§ 4. Подсистема магистратских судов в 1721-1727 гг. Глава «О судах гражданских» Регламента Главного магистрата 1721 г.
Теперь имеет смысл перейти к вопросу о преобразовании в годы судебной реформы Петра I таких специализированных судебных органов, как суды для тяглых горожан (функции которых выполняли существовавшие с XVI в. уже упоминавшиеся земские избы). Здесь необходимо отметить, прежде всего, два момента. С одной стороны, подобно ситуации с реформированием в начале 1720-х гг. церковного суда, преобразование суда для тяглых горожан (посадских людей) осуществлялось законодателем не обособленно, а в рамках магистратской реформы 1720—1721 гг. (или II городской реформы Петра I). С другой стороны, в отличие от ситуации с церковным судоустройством и судопроизводством, для изменений в системе городских судов шведские образцы как раз имелись. Как уже говорилось, в Швеции в начале XVIII в. функционировали две разновидности судов для горожан: так называемый «малый суд» (kamnerstratt) и собственно «городской суд» (radstuvuratt). В качестве апелляционной инстанции для «малого» суда выступал «городской» суд, а в качестве апелляционной инстанции для «городского» — апелляционный суд (hovratt)714, являвшийся, необходимо напомнить, судебным органом общей юрисдикции. Начало II городской реформы было положено изданием 13 февраля 1720 г. именного указа, по которому бригадир Ю. Ю. Трубецкой назначался «обер-президентом над магистраты». Согласно этому указу учреждался не имевший аналогов в Швеции коллегиально устроенный центральный орган власти, ведавший тяглым городским населением, компетенцией во многом напоминавший Ратушу 1699—1710 гг. и названный вскоре Главным магистратом. В именном указе от 13 февраля 1720 г. перед новым ведомством была поставлена сколь образно, столь и емко сформулированная Петром I задача — «разсыпанную храмину» российского купечества «паки собрать». Иными словами, Главному магистрату надлежало восстановить торгово-промышленный потенциал российских городов, подорванный многолетними тяготами Северной войны. Для выполнения таковой задачи в именном указе от 13 февраля 1720 г. законодатель наделил Главный магистрат в отношении посадского населения не только административными, но и судебными полномочиями (ведать «всех купеческих людей судом»)715. В окончательном виде функции и статус Главного магистрата (а также образованных вместо земских изб городовых магистратов) были закреплены в Регламенте Главного магистрата, подготовку которого (первоначально — в виде Инструкции обер-президенту «над магистраты») Петр I поручил камер-советнику Генриху Фику716. Составленный Г. Фиком уже к маю 1720 г. законопроект поступил сначала на доработку к обер-секретарю Сената А. Я. Щукину, а затем был отправлен на ознакомление сенаторам и Ю. Ю. Трубецкому. Отредактированный — с учетом мнений сенаторов и обер- президента Главного магистрата — законопроект рассматривался вслед за этим на заседании Сената 16 декабря 1720 г., проходившем с участием Петра I. После внесения поправок и дополнений непосредственно монархом законопроект про шел стилистическую обработку и, в итоге, получил утверждение 16 января 1721 г.717 Вопросам городского судоустройства и судопроизводства Генрих Фик посвятил особую, главу 9 законопроекта, лаконично озаглавленную «О делах юстиции». В названной главе Г. Фик предложил, чтобы судом первого (основного) звена для тяглых горожан являлся бы магистрат. Судом второго звена (и апелляционной инстанцией для магистрата) Генрих Фик видел провинциальный суд, судом третьего звена — надворный суд718. Совершенно очевидно, что подобная судоустройствен- ная конструкция (при которой выступавший в роли специализированного суда магистрат оказывался пристыкован к системе судов общей юрисдикции) типологически воспроизводила охарактеризованный выше шведский образец. Однако, несмотря на то, что стратегическая линия на построение в России Polizeistaat по подобию Швеции оставалась в 1720 г. еще вроде бы незыблемой, рассмотренные предложения Г. Фика были полностью отвергнуты. Взамен конструкции Генриха Фика обер-секретарь Анисим Щукин предложил иную, чисто ведомственную четырехзвенную систему судов для тяглых горожан: городовой магистрат — магистрат провинциального города — магистрат губернского города — Главный магистрат. В конце концов, в гл. 9 Регламента Главного магистрата 1721 г. (получившей итоговое название «О судах гражданских») нашла закрепление отчетливо восходившая к предложению А. Я. Щукина трехзвенная система структурно не отделенных от органов городского самоуправления судов для посадских: городовой магистрат — магистрат провинциального города — Главный магистрат719. В той же гл. 9 Регламен та законодатель беспрецедентно расширил судебную компетенцию магистратов, отнеся к их подсудности даже дела по обвинению посадских людей в особо тяжких преступлениях (умышленных убийствах, разбоях и татьбе с поличным). Стоит напомнить, что таковые дела находились до 1721 г. в исключительной подведомственности Юстиц-коллегии и иных судов общей юрисдикции (а в XVI—XVII вв. — в подведомственности губных органов). В итоге, вне юрисдикции магистратов остались единственно дела по обвинению тяглых горожан в государственных преступлениях. Характерно, что именно во вступительном разделе главы 9 законодатель прямо обосновал необходимость наделения новоявленных магистратов столь значительными юрисдикционными полномочиями стремлением обеспечить посадскому населению отсутствовавшую к тому времени ведомственную защиту от произвола местной администрации. Как удрученно констатировалось в отмеченном разделе, «купецкие и ремесленные тяглые люди во всех городах обретаются не токмо в каком призрении, но паче ото всяких обид, нападков и отягощений несносных едва ли не все разорены, от чего оных весьма умалилось, и уже то есть не без важного государственного вреда»720. Согласно той же гл. 9 Регламента провинциальные магистраты выступали по отношению к городовым магистратам в качестве апелляционной инстанции. А вот Главный магистрат был наделен полномочиями не только апелляционной инстанции (по отношению к провинциальным магистратам), но и полномочиями инстанции ревизионно-решающей: обязательному утверждению в Главном магистрате подлежали вынесенные городовыми и провинциальными магистратами смертные приговоры721. Наконец, необходимо отметить, что в гл. 9 Регламента Главного магистрата регулировался порядок формирования совместного судебного присутствия из членов магистрата и судей надворного суда, которое образовывалось в том случае, если сторонами в процессе оказывались тяглый горожанин и лицо, не подсудное магистрату. Показательно, что в гл. 14 «О власти магистратской» Регламента Главного магистрата 1721 г. законодатель дополнительно внес особый запрет направлять дела по обвинению посадских людей (или дела по искам на них) в производство каких бы то ни было иных судебных органов, кроме магистратов («не надлежит ни гражданскому, ни военному начальнику гражданина [горожанина] к своему суду позывать.»)722. В итоге, закрепленный в Регламенте Главного магистрата от 16 января 1721 г. объем административных и судебных полномочий магистратского ведомства оказался столь значителен, что на положения данного Регламента сослался Святейший Синод в п. 3 охарактеризованного выше доклада от ноября 1721 г. — для обоснования притязаний на увеличение объема таковых же собственных полномочий в отношении духовенства и населения церковных земель723. Между тем, и без того обширные юрисдикционные полномочия Главного магистрата оказались еще более увеличены осенью 1721 г. Согласно доныне не вводившемуся в научный оборот и не публиковавшемуся закону от 16 октября 1721 г., в подсудность Главного магистрата и его местных органов передавались гражданские и уголовные дела в отношении временно проживавших в России иностранных предпринимателей («иноземцов купецких людей»)724. Последний раз к вопросу о магистратской юстиции Петр I обратился в 1724 г. В утвержденной в 1724 г. Инструкции магистратам были воспроизведены положения гл. 9 Регламента Главного магистрата от 16 января 1721 г., касавшиеся магистратского судоустройства и судопроизводства. Соответственно, полномочия магистратских судов первого и второго звена оказались зафиксированы в ст. 9 названной Инструкции, а порядок инстанционного прохождения дел в магистратских судах — в ст. 28 Инструкции725. Необходимо отметить, что рассмотренные выше нормы из гл. 9 и 14 Регламента Главного магистрата 1721 г. о почти исключительной подсудности тяглых горожан магистратам отнюдь не остались мертвой буквой. Как явствует из архивных материалов, в делах с участием посадских людей судебные органы общей юрисдикции в самом деле согласовывали каждое предпринимаемое судебно-следственное действие с соответствующим магистратом. Например, 29 июля 1723 г. Ярославский надворный суд обратился в Ярославский магистрат с просьбой направить в данный суд для проведения допросов и очных ставок трех жителей Ярославля, на которых дал обличительные показания обвинявшийся в воровстве М. Кирилов. 17 октября того же 1723 г. Ярославский гофгерихт запросил у Ярославского магистрата разрешение осуществить допрос (а также опечатать дом) посадского человека Борисоглебской слободы П. Уродова, заподозренного в участии в преступной группировке726. Нельзя также не упомянуть, что охарактеризованные полномочия магистратских судов — в отношении как тяглых горожан, так и иностранных предпринимателей — оказались воспроизведены (с некоторыми дополнениями) в качестве законодательного предположения в ст. 20-23 и 37 гл. 2-й кн. 1 проекта Уложения Российского государства 1723-1726 гг.727 Так, в утвержденной Уложенной комиссией 30 сентября 1723 г. ст. 22 «В криминалных делах где купеческих и мастеровых людей судить» предлагалось рассматривать дела по обвинению тяглых горожан в умышленных убийствах и разбоях в магистратах. Если же городовой магистрат осуждал горожанина к смертной казни или ссылке на каторгу, то таковой приговор подлежал утверждению либо в Главном магистрате (для «ближних правинцей» — то есть провинций, не удаленных от Санкт-Петербурга), либо в надворных судах (для «далних пра- винцей»). В последнем случае предлагалось, чтобы гофгерихт утверждал соответствующий приговор в совместном присутствии с магистратом того города, в котором он располагался728. Кроме того, изъятие тяглых горожан из подсудности судов общей юрисдикции предполагалось закрепить в ст. 38 проекта Инструкции надворному суду от декабря 1722 г. и в ст. 18 проекта Инструкции провинциальному суду от июня 1722 г.729 В проектах названных статей главным образом воспроизводились положения гл. 9 Регламента Главного магистрата 1721 г. Характерно, что в ст. 38 Инструкции надворному суду предлагалось внести особый запрет гофгерихтам вступать в дела, подсудные магистратам («впредь магистратских дел, кои не касаютца Юстиц-колегии, отнюдь не вступать»). Остается добавить, что век обладавших столь широкими юрисдикционными полномочиями магистратских судов оказался недолог. Форсированно отстроенная в 1720—1721 гг. обособленнная система магистратов подверглась ликвидации вскоре после кончины Петра I, в рамках уже упомянутой политики «административной экономии». Для начала, согласно ст. 2 закона о реорганизации местного управления от 24 февраля 1727 г. (тому самому, по которому упразднялись и надворные суды), магистраты были в судебном и административном отношениях подчинены воеводским и губернским канцеляриям. А 18 августа 1727 г. последовал именной указ об упразднении Главного магистрата730. На этом новоявленная вертикаль городской власти прекратила существование. Итак, можно констатировать, что на протяжении 1720—1721 гг. — в рамках проведения магистратской реформы — сложившаяся в нашей стране еще в XVI в. система специализированных судов для тяглых горожан подверглась реорганизации, а объем полномочий этих судов оказался существенно расширен. Связано это было с тем, что, осознав необходимость восстановления значительно ослабленного за годы Северной войны экономического потенциала российских городов, Петр I попытался решить эту задачу, в первую очередь, путем предоставления посадскому населению ведомственной защиты. Для этого Петр I распространил на сферу управления городами традиционный отечественный принцип «единого ведомственного хозяина». Именно поэтому заменившие архаичные и почти безвластные земские избы органы магистратской власти получили не только обширные административные полномочия, но и беспрецедентно широкие полномочия судебные. В итоге, в России в начале 1720-х гг. сложилась весьма далекая от шведских образцов трехзвенная подсистема магистратских судов, структурно не отделенных от органов самоуправления и никак не связанных с системой судов общей юрисдикции.