3. Судоустройство и судопроизводство в России в первой половине XIX в.
В созданную в годы правления Екатерины П судебную систему России были внесены в конце XVIII - начале XIX в. некоторые изменения. В частности, были упразднены верхние земские суды, рассматривавшие дела дворян, верхние и нижние расправы, подсудность которых распространялась на государственных крестьян и однодворцев, а также губернские магистраты, решавшие Дела городских жителей. В 1802 г. было учреждено Министерство юстиции, которое занималось кадровым обеспечением и организацией новых судебных органов, а также надзором за их деятельностью. Однако отсутствие четкой регламентации взаимоотношений Сената и Министерства юстиции в российском законодательстве приводило часто к разногласиям по процедуре и существу рассматриваемых дел. Министр юстиции в качестве генерал-прокурора являлся по- прежнему и руководителем канцелярии Сената. Так, например, если сенаторы департамента не достигли решения по какому-либо делу, то его рассмотрение переносилось в общее собрание департаментов Сената, где для положительного решения дела необходимо было собрать не мене двух третей голосов. Если же решение по данному делу не получало необходимого количества голосов или министр юстиции был против, то мнение меньшинства должно было обсуждаться на заседании совета обер-прокуроров. Решение, принятое данным советом, поступало на утверждение сенаторов департамента. В случае невозможности достичь согласия, дело направлялось в Государственный Совет, а затем к императору. Важнейшими функциями Министерства юстиции в соответствии с Манифестом “Об общем учреждении министерств” были: управление судебной системой страны и осуществление общего надзора за деятельностью судебных органов, а также обеспечение охраны земельных прав дворянства, посредством надзора за судеб- но-межевыми делами. Как видим, главным направлением в работе Министерства юстиции в первой четверти XIX в. был надзор за деятельностью судебных органов в стране. 5 августа 1816 г. в письме министру юстиции Д.П. Трощинскому император Александр I очертил круг его полномочий, заключавшихся в том, чтобы усилить “надзор, да бы дела, как в Правительствующем Сенате, так и во всех подчиненных ему местах имели успешнейшее течение”, а “законы и указы повсюду исполнялись неизменно...”81. Касаясь проблемы волокиты и мздоимства, присущих российским судам, Александр I подчеркивал, чтобы “обличаемые в сем гнусном пороке нетерпимы были в службе и преследуемы со всею строгостью законов”82. Преобразования высших органов государственной власти коснулись и структуры Сената. Так, 27 января 1805 г. были образованы пятый (уголовный) и шестой (уголовный) департаменты, являвшиеся высшим апелляционным судом по уголовным делам, а также седьмой (апелляционный) и восьмой (апелляционный) департаменты, которые представляли собой высший апелляционный суд по гражданским делам. С 16 марта 1808 г. пятый департамент стал подразделяться на два отделения: 1-е отделение ведало делами о волнениях крестьян, об убийствах, грабежах, разбое, поджигателях, о вероотступничестве, сектантах и раскольниках, преступлениях против государственной власти; к компетенции 2-го отделения относились дела о должностных преступлениях, о казнокрадстве, о крепостных, судимых за побеги; о порубке леса, контрабанде, об уклонении от рекрутской повинности, о жалобах подсудимых, о протестах прокуроров, о несогласии губернаторов с решениями судебных палат. Шестой (уголовный) департамент, находившийся в Москве, рассматривал дела по следующим губерниями: Вологодской, Воронежской, Вятской, Грузино-Имеретинской (с 19 апреля 1811 г.); областям: Бессарабской, Кавказской, Каспийской и земли Войска Донского (с 28 сентября 1820 г.). Седьмой (апелляционный) и восьмой (апелляционный) департаменты также находились в Москве и рассматривали в исследуемый период дела в порядке очередности без разграничения их по видам или по губерниям. Рассматриваемые дела в основном касались жестокого обращения помещиков с крестьянами, продажи крепостных, незаконного закрепощения крестьян, пожалования земель и крестьян, земельных споров между помещиками, крестьянами и церковью, а также продаж, залога, раздела движимого и недвижимого имущества, прав владения фабриками и заводами. Государственный Совет, учрежденный 1 января 1810 г., стал дополнительной судебной инстанцией, так как его департамент гражданских и духовных дел имел право рассматривать гражданские и уголовные дела, поступавшие в качестве апелляции. В губерниях действовали всесословные судебные органы - губернские палаты по уголовным и гражданским делам. Они рассматривали дела о должностных преступлениях, поджогах и др. в качестве суда первой инстанции, а также являлись апелляционной инстанцией для уездных и городских судов. Так, палатами по уголовным делам “в 1847 году осуждено, - как указывает В.И. Власов, - 29123 человека, из них приговорено к каторжным работам 627 лиц (2,2%) и к тюремному заключению и к аресту 4604 (15,8%); в 1849 году, соответственно, 28690, 850 (3%), 3502 (12,2%); в 1850 году - 28389, 646 (2,3%), 3083 (10,9%); в 1851 году-35132, 727 (2,1%), 3373 (9,6%)”'. В каждой губернии существовали совестные суды, созданные еще при Екатерине II. Совестной суд состоял из судьи и 6 заседателей, избиравшихся по 2 представителя от дворянского, городского и сельского сословий. В этих судах рассматривались дела о преступлениях несовершеннолетних и умалишенных, имущественные споры между родственниками, а также другие гражданские дела, если стороны соглашались решать спор в совестном суде. Деятельность совестных судов носила примирительный характер. Сторона, неудовлетворенная решением совестного суда, имела право обратиться в обычный суд. Сохранились также низшие сословные уездные суды, рассматривавшие дела дворян и государственных крестьян. Городовые магистраты и ратуши решали дела купцов и мещан. Во всех крупных городах, а иногда и в каждой части города действовали торговые словесные суды. Они рассматривали споры между торговцами по поводу векселей, счетов и т.п. Апелляционной и ревизионной инстанцией для словесных судов являлись городовые магистраты. Следует отметить, что в судебной системе Российской империи в начале XIX в. был создан особый суд - коммерческий, при котором состоял прокурор. В его состав входили председатель, четыре члена и один консультант (докладчик или секретарь). Причем члены суда избирались купцами из своего сословия. Юрисдикция коммерческого суда распространялась на купеческие сделки, иски городских и иногородних купцов, а также в отношении представителей других сословий, касавшихся исключительно торговых дел. Суд имел право принимать окончательное решение по делам, стоимость иска которых была менее 500 руб., дела с более высокой исковой стоимостью должны были рассмат риваться в порядке апелляции в Сенате. Коммерческие суды создавались, прежде всего, в приморских городах, а затем стали формироваться и в других местах, где широко развивалась торговля. Кроме того, в Петербурге, Москве, Вильно и Архангельске функционировали надворные суды, рассматривавшие дела иногородних граждан, а также военнослужащих, оказавшихся в отдалении от расположения своих воинских подразделений. Дела, связанные с малозначительными имущественными спорами и проступками, рассматривали волостные и сельские расправы, созданные в 1838 г. Существовали также ведомственные суды: военные, морские, духовные, лесные, горные и др. Таким образом, в России в первой половине XIX в. суд не был отделен от администрации, сохранялся принцип сословности, а судебные функции выполняли не только суды, но и местная администрация. Так, решения губернских палат по уголовным и гражданским делам по-прежнему должны были утверждаться губернаторами, а некоторые должностные лица полиции (городничие, частные приставы, квартальные надзиратели и становые приставы) имели право рассматривать дела о кражах, сумма иска которых не превышала 20 рублей. Судебный процесс в первой половине ХЕХ в. характеризовался следующими особенностями: 1) судебные заседания проходили тайно, при закрытых дверях; 2) на суде не могли присутствовать не только посторонние лица, а также стороны и свидетели; 3) дела рассматривались судом на основании одних лишь письменных показаний; 4) устные свидетельские показания на суде не допускались. Приговоры и решения суд выносил только на основе письменных материалов следствия. Собственное признание обвиняемого по- прежнему являлось важнейшим доказательством его виновности. При этом широкое применение получили пытки. В основе приговора было не убеждение судей, а формальные соображения, в зависимости от того, сколько было свидетелей “за” и “против”. Если у суда не было необходимых доказательств виновности обвиняемого, то дело прекращалось. Однако данное лицо в соответствии с приговором оставляли на всю жизнь “в подозрении”, что значительно осложняло их положение в обществе. “Сельские общества нередко высылали, - отмечает С.А. Егоров, - опороченных таким судебным решением сочленов на постоянное жительство в Сибирь”'. Была значительно затруднена возможность обжаловать приговор или решение суда, так как для этого необходимы были большие средства. Поэтому жалобы в течение многих лет находились в судах нерассмотренными. Тайный характер судопроизводства предоставлял широкий простор для различных злоупотреблений, необоснованных обвинений, взяток и т.п. Что касается развития судебной системы страны в целом, то она практически сохранялась в том виде, в каком она сложилась еще в конце XVIII - начале XIX в. Особенно это наглядно отражено на местах, на уровне уездов и губерний. Главами административных органов в губернии были губернаторы, опиравшиеся в своей деятельности на губернские правления. В соответствии с законом 1845 г. губернское правление состояло из общего присутствия и канцелярии. Председательствовал на общем присутствии губернатор, а оно само включало вице- губернатора, советников и асессоров. Возглавляли губерния губер- ' Егоров С.А. История отечественного государства и права, IX - первая половина XIX века. Опыт проблемного изложения. - Ярославль, 2000. - С. 328. наторы, а на окраинах страны во главе нескольких губерний обычно назначали генерал-губернатора. В начале 30-х годов XIX в. были в два раза увеличены сроки пребывания на выборных должностях в судебных учреждениях. “Закон 1831 г. для выборных должностей вводил, - пишет В. Бочкарев, - по судебному ведомству шестилетний срок, взамен прежнего трехлетнего, и вместе с тем уравнивал выборную службу с правительственной”1. К тому же в Манифесте от 6 декабря 1831 г. вводилась выборная система для председателей губернских судебных палат, которые ранее назначались на эти должности. При этом подчеркивалось, что избираться они должны были непременно дворянством. Очевидно, такими мерами царское правительство пыталось привлечь к работе в органах управления видных представителей местного дворянства. Однако, как указывает В. Бочкарев: “На судебные должности преимущественно попадали представители мелкопоместного дворянства, все же, что было в губернии покрупнее и позначительнее, или совсем не служило, или старалось сделать блестящую карьеру в столице, в высших правительственных учреждениях’ . В уезде функционировал, как и прежде, нижний земский суд, который возглавлял руководитель уезда капитан-исправник. Правда, в 1837 г. местная судебная система была незначительно преобразована. Нижний земский суд теперь включал исправника, непременного заседателя и 2 сельских заседателей. Во главе волостей были волостные правления (волостной голова, заседатели и писарь), станами руководили приставы. Рассуждая об образовательном уровне судей, В. Бочкарев указывал, что “образовательного ценза для судей закон не устанавливал, и каждый дворянин, имеющий какой-нибудь чин, или купец, приписанный к гильдии, мог быть избран на любую должность в местных судебных установлениях...”, вследствие чего “в судах первой инстанции неграмотные или малограмотные составляли большинство”83. Даже Сенат не всегда был укомплектован достаточно образованными чиновниками. Так, “в 1841 г., например, в семи петербургских департаментах Сената и двух общих собраниях, имевших отдельные канцелярии, было всего только 6 человек с высшим образованием”84. Однако “главной язвой, разъедавшей старые суды, было, - подчеркивает В. Бочкарев, - поголовное взяточничество, в котором повинны были решительно все, от мелкой приказной сошки до сильных высокопоставленных чиновников министерства юстиции”85. О повсеместном распространении взяточничества в судебных учреждениях красноречиво свидетельствует тот факт, “что сам министр юстиции граф Панин, составляя рядную запись в пользу своей дочери в петербургском уездном суде, вынужден был, в силу обычая, дать, правда, не лично, а через директора департамента Топильского, 100 рублей надсмотрщику, в руках которого находилось это дело”4. Волокита была в то время характерна практически для всех судебных учреждений, включая и Сенат. “Дела иногда в одной первой инстанции залеживались по 10-15 лет, а по известному делу Шидловских, - как указывает В. Бочкарев, - в течение семи лет Сенатом было издано до 12 противоречивых указов; и только через 20 лет решен был формальный вопрос о порядке направления этого дела; по существу же оно ни разу не разбиралось в течение всего этого времени”86. В целом “в старых судах во всем решительно господствовала, - как указывает В. Бочкарев, - канцелярия, и секретарь, как знаток бумажного крючкотворства, играл в ней первенствующую роль. Заседатели являлись простыми статистами, а в большинстве случаев просто отсутствовали во время разбора тех или иных дел”87. Характерной чертой политики Николая I в области государственного устройства России, было то, что собственная его императорского высочества Канцелярия фактически по своему значению была выше всего государственного аппарата управления. Причем небольшая группа высших чиновников из ближайшего окружения императора принимала решения по важнейшим вопросам внешней и внутренней политики. Во время правления Николая I в структуре данной канцелярии было образовано шесть отделений, которые по своему функциональному назначению практически не отличались от действовавших в то время министерств. Особое место в деятельности канцелярии занимало II отделение, осуществившее большую работу по завершению кодификации российского законодательства и участвовавшее в подготовке различных проек тов по совершенствованию аппарата управления, в том числе и судебных учреждений страны. В целом судебная система первой половины ХЕХ в. мало чем отличалась от структуры судоустройства последней четверти XVIII в. В нее входили особые суды для дворян, горожан, крестьян, специальные коммерческие, совестные, межевые и т.д. Кроме того, судебные функции выполняли и такие административные органы, как губернские правления, управления полиции и др. В частности, “к концу первой половины XIX в. оказалась подробно разработана, - отмечает Л.И. Земцов, - структура крестьянского самоуправления (на примере казенных деревень), частью которой были судебные функции, в том числе и с правом суда по мелким проступкам в крестьянской среде”88. Таким образом, можно вполне согласиться с утверждением Н.Н. Ефремовой о том, что изменения в судебной системе России “проводились в основном по следующим направлениям: 1) ограничение числа инстанций; 2) изменение правил делопроизводства с целью его ускорения; 3) декларирование ограничения вмешательства администрации в отправление правосудия; 4) повышение образовательного уровня кадрового состава судебного ведомства”:. Но даже эти незначительные перемены осуществлялись зачастую медленно и недостаточно эффективно, не затрагивая саму структуру и принципы организации судебной системы России. Характеризуя волокиту и чрезмерную медлительность в ходе рассмотрения дел, С.В. Юшков указывал, что “в 1831г. в петербургских губернских учреждениях было обнаружено 120 тыс. нерешенных дел, среди которых 5361 де. ло относилось к должностным преступлениям”89. В целом судебные учреждения в России в первой половине XIX в. находились под сильным влиянием административных органов. Полиция осуществляла проведение следствия и исполнение приговора. Она также нередко брала на себя и судебные функции по незначительным делам. Рассмотрение дел в суде происходило при закрытых дверях. К тому же в судебных учреждениях процветали повсеместное взяточничество и волокита. Все это свидетельствовало о серьезном кризисе судебной системы России, практически не претерпевшей существенных изменений со времени “Учреждения для управления губерний Всероссийской империи” 1775 г., и о насущной необходимости ее реформирования.