Идеология для президента

Сойдя с либеральных рельсов, Россия утратила стратегическую инициативу. Комплекс идей, предлагаемых современной правящей элитой и для современной правящей элиты черпает свои ресурсы в феодально-имперско-советском прошлом.

По мере консолидации государственной бюрократии в России возрастает спрос на тоталитарные проекты. Где в современном мире общественным спросом пользуются идеи, скажем, Р. Генона, Ю. Эволы, Г. Майринка, Ж. Тириара? Попробуем представить кого-нибудь из

этой плеяды «властителей маргинальных умов» в качестве советника председателя палаты депутатов в европейской стране? Такое стало возможным только в современной России, в которой государственная бюрократия завершает выстраивание политической и экономической вертикали и крайне нуждается в идеологическом обосновании своей доминирующей роли. Претендуя на первые роли в государстве, она уничижительно относится к самой возможности и способности общества обосновать собственную культурную или политическую идентичность и самому найти формы их выражения и защиты.

Недавно общественность познакомилась с продвижением группой политологов нового идеологического «товара» для российских правящих элит в упаковке под названием «неоконсерватизм». Как отметил один из инициаторов проекта политолог Станислав Белковс- кий, «в России нет власти, которая бы обладала правильной национальной стратегией»[391]. С. Белковский исходит из того, что Россия является «самостоятельной цивилизацией». В связи с этим российский консерватизм не может быть похожим на американский или любой иной. Участвовавший в дискуссии традиционалист Александр Дугин не оставляет сомнений в том, что он под консерватизмом понимает евразийскую идеологию, которая по своему происхождению и содержанию никогда не имела никакого отношения к европейскому или американскому консерватизму.

Это сомнительное утверждение во многом связано с расхождениями между либеральным и традиционалистским толкованием свободы личности. По мнению Станислава Белковского, «свобода личности

имеет мистическую, религиозную природу». «Люди свободны постольку, поскольку они созданы по образу и подобию Божию». «Свобода имманентно присуща человеку, она существует столько же, сколько существует человечество, не является результатом эволюции человечества и накопления каких-то социальных процессов». «Свобода существует внутри человека и русская общинность, русская коммунитарность — это форма высвобождения русского сознания от некоторой системы материальных зависимостей, реально приходящих в противоречие со всеми свободами, о которых вы говорите».

Развивая тему российского общинного сознания, А. Дугин утверждает, что «российская традиция основана на понятии коллективного субъекта». «То есть община — как «я», это то, что дает нам нашу индивидуальность, и то, что наделяет нас словом, которое мы произносим, и за свободу которого мы боремся. Вспомните наших народников, вспомните колоссальное революционно-демократическое движение в России — они боролись не за индивидуальное слово, а за то, чтобы это слово было нагружено общественным смыслом.

Относительно государственного устройства А. Дугин настаивает на применении имперского принципа. «Империя это означает не государство-нация, где существует, по французскому образцу, единая модель — единое общество и гражданин, и все. В империи существует стратегическое единство имперского центра и множества общин больших, огромных, как, например, преобладающие конфессии или преобладающий этнос, и маленьких, самых разнообразных — каждый в рамках своей общины, на разных уровнях, спокойно, в рамках евразийского парламента высказывают свои самые маленькие притязания и всех будут слушать и с ними считаться».

На вопрос относительно отношения современных евразийцев к созданию в России открытой экономики как части мирового экономического пространства А. Дугин ответил, что он выступает за дифференцированный подход. Этот подход означает объединение близких по культуре или цивилизационным параметрам стран в «единое большое пространство», которое вступает в открытый обмен с некоторыми внешними пространствами. Как только баланс развития

этих различных зон приобретает более или менее равномерный характер, границы снимаются.

В шокирующее циничной форме политолог С. Белковский заявил о том, что правящая элита должна обратиться к тем типам политических режимов, которые отвечают традиционалистским архетипам коллективного бессознательного.

В завершение беседы А. Дугин, по-существу, ответил на вопрос, какое содержание может иметь отложенная мобилизация масс. «.У нас есть необходимость отстоять свою цивилизационную идентичность и модернизировать наше общество и нашу экономику, и эти два элемента — и идентичность и модернизация экономики (плюс социальной организации)».

Ирина Хакамада в категоричной форме определила евразийскую идеологию, как опасную для современной России. «Вашу неоконсервативную теорию используют теперь для того, чтобы убить какое-либо свободомыслие, какой-либо инструмент защиты прав меньшинства, убить гражданское общество, независимое от государства, убить в человеке какую-либо зарождающуюся способность брать от

ветственность на себя. Используют конъюнктурно неоконсерватизм, чтобы возродить тупой патернализм и авторитарную систему. В этом плане вы опасны.» Коррумпированная безнравственная элита их использует для поддержания собственного коррумпированного баланса и обрушит всю страну.