§ 4. Судебная система Швеции — образец для судебной реформы Петра I
К описываемому времени в Швеции функционировала судебная система, сердцевину которой составляла четырехзвенная система судов общей юрисдикции398. При этом, в отличие от дореформенной России, данные шведские суды были (в первых трех звеньях) отделены от органов управления. Достойно упоминания, что во фрагментарной характеристике шведской судебной системы, помещенной в докладе Юстиц-коллегии от мая 1718 г., было дано емкое и точное определение суда общей юрисдикции: это суд, в котором «без всякого изъятия все дела управляютца, которые до юстиции надлежат»399. Первое (основное) звено судов общей юрисдикции образовывали дистриктные суды (по-шведски haradstratt, по терминологии Г. Фика — «унтергерихты»), состоявшие из дистриктного судьи (по-шведски именовавшегося harad- shovding, а на немецкий манер «ландрихтером») и трех-пяти заседателей из крестьян (namnden или «нембденов»). Как особо пояснил Г. Фик в «Кратком описании.», в нембде- ны «выбираются ис крестьян люди умныя и состояния добраго, также и пожиточныя.». Юрисдикция дистриктных судов распространялась — почти по всему кругу уголовных и гражданских дел — на все население дистрикта, проживавшее в сельской местности, а также в небольших городах, не имевших магистратов. Судом второго звена в Швеции начала XVIII в. являлись провинциальные суды (lagmansratt или «оберландгерих- ты»). В состав данных судов входили провинциальный судья (lagman или «обер-ландрихтер») и четыре-шесть заседателей, в качестве которых выступали дистриктные судьи. По отношению к дистриктному суду lagmanstratt выступал в качестве апелляционной инстанции. Кроме того, провинциальный суд мог действовать и в качестве суда первой инстанции — в случае переноса особо сложного дела из дистриктного суда (как отмечал Г. Фик, «чего которой лантрихтер в дистрикте своем окончать не может, оное происходит пред обер- лантрихтера»400). Судом третьего звена в тогдашней Швеции являлись апелляционные суды (hovratt или «гофгерихты»). Будучи главным образом апелляционной инстанцией по отношению к провинциальным судам и магистратам, апелляционные суды выступали и в роли суда первой инстанции — при рассмотрении особо важных дел по обвинениям дворян, а также дел о преступлениях против интересов службы. При этом, в отличие от дистриктных и провинциальных судов, размещение которых соотносилось с административно-территориальным делением Шведского королевства, апелляционные суды имели межрегиональную дислокацию, будучи центрами своего рода судебных округов. К 1700 г. в Швеции существовало четыре апелляционных суда: в Стокгольме (основанный первым, еще в 1614 г., Шведский апелляционный суд — Svea hovratt), в Йенчепинге, в Або (нынешнем Турку) и в Дерпте (нынешнем Тарту). Подобно нижестоящим судебным органам, апелляционные суды имели коллегиальное устройство. Более того: по организационной структуре апелляционные суды почти не отличались от центральных органов управления — коллегий. В судейский состав апелляционного суда входили президент, вице-президент и асессоры (в состав Svea hovratt — еще и советники). По сведениям, собранным Г. Фиком, штат апелляционного суда в Стокгольме включал в начале XVIII в. президента, вице-президента, четырех советников и 13 асессоров (а также фискала, вице-фискала, 12 канцелярских и шесть технических служащих)401. Необходимо отметить, что Шведский апелляционный суд имел статус primus inter pares среди остальных апелляционных судов. В Форме правления 1634 г. апелляционный суд в Стокгольме был упомянут в ряду коллегий и на него был возложен надзор за единообразным применением за конодательства (в первую очередь, процессуального) всеми судебными органами Шведского королевства. Согласно ст. 5 Формы правления, президент Svea hovratt обладал прерогативой «консультировать, представлять [перед королем] и поддерживать» все прочие суды королевства402. Вместе с тем, несмотря на особый статус, апелляционный суд в Стокгольме отнюдь не обладал функциями центрального органа судебного управления (подобный орган власти в Швеции отсутствовал как таковой). Наконец, судом четвертого (высшего) звена в Швеции 1710-х гг. являлась Королевская судебная ревизия (Justitie- revisionen)403. Соответственно, в названную инстанцию в апелляционном порядке поступали дела из апелляционных су- дов404. Будучи структурным подразделением Государственного Совета, Королевская судебная ревизия рассматривала дела под председательством непосредственно монарха. Необходимо отметить, что суды общей юрисдикции в Швеции были независимы от органов управления отнюдь не номинально. В этой связи глубоко примечательная интрига разыгралась в начале 1710-х гг. с Лифляндским апелляционным судом, оказавшимся к тому времени на территории России. Когда российские губернские администраторы взялись, по старомосковскому обыкновению, вмешиваться в судебные дела, то встретили сопротивление привыкших к шведским порядкам судей апелляционного суда. Дошло до того, что рижский губернатор П. А. Голицын даже пожаловался на непривычно независимых судей Петру I. Получив письменные разъяснения от вице-президента суда Г. Бреверна об «особых правах. суда», царь указал губернатору впредь принимать во внимание местные традиции405. К числу епециализированных судов в Шведском королевстве начала XVIII в. относились, прежде всего, магистратские суды, разбиравшие дела горожан, а также военные и военно-морские суды, разбиравшие дела строевых военнослужащих. Кроме того, специализированными судами в тогдашней Швеции являлись Коммерц- и Камер-коллегии (Kommerskollegium и Kammarkollegium). Коммерц-коллегия рассматривала относительно широкий круг гражданских дел, касавшихся судоходства, торговых и промышленных предприятий, равно как и дела по обвинениям должностных лиц таможенных органов в преступлениях против интересов службы, а Камер-коллегия — дела по аналогичным обвинениям должностных лиц органов финансового управления. Система магистратских судов состояла из двух звеньев: малых судов (kamnerstratt) и городских судов (radstuvuratt). При этом структурно городские суды входили в состав магистратов — органов городского самоуправления. Характерно, однако, что апелляционной инстанцией для магистратов являлся, как уже упоминалось, судебный орган общей юрисдикции — апелляционный суд. Состоявшие аналогично из двух звеньев военные и военно-морские суды имели в качестве вышестоящих судебных инстанций соответственно Военную и Адмиралтейскую коллегии (Krigskollegium и Admi- ralitetskollegium). Примечательно, что в подсудности Военной коллегии находились также crimina laesae majestatis (дела по государственным преступлениям) и дела о покушениях на жизнь высших офицеров. Следует иметь в виду, что значительную специфику в XVII - начале XVIII в. имела организация суда в двух прибалтийских провинциях Швеции — Лифляндии и Эстлян- дии406, — полностью завоеванных к началу 1710-х гг. русскими войсками. Названные провинции издавна делились не на дистрикты, а на уезды. И хотя в 1690 г. в Лифляндии все- таки были учреждены два дистрикта (Эстонский и Латыш ский), уездное деление сохранилось в неприкосновенности. По всему этому, и в Лифляндии, и в Эстляндии отсутствовали дистриктные суды. Вместо дистриктных судов в прибалтийских провинциях Швеции в качестве суда первого звена — на уровне тех самых уездов — функционировали отделенные от административных органов земские суды или ландгерихты (Landgericht). Созданные шведами в 1630-е гг., являвшиеся по объему полномочий судами общей юрисдикции ландгерихты состояли из председателя (ландрихтера) и избиравшихся местным дворянством двух заседателей (асессоров). Отсутствие в ландге- рихтах заседателей из числа крестьян (подобных шведским namnden) объяснялось тем, что в тогдашней Прибалтике — в противоположность Швеции — сохранялось крепостное право. К началу XVIII в. в Эстляндии действовали три ландге- рихта: в Дерпте, в Пернове (нынешнем Пярну) и на острове Эзель (ныне Сааремаа). Не были учреждены в прибалтийских провинциях Швеции и провинциальные суды. Вместо таковых шведские власти открыли в 1647 г. в Ревеле (нынешнем Таллине) верхний земский суд — оберландгерихт (Oberlandgericht), в который входили 12 избиравшихся дворянством ландратов. В отличие от провинциальных судов в континентальной Швеции, Ревельский оберландгерихт выступал в большей мере в качестве суда первого звена, никак не будучи инстанционно связан ни с ландгерихтами, ни с магистратом Ревеля407. Единственным сегментом шведской модели судоустройства в Прибалтике к началу XVIII в. являлся местный апелляционный суд или гофгерихт (Hofgericht, в буквальном переводе на русский язык «надворный суд»). Основанный, по королевскому указу, в сентябре 1630 г. Лифляндский гоф- герихт располагался первоначально в Дерпте, а в 1702 г. был из-за наступления русских войск эвакуирован в Ригу. Судейский штат названного гофгерихта включал президента, вице-президента и 12 асессоров. При этом, в отличие от остальных апелляционных судов Шведского королевства, Лифляндский гофгерихт был судом не третьего, а лишь второго звена — апелляционной и ревизионно-решающей инстанцией для ландгерихтов и магистратов (кроме Рижского, Ревельского и Нарвского). Специализированные суды в прибалтийских провинциях Швеции были к 1700-м гг. представлены, главным образом, магистратами (в нескольких эстляндских городах в качестве судов для горожан вместо магистратов функционировали организованные еще в XVI в. так называемые фохтейские суды). В таких более крупных городах, как Ревель и Нарва, магистратским судом первого звена являлись нижние городовые суды (чем-то сходные со шведскими kamnerstratt), а в качестве суда второго звена выступали собственно магистраты. Весьма характерно, что апелляционной инстанцией для Рижского и Ревельского магистратов был не Лифляндский гофгерихт, а апелляционный суд в Стокгольме (вышеупомянутый Svea hovratt), а для Нарвского магистрата — апелляционный суд в Або. Наряду с магистратскими судами, в Ревеле действовали такие специализированные судебные органы, как морской и фрахтовый суд, а также торговый суд — вет- тгерихт (Wettgericht). Завершая обзор судоустройства Лифляндии и Эстлян- дии, имеет смысл отметить, что со спецификой организации суда в этих провинциях сочетался и партикуляризм местного права408. Дело в том, что до самого момента присоединения к России немецкоязычное прибалтийское дворянство и бюргерство упорно (и далеко не безуспешно) сопротивлялось рецепции шведского права, твердо ориентируясь на складывавшееся с XIV в. (и целостно не кодифицированное к XVIII в.) местное городское и земское право409. Более того, даже в ка честве субсидиарного права прибалтийская правящая элита признавала не шведское законодательство, а применявшееся в германских государствах Usus modernus pandectum, рецеп- тированное римское право. Остается добавить, что существенной особенностью судейского корпуса Швеции начала XVIII в. являлся его высокий образовательный уровень (это касалось в полной мере и прибалтийских провинций). Профессиональной подготовленности шведских судей способствовало то обстоятельство, что по состоянию на 1700 г. в королевстве насчитывалось четыре университета, все из которых имели юридические факультеты. К тому времени в Швеции работали: основанный еще в 1477 г., закрытый в начале XVI в. и вновь открытый в 1593 г. университет в Упсале, основанный в 1640 г. университет в Або, основанный в 1668 г. университет в Лунде и, наконец, основанный в 1632 г., закрытый в 1665 г. и вновь открытый в 1690 г. университет в Дерпте (Academia Gustavo- Carolina)410. Неудивительно поэтому, что, по вполне репрезентативным данным А. Теринга, в конце XVII в. все асессоры апелляционного суда в Дерпте имели высшее юридическое образование. Мало того: в то время дипломированными юристами в Лифляндском гофгерихте были не только судьи, но и фискалы, и даже часть старших канцелярских служащих (нотариусов, актуариусов и секретарей)411. Впрочем, что говорить о персонале апелляционного суда, когда из 123 лиц, состоявших в 1630-1710 гг. членами Рижского магистрата, 54 чело века (44%) имели университетское образование (в том числе и юридическое). А, скажем, в магистрате Нарвы в 1703 г. (перед самым взятием русскими войсками) из 10 ратманов четверо являлись дипломированными юристами — выпускниками университетов Упсалы, Або, Иены и Лейпцига412. Итак, резюмируя вышесказанное, следует констатировать, что на протяжении 1715-1717 гг. Петр I целенаправленно определялся с выбором той европейской страны, государственное устройство и законодательство которой в наибольшей степени соответствовали бы идеалу «полицейского» государства. Такая страна должна была в дальнейшем послужить образцом для проведения задуманных царем системных государственных преобразований в нашей стране. В итоге, воплощением Polizeistaat Петр I посчитал Шведское королевство. Максимум информации об организации государственного аппарата и о законодательстве Швеции будущему императору предоставил — после успешной разведывательной поездки в Стокгольм в 1716 г. — Генрих Фик. По этой причине именно Г. Фик, уроженец Гамбурга с не совсем ясной биографией, в 36 лет официально поступивший на русскую службу, стал основным консультантом Петра I при подготовке административной и судебной реформ.