2.11. Язык как действующая сила

Определение языка как силы Вайсгербер формулирует также с опорой на оба указанных сущностных качества языка, прежде всего как созидательной мощи (Macht), которая «постоянно распространяет свои волны на носителей языка, их мышление и их действия» [SW77, 61]. Особые возможности, которыми располагает родной язык, — это то, ради чего он и существует как исключительная способность человека, и «чтобы закрепить ее, он идет на службу к людям, точнее, он превращает людей в своих слуг, чтобы через них осуществлять цель своего существования. Поэтому было бы вернее говорит!, о великой силе родного языка, наличием которой и действием которой решающим образом со-зидается человеческая жизнь» [SW77, 62].

Почти так же высказывался, кстати, и Штайнталь: «Через мир духа тянется столь же строго, сколь и через мир природы цепочка изначальной взаимосвязи; и если сообразно этому говорят, как часто можно услышать, что всякое время есть воздействие предшествующего ему времени, а наш век есть продукт прежних, то мы не должны воспринимать это с туманной неопределенностью. И в духовном мире, надо сказать, не теряется ни один атом; что когда-то существовало, застывает неуничтожимо; в наших умах живут умы всех умерших всех времен. Вот это-то и называют традицией, а именно, то установление, что всякое поколение воспринимает наследие своих отцов. Элементы мыслей, передаваемые таким образом, могут ис- пытать на себе всевозможные судьбы, но они не уничтожаются. На этом основана духовная жизнь, ее здоровье и ее недуг, ее постоянство и ее борьба. Как мы телесно связаны непрерывной нитью с первобытными людьми, так и процессы формирования нашего сознания и устроения нашей практической жизни» [Steinthal J870, 3]. При передаче духовного наследия, по мнению Штайнталя, передается «не только духовное содержание, продукт», но и «одновременно воспроизводятся те силы, которые произвели созданное ранее, как врожденные, так и только что приобретенные. Ведь эти силы живут в мыслях и устроениях, порожденных их посредством)), и только это обстоятельство делает полноценной любую передачу наследия в духовной сфере [Steinthal 1870, 4].

Психологическая парадигма, отстаиваемая Штайнталем, очевидно, исчерпала себя к началу 20-х гг. Широкое распространение получают в этот момент в немецком языкознании и лингводидактике все же более со- циологизированные идеи о языке как зеркале жизни и опыта народа (см. напр.: [Oppermann 1922], [Weismantel 1927]).