через двадцать лет после него ни о каких последователях Евагрия больше не слышно.

Однако, на Пятом Вселенском соборе уже не вспоминали о «протоктистах», с которыми на тот момент была заключена уния.—Именно внешняя уния, а не прочный церковный мир.

История «протоктизма» является одной из загадок, которые начали приоткрываться только современной науке. Историография недавнего прошлого знала об этой секте только одно название, сохраненное в палестинской агиографии (Житии преп. Кириака, лидера православных в борьбе против оригенизма, написанном Кириллом Скифопольским во второй половине VI века). Но теперь М. ван Эсбрук обнаружил подлинный документ «прото- кстистского» богословия—Беседу на Рождество Христово патриарха Иерусалимского Петра (524-552), дошедшую до нас в переводе на грузинский язык14.

Важнейшей коррективой, внесенной «протоктистами» в оригенизм Евагрия, стал отказ от предсуществования Христа по человечеству и, тем самым, отказ от двухсубъектной христологии. Собственно, это и было той основой, на которой стал возможен с ними хотя бы временный компромисс.

В рамках богословской системы Евагрия это можно было сделать, только отказавшись считать Христа одним из «умов» (единственным не падшим), что, в свою очередь, приводило к усилению акцента на модализм, то есть на слияние трех ипостасей Троицы, «...и Он обратит в Бога и Отца эту природу, которая есть наша (природа)»,—говорит Петр Иерусалимский о Христе. «Ибо Отец,—продолжает он,—Который есть прежде всех век, Дух и Логос и творец всяческих, облачился, по человеколюбию, в нашу природу и освятил в Себе Самом человечество...» Таким образом, в системе Петра Иерусалимского получалось, что Христа пришлось отождествить с Богом-Отцом и со Святым Духом.

Что касается «умов», в число которых теперь не входит Христос, то они, по Евагрию, принадлежат к «первому творению» (а не ко «второму»—творению материального мира), отсюда название секты—«протоктисты» («первотварники»).

При современном состоянии науки было бы преждевременно пытаться дать сколько-нибудь полную оценку значения «протоктистов» в истории христианского богословия, однако два наблюдения можно сделать уже сейчас.

«Протоктисты» положили начало «оригенизму без Евагрия» (и тем более без Оригена)—они согласились с анафематствова- нием этих имен,—а также без предсуществования Христа по человечеству, без второго, отличного от Бога Слова, субъекта во Христе. Начиная с «протоктизма», оригенизм (как в халкидонит- ской, так и в монофизитской среде)—это Протей, постоянно меняющий свои формы и от этого почти неуловимый.

«Протоктисты» первыми среди халкидонитов столкнулись с необходимостью по-новому ответить на вопрос об отношении ипостаси воплощенного Логоса к остальным ипостасям Святой Троицы (первая из трех логических «осей» догматических конфликтов той эпохи). Их ответ тогда не интересовал никого, кроме них самих, так как для остального халкидонитского богословия подобные проблемы станут актуальными только во второй половине VI века, когда о «протоктистах», по всей видимости, забудут. Главные богословские «искушения» того периода будут связаны не со слиянием, а как раз с недолжным разделением трех ипостасей. Видимо, неактуальность проблемы в 550-е гг. позволила остаться незамеченным этому аспекту «протоктист- ской» доктрины во время заключения унии, но и впоследствии спроса на «протоктистскую» триадологию не возникло, что, по всей видимости, и привело к забвению этого учения.