14. [МЫСЛЬ КАК ПЕРВОНАЧАЛО]

1. Поистине вначале это как бы не было ни не-су- щим, ни сущим. Вначале это поистине как бы было и как бы не было. [Все] это было лишь мыслью. 2.

Поэтому мудрецом сказано: «Не было тогда ни не-сущего, ни сущего». Ибо мысль как бы не есть ни сущая, ни не-сущая. 3.

Она, мысль, будучи созданной, пожелала стать явной, более ясно выраженной, с более четким обликом. Она искала атман. Она предалась тапасу. Она обрела четкий облик. Она увидела тридцать шесть тысяч огней [своего] атмана, лучи, состоящие из мысли, сложенные мыслью. Они были разожжены лишь мыслью, сложены мыслью. Мыслью совершались на них жертвоприношения, посредством мысли пели они, посредством мысли воздавали они хвалу. То, что совершается обычно во время обряда жертвоприношения, при обряде жертвоприношения, было совершено одной лишь мыслью в них, состоящих из мысли, сложенных мыслью, в виде [жертвоприношения], состоящего из мысли. Сообразно с этим то, что эти существа мыслят обычно мыслью, поистине есть складывание этих [огней]. Поистине их разжигают, их складывают, на них совершают жертвоприношения, возле них поют, возле них воздают хвалу. Столь велико развертывание мысли, столь велико творение мысли в отдельном, столь велика мысль. [Существует] тридцать шесть тысяч огней, лучей; из них каждый отдельно столь велик, сколь велик был тот прежний [огонь]. 4.

Эта мысль создала речь. Она, речь, будучи созданной, пожелала стать явной, более ясно выраженной, с более четким обликом. Она искала атман. Она предалась тапасу. Она обрела четкий облик. Она увидела тридцать шесть тысяч огней [своего] атмана, лучи, состоящие из речи, сложенные речью. Они были разожжены лишь речью, сложены речью. Речью совершались на них жертвоприношения, посредством речи пели они, посредством речи воздавали они хвалу. То, что совершается обычно во время обряда жертвоприношения, при обряде жертвоприношения, было совершено одной лишь речью в них, состоящих из речи, сложенных речью, в виде [жертвоприношения], состоящего из речи.

Эта речь создала дыхание. Оно, дыхание, будучи созданным, пожелало стать явным, более ясно выраженным, с более четким обликом. Оно искало атман. Оно предалось тапасу. Оно обрело четкий облик. Оно увидело тридцать шесть тысяч огней [своего] атмана, лучи, состоящие из дыхания, сложенные дыханием. Они были разожжены лишь дыханием, сложены дыханием. Дыханием совершались на них жертвоприношения, посредством дыхания пели они, посредством дыхания воздавали они хвалу. То, что совершается обычно во время обряда жертвоприношения, при обряде жертвоприношения, было совершено одним лишь дыханием в них, состоящих из дыхания, сложенных дыханием, в виде [жертвоприношения], состоящего из дыхания. Сообразно с этим то, что эти существа дышат обычно дыханием, поистине есть складывание этих [огней]. Поистине их разжигают, их складывают, на них совершают жертвоприношения, возле -них поют, возле них воздают хвалу. Столь велико развертывание дыхания, столь велико творение дыхания в отдельном, столь велико дыхание. [Существует] тридцать шесть тысяч огней, лучей; из них каждый отдельно столь велик, сколь велик был тот прежний [огонь]. 6.

Это дыхание создало зрение. Оно, зрение, будучи созданным, пожелало стать явным, более ясно выраженным, с более четким обликом. Оно искало атман. Оно предалось тапасу. Оно обрело четкий облик. Оно увидело тридцать шесть тысяч огней [своего] атмана, лучи, состоящие из зрения, сложенные зрением. Они были разожжены лишь зрением, сложены зрением. Зрением совершались на них жертвоприношения, посредством зрения пели они, посредством зрения воздавали они хвалу.

Это зрение создало слух. Он, слух, будучи созданным, пожелал стать явным, более ясно выраженным, с более четким обликом. Он искал атман. Он предался тапасу. Он обрел четкий облик. Он увидел тридцать шесть тысяч огней [своего] атмана, лучи, состоящие из слуха, сложенные слухом. Они были разожжены лишь слухом, сложены слухом. Слухом совершались на них жертвоприношения, посредством слуха пели они, посредством слуха воздавали они хвалу. То, что совершается обычно во время обряда жертвоприношения, при обряде жертвоприношения, было совершено одним лишь слухом в них, состоящих из слуха, сложенных слухом, в виде [жертвоприношения], состоящего из слуха. Сообразно с этим то, что эти существа слышат обычно ушами, поистине есть складывание этих [огней]. Поистине их разжигают, их складывают, на них совершают жертвоприношения, возле них поют, возле них воздают хвалу. Столь велико развертывание слуха, столь велико творение слуха в отдельном, столь велик слух. [Существует] тридцать шесть тысяч огней, лучей; из них каждый отдельно столь велик, сколь велик был тот прежний [огонь]. 8.

Этот слух создал действие. Оно обрело четкий облик [и стало] пранами, их сплетением, телом, состоящим из пищи. Поистине несовершенно действие без пран, точно так же поистине несовершенны праны без действия. 9.

Это действие, будучи созданным, пожелало стать явным, более ясно выраженным, с более четким обликом.

Это действие создало огонь. Поистине огонь — более явный, чем действие. Ибо действием создают его, действием зажигают его. 11.

Этот огонь, будучи созданным, пожелал стать явным, более ясно выраженным, с более четким обликом. Он искал атман. Он предался тапасу. Он обрел четкий облик. Он увидел тридцать шесть тысяч огней [своего] атмана, лучи, состоящие из огня, сложенные огнем. Они были разожжены огнем, сложены огнем. Огнем совершались на них жертвоприношения, посредством огня пели они, посредством огня воздавали они хвалу. То, что совершается обычно во время обряда жертвоприношения, при обряде жертвоприношения, было совершено одним лишь огнем в них, состоящих из огня, сложенных огнем, в виде [жертвоприношения], состоящего из огня. Сообразно с этим то, что эти существа излучают обычно огнем, поистине есть складывание этих [огней]. Поистине их разжигают, их складывают, на них совершают жертвоприношения, возле них поют, возле них воздают хвалу. Столь велико развертывание огня, столь велико творение огня в отдельном, столь велик огонь.

12. Они же, эти огни, поистине разводятся знанием. Оно, знание, будучи созданным, пожелало стать явным, более ясно выраженным, с более четким обликом. Оно искало атман. Оно предалось тапасу. Оно обрело четкий облик. Оно увидело тридцать шесть тысяч огней своего атмана, лучи, состоящие из знания, сложенные знанием. Они были разожжены знанием, сложены знанием. Знанием совершались на них жертвоприношения, посредством знания пели они, посредством знания воздавали они хвалу. То, что совершается обычно во время обряда жертвоприношения, при обряде жертвоприношения, было совершено одним лишь знанием в них, состоящих из знания, сложенных знанием, в виде [жертвоприношения], состоящего из знания. Сообразно с этим то, что эти существа познают обычно с помощью знания, поистине есть складывание этих [огней]. Поистине их разжигают, их складывают, на них совершают жертвоприношения, возле них поют, возле них воздают хвалу. Столь велико развертывание знания, столь велико творение знания в отдельном, столь велико знание. [Существует] тридцать шесть тысяч огней, лучей; из них каждый отдельно столь велик, сколь велико было то прежнее [знание]. Лишь посредством знания складываются они для того, кто знает это.

А пришли они утром, не достигнув единодушия, с поленьями в руках35: «Мы хотим [учиться] у тебя». 3.

Он сказал: «Как же так! Ведь вы мужи сведущие, сыновья сведущих отцов». Они просили: «Ты, господин, знаешь Вайшванару. Расскажи нам о нем!» Он сказал: «Поистине я знаю Вайшванару. Положите поленья [в огонь]. Побудьте со мной». 4.

Он спросил Аруну, сына Упавеши: «Потомок Го- тамы! Что, по-твоему, есть Вайшванара?» — «Земля, о правитель!» — ответил тот. «Так, — сказал он. — Вайшванара поистине опора. Ты поистине знаешь этого Вайшванару, эту опору. Поэтому потомство и скот — твоя опора. Поистине тот, кто знает этого Вайшванару, эту опору, отвращает от себя вторую смерть.

Затем он спросил Сатьяяджню, сына Пулуши: «Прачинайогья! Что, по-твоему, есть Вайшванара?» — «Воды, правитель!» — ответил тот. «Так,— сказал он,— Вайшванара поистине богатство. Ты поистине знаешь этого Вайшванару, это богатство. Поэтому ты богат, благоденствуешь. Поистине тот, кто знает этого Вайшванару, это богатство, отвращает от себя вторую смерть. Он достигает глубокой старости. Однако это50поистине—мочевой пузырь Вайшванары. Мочевой пузырь покинул бы тебя, если бы ты не пришел. Или мочевой пузырь стал как бы чужим для тебя, если бы ты не пришел». 6.

Затем он спросил Махашалу, сына Джабалы: «Аупаманьява! Что, по-твоему, есть Вайшванара?» — «Пространство, о правитель!» — «Так, — сказал он,— Вайшванара поистине многоразличен. Ты поистине знаешь этого Вайшванару, этого многоразличного. Поэтому многочисленно твое потомство, многочислен скот. Поистине тот, кто знает этого Вайшванару, этого многоразличного, отвращает от себя вторую смерть. Он достигает глубокой старости. Однако это51 поистине — атман 52 Вайшванары. Атман покинул бы тебя, если бы ты не пришел. Или атман стал как бы чужим для тебя, если бы ты не пришел». 7.

Затем он спросил Будилу, сына Ашватарашвы: «Ваягхрападья! Что, по-твоему, есть Вайшванара?» — «Ветер, о правитель!» — «Так, — сказал он, — у Вайшванары поистине особый путь. Ты поистине знаешь этого Вайшванару, у которого особый путь. Поэтому ряды повозок движутся вслед за тобой. Поистине тот, кто знает этого Вайшванару, идущего особым путем, отвращает от себя вторую смерть. Он достигает глубокой старости. Однако это53 поистине — дыхание Вайшванары. Дыхание покинуло бы тебя, если бы ты не пришел. Или дыхание стало как бы чужим для тебя, если бы ты не пришел». 8.

Затем спросил он Индрадьюмну, сына Бхаллави: «Ваягхрападья! Что, по-твоему, есть Вайшванара?» — «Солнце, о правитель!» — «Так, — сказал он, — поистине солнце есть Вайшванара. Ты поистине знаешь этого Вайшванару, обладающего светом возлияний [Сомы]. Поэтому он постоянно пребывает в твоих домах в виде возлияний, пищи и варева. Поистине тот, кто знает этого Вайшванару, обладающего светом возлияний [Сомы], отвращает от себя вторую смерть. Он достигает глубокой старости. Однако это54 поистине — зрение Вайшванары. Зрение покинуло бы тебя, если бы ты не пришел. Или зрение стало как бы чужим для тебя, если бы ты не пришел». 9.

Затем он спросил Джану, сына Шаркаракшьи: «Саваяса! Что, по-твоему, есть Вайшванара?» — «Небо, о правитель!» — «Так, — сказал он, — Вайшванара поистине возвышается над [всем]. Ты поистине знаешь этого Вайшванару, возвышающегося над [всем]. Поэтому ты возвышаешься над тебе подобными. Поистине тот, кто знает этого Вайшванару, возвышающегося над [всем], отвращает от себя вторую смерть. Он достигает глубокой старости. Однако это55 поистине — голова Вайшванары. Голова покинула бы тебя, если бы ты не пришел. Или голова стала как бы чужой для тебя, если бы ты не пришел». 10.

Он сказал им: «Вы, каждый из которых в отдельности знает Вайшванару, поистине поглощаете пищу каждый в отдельности. Хорошо знакомые [вам] боги поистине стали как бы величиною в пядь56. Я расскажу вам, как я их сделаю величиною в пядь». 11.

Указав на голову, он сказал: «Поистине она — возвышающийся над [всем], Вайшванара». Указав на оба глаза, он сказал: «Поистине они — обладающий светом возлияний [Сомы], Вайшванара». Указав на обе ноздри, он сказал: «Поистине они — Вайшванара, у которого особый путь». Указав на полость рта, он сказал: «Поистине она — многоразличный, Вайшванара». Указав на влагу во рту, он сказал: «Поистине она — богатство, Вайшванара». Указав на челюсти, он сказал: «Поистине они — опора, Вайшванара». Он — огонь Вайшванара, пуруша. Тот, кто знает этот огонь Вайшванару, имеющего облик пуруши, имеющего опору внутри пуруши, тот отвращает от себя вторую смерть, тот достигает глубокой старости. И никакого вреда не наносит Вайшванара тому, кто говорит о нем.