2. [ТОЖДЕСТВО ДЫХАНИЯ И БРАХМАНА]

«Дыхание — это Брахман», — так поистине говорил Каушитаки. Мысль — гонец этого дыхания, Брахмана; зрение — его охранитель; слух — его вестник; речь — его слуга.

«Дыхание — это Брахман», — так поистине говорил Пайнгья. Позади речи этого дыхания, Брахмана, находится зрение; позади зрения — слух; позади слуха— мысль; позади мысли — дыхание. Этому дыханию, Брахману, приносят дань все божества, хотя оно об этом не просит. Этому дыханию приносят дань все существа, хотя оно об этом не просит. Тайный смысл этого таков: «Не должно просить». Это подобно тому, как если бы кто-либо, бродя по селению, нищенствуя и ничего не получая, сел на землю, сказав: «Я не стану отныне есть что-либо из того, что мне подают». Тогда те, кто прежде отказывал ему [в подаянии], зовут его. Таково обыкновение непросящего. Поглотители же пищи поистине зовут его: «Мы дадим тебе».

3. [ОБ УМИРАНИИ БОГОВ]

Каушитаки-упанишада, II 12.

Теперь о том, как боги умирают везде и всюду. Поистине сияет этот Брахман, когда пылает огонь. Поэтому он 240 умирает, когда [огонь] не пылает.

Поистине сияет этот Брахман, когда говорят языком. Когда не говорят, он умирает. Жар его уходит в зрение, в дыхание — дыхание. Поистине сияет этот Брахман, когда видят глазами. Когда не видят, он умирает. Жар его уходит в слух, в дыхание — дыхание. Поистине сияет этот Брахман, когда слышат ушами. Когда не слышат, он умирает. Жар его уходит в мысль, в дыхание — дыхание. Поистине сияет этот Брахман, когда думают мыслью. Когда не думают, он умирает. Жар его уходит в дыхание, в дыхание — дыхание. Все эти божества уходят в дыхание. Умерев в дыхании, они не умирают. Они возникают из него вновь. Поистине, если эти обе горы, южная и северная, двинутся против того, кто знает это, дабы его раздавить, они не смогут его раздавить. А те, кто его ненавидит, и те, кого он сам ненавидит, все они умирают вокруг него.

4. [ДЫХАНИЕ — ВЫСШЕЕ «БОЖЕСТВО»]

Каушитаки-упанишада, II

14. Теперь о главенстве. Все божества, кои спорили о том, кто из них лучше, вышли из этого тела. Бездыханное лежало оно, как кусок дерева. Тогда речь вошла в него. Говоря языком, продолжало оно лежать. Затем зрение вошло в него. Говоря языком, видя глазами, продолжало оно лежать. Затем слух вошел в него. Го- воря языком, видя глазами, слыша ушами, продолжало оно лежать. Затем мысль вошла в него. Говоря языком, видя глазами, слыша ушами, думая мыслью, продолжало оно лежать. Затем дыхание вошло в него. Сразу же после этого оно поднялось.

5. [ПОУЧЕНИЯ ПРАТАРДАНЫ]

Каушитаки-упанишада, III

1. Пратардана, сын Диводасы, мужественно сражаясь, достиг любимого обиталища Индры. Ему сказал Индра: «Выбирай, Пратардана, что хочешь». Он, Пратардана, сказал: «Ты сам выбери для меня то, что, по- твоему, наиболее полезно для человека». Ему ответил Индра: «Не выбирает высший для низшего, выбирай же ты сам». — «Так лишил ты меня милости», — сказал Пратардана. Однако Индра не отступил от истины, ибо Индра — сам истина. И сказал ему Индра: «Меня познай. Познание меня я поистине полагаю наиболее полезным для человека. Я убил Триширшана241, сына

Тваштара. Я отдал гиенам сдерживающих себя арунмук- хов 242. Нарушив многие уговоры, я убил потомков Пра- хлады на небе, пауломов — в воздушном пространстве, а калакханджей — на земле. Ни один волос не убавится [у меня] за это. Мир того, кто знает меня таким, не убавится от каких бы то ни было поступков его — ни от убийства матери, ни от отцеубийства, ни от воровства, ни от умерщвления зародыша. Какое бы зло ни совершил он, смуглость 243 не сойдет с его лица». 2.

Он 244 сказал: «Я — дыхание, атман разума; почитай же меня как жизнь, как бессмертное. Жизнь есть дыхание, а дыхание — жизнь. Ибо пока в теле обитает дыхание, до тех пор [в нем сохраняется] жизнь. Ибо поистине дыханием достигается бессмертие в этом мире, разумом — истинный замысел. Тот, кто почитает меня как жизнь, как бессмертное, достигает в этом мире полной жизни, достигает бессмертия, неуничтожимости в небесном мире.

Если кого-либо покинет речь, он продолжает жить, ведь мы видим немых. Если кого-либо покинет зрение, он продолжает жить, ведь мы видим слепых. Если кого-либо покинет слух, он продолжает жить, ведь мы видим глухих. Если кого-либо покинет мысль, он продолжает жить, ведь мы видим глупцов. Если у кого-либо отрублены руки, он продолжает жить.

Если у кого-либо отрублены ноги, оя продолжает жить, ведь мы видим его. Однако поистине лишь дыхание, этот атман разума, подхватывая это тело, поднимает его. Должно поэтому почитать его245 как хвалебную песнь. Все это достигается в дыхании. Поистине дыхание есть разум. Поистине разум есть дыхание. Ибо оба они вместе обитают в этом теле, вместе выходят они наружу. Подтверждение этого, познание этого таково: Когда человек, уснув, не видит снов, он приходит в единство с этим дыханием. Тогда в него входит речь со всеми именами, зрение со всеми обликами, слух со всеми звуками, мысль со всеми помыслами. Когда он просыпается, то подобно тому, как из раздуваемого огня во все стороны разлетаются искры, так из этого атмана расходятся праны по своим пристанищам, из пран — боги, из богов — миры. Именно это дыхание, этот атман разума, подхватывая это тело, поднимает его. Должно поэтому почитать его как хвалебную песнь. Все это достигается в дыхании. Поистине дыхание есть разум. Поистине разум есть дыхание. Подтверждение этого, познание этого таково: если больной человек, умирающий впадает в слабость, лежит без памяти, то говорят [о нем]: «Ум из него вышел».

4. Речь поистине дает ему все имена, речью обретает он все имена. Дыхание дает ему все запахи, дыханием обретает он все запахи. Зрение дает ему все облики, зрением обретает он все облики. Слух дает ему все звуки, слухом обретает он все звуки. Мысль дает ему все помыслы, мыслью обретает он все помыслы. Поистине они оба вместе 246 пребывают в этом теле и оба вместе выходят наружу. Далее мы поведаем, как в этом разуме все существа приходят в единство. 5.

Речь — одна его 247 внешняя часть. Имя — часть существующего, расположенного по другую сторону248. Дыхание — его внешняя часть. Запах — часть существующего, расположенного по другую сторону. Глаз — его внешняя часть. Облики — часть существующего, расположенного по другую сторону. Ухо — его внешняя часть. Звук — часть существующего, расположенного по другую сторону. Язык — его внешняя часть. Вкус — часть существующего, расположенного по другую сторону. Обе руки — его внешняя часть. Действие — часть существующего, расположенного по другую сторону. Тело — его внешняя часть. Радость и печаль — часть существующего, расположенного по другую сторону. Детородный орган — его внешняя часть. Блаженство, сладострастие и рождение — часть существующего, расположенного по другую сторону. Обе ноги — его внешняя часть. Хождение — часть существующего, расположенного по другую сторону. Мысль — его внешняя часть. Помыслы и желания — часть существующего, расположенного по другую сторону. 6.

Подчиняя речь разуму, обретают все имена речью. Подчиняя дыхание разуму, обретают все запахи дыханием. Подчиняя зрение разуму, обретают все облики зрением. Подчиняя слух разуму, обретают все звуки слухом. Подчиняя язык разуму, обретают все вкусы пищи языком.

Ибо речь, покинутая разумом, не передавала бы никакого имени. «Моя мысль, — говорят, — была где-то в ином месте, я не уразумел этого имени». Дыхание, покинутое разумом, не передавало бы никакого запаха. «Моя мысль, — говорят, — была где-то в ином месте, я не уразумел этого запаха». Зрение, покинутое разу- мом, не передавало бы никакого облика. «Моя мысль, — говорят, — была где-то в ином месте, я не уразумел этого облика». Слух, покинутый разумом, не передавал бы никакого звука. «Моя мысль, — говорят, — была где-то в ином месте, я не уразумел этого звука». Язык, покинутый разумом, не передавал бы никакого вкуса. «Моя мысль, — говорят, — была где-то в ином месте, я не уразумел этого вкуса». Обе руки, покинутые разумом, не передавали бы никакого действия. «Моя мысль, — говорят, — была где-то в ином месте, я не уразумел этого действия». Тело, покинутое разумом, не передавало бы радость и печаль. «Моя мысль, — говорят, — была где-то в ином месте, я не уразумел этой радости и печали». Детородный орган, покинутый разумом, не передавал бы блаженства, сладострастия и рождения. «Моя мысль, — говорят, — была где-то в ином месте, я не уразумел этого блаженства, сладострастия и рождения». Обе ноги, покинутые разумом, не передавали бы хождения. «Моя мысль, — говорят, — была где-то в ином месте, я не уразумел этого хождения». Помысел, покинутый разумом, не исполнился бы, не уразумели бы того, что должно уразуметь. 8. Пусть не стараются познать речь, говорящего должно знать. Пусть не стараются познать запах, обоняющего должно знать. Пусть не стараются познать облик, видящего [облики] должно знать. Пусть не стараются познать звуки, слышащего должно знать. Пусть не стараются познать вкус, ощущающего вкус должно знать. Пусть не стараются познать действие, действующего должно знать. Пусть не стараются познать радость и печаль, ощущающего радость и печаль должно знать. Пусть не стараются познать блаженство, сладострастие и рождение, испытывающего блаженство, сладострастие и рождение должно знать. Пусть не стараются познать хождение, ходящего должно знать. Пусть не стараются познать мысль, мыслящего должно знать. Таковы поистине десять частей существующего, относящихся к разуму. Эти десять частей разума относятся к существам. Ибо если бы не было этих частей существующего, не было бы и частей разума. А если бы не было этих частей разума, не было бы и частей существующего. Ибо никакой облик не был бы возможен без них обоих. Поистине он249 не многоразличен. Подобно тому как в повозке обод колеса опирается на спицу, спицы же опираются на ступицу колеса, точно так же эти части существующего опираются на части разума, а части разума опираются на дыхание. Это дыхание есть атман разума, блаженство, оно не стареет и бессмертно. Тот, [кто знает это], не становится больше от хороших поступков, не становится меньше от дурных. Ибо поистине лишь он250 побуждает к хорошим поступкам того, кого он хочет увести из этих миров. Поистине лишь он побуждает к дурным поступкам того, кого он хочет увести вниз. Он — охранитель миров, он — владыка миров, он — властитель всего. Он — мой атман, это должно знать. Он — мой атман, это должно знать.