Люди без сознания

«На Западе, — отметил Мамардашвили, — некоторые утверждают, что в первую очередь Советскому Союзу нужна хорошая Конституция. Но у нас есть такая Конституция, возможно, самая демократическая и передовая из всех существующих. Проблема же в том, что в стране слишком мало граждан, способных жить в соответствии с этой Конституцией и сознавать заключенный в ней смысл. Недавно я беседовал со студентами университета. Они жаловались на присутствие слишком большого числа сотрудников милиции на территории студенческого городка. Я их спросил: «Почему же вы не избавитесь от них?» (Теперь у них мог быть какой-то шанс на успех.) Но они только посмотрели на меня пустыми глазами. Такой способ самоутверждения даже не пришел им в голову». Наши люди, сказал Мамардашвили, используя библейский образ как метафору для осуждения антропоморфного мышления, напоминают мне евнухов в Царстве Небесном. Царство Небесное — это место, где преодолеваются индивидуальность, личные особенности и исторические границы.

Большая часть полемики эпохи «холодной войны» была примером того, что Мамардашвили назвал примитивной соцальной грамматикой — уродством, которое было присуще привержен-' цам «холодной войны» той и другой стороны. Капитализм и социализм взаимно осуждались ими, как если бы они были двумя действительно конкурирующими системами. Но капитализм отнюдь не является системой в том же смысле, как социализм. По словам Даниэла Белла, демократии Запада стремятся быть трех- составными системами: то есть представлять собой одновременно экономическую, политическую и нравственно-культурную системы. Каждая из них функционирует на собственной основе и имеет свой вектор развития. И хотя, возможно, в недавнем прошлом и происходила их конвергенция, они все же остаются разными. Сосуществование социальных феноменов различной природы и определяет гражданское общество западных демократий. Их энергия регулируется социальными институтами и приводится в действие силами, которые не обязательно связаны только с экономикой. В этом смысле капиталистической системы как некой тотальной силы не существует.

Этого, по словам Мамардашвили, никак нельзя сказать о социализме. Социализм всегда выступал как всепроникающая, тотальная система, которая в силу своей внутренней природы контролировала все социальные явления, включая нравственность. В Советском Союзе, пояснил он, была социалистическая система, но не существовало развитого гражданского общества. «Поэтому для нас важно преобразовать то, что до сих пор было единственной системой, в совокупность феноменов развитого, конституционного и структурированного гражданского общества, в котором и социалистическая идея может иметь место».

Мамардашвили считал, что социализм может иметь место.

Мамардашвили сформулировал это однозначно: «Я не хочу жить такой жизнью, в которой не мог бы узнавать подлинного себя. Я не мог бы считать такую жизнь действительно моей жизнью. Граждане — это те, кто не только имеет право на участие в общественных делах, но обязан это осуществлять на деле, обязан разрешать свои собственные проблемы сам».