III. ИДЕЯ В СТИХИИ ОБЩИНЫ, ИЛИ ЦАРСТВО ДУХА

Эта третья сфера есть идея в ее определении единичности, но сперва только изображение в качестве одной единичности, божественной, всеобщей единичности, как она есть в себе и для себя.

Исключая, единичность выступает как непосредственность для другого и есть возвращение из другого в себя. Единичность божественной идеи, божественная идея, предстающая как человек (als ein Mensch), завершается только в действительности, поскольку вначале ей противостоят многие отдельные индивидуумы; она собирает их в единство духа, в общину и выступает в ней в качестве действительного всеобщего самосознания.

По мере того как совершается определенный переход идеи вплоть до чувственного присутствия, именно в нем обнаруживается отличительная черта религии духа, состоящая в том, что все моменты развиты до их крайней определенности и полноты. Даже в этой крайней противоположности самого себя дух уверен в себе в качестве абсолютной истины, а поэтому его ничто не страшит, не страшит даже чувственное присутствие. Абстрактная идея трусливо, подобно монахам, боится чувственного присутствия; современной абстракции присуще отвратительное чванство по отношению к моменту чувственного присутствия.

В общине от индивидуумов требуется благоговение перед божественной идеей в образе единичности и усвоение ее. Это легко для мягкой, любящей души женщины; но другая сторона сама состоит в том, чтобы субъект, от которого ждут этой любви, был бесконечно свободен и постиг субстанциальность своего самосознания; поэтому для самостоятельного понятия, мужчины, это бесконечно трудно.

Эта сфера потому и есть царство духа, что индивидуум имеет в себе бесконечную ценность, знает себя кап абсолютную свободу, обладает в себе величайшей прочностью и в то же время отказывается от этой прочности и обретает самого себя в другом: любовь примиряет все, даже абсолютную противоположность.

Созерцание этой религии требует пренебречь всем наличным, всем, что когда-либо имело ценность; эта религия есть совершенная идеальность, полемически направленная против всего великолепия мира. В этом отдельном, в этом присутствующем, непосредственном индивидууме, в коем являет себя божественная идея, сошлась вся действительность, так что он есть единственно чувственная наличность, имеющая ценность. Эта единичность тем самым выступает как целиком всеобщая. В обычной любви тоже имеет место такая бесконечная абстракция от всякой действительности, и любящий субъект находит в особенном индивидууме все свое удовлетворение; но в этом случае удовлетворение относится к особенности вообще; это особенная случайность и чувство, которое противоположно всеобщему и таким образом хочет стать объективным.

Напротив, та единичность, в которой я хочу божественной идеи, является совершенно всеобщей; поэтому она в то же время отторгнута от чувств, она для себя проходит, становится прошлой историей; чувственный образ должен исчезнуть и вознестись в пространство представления. Образование общины имеет то содержание, что чувственная форма перешла в духовную стихию. Чувственное очищается от непосредственного бытия тем, что оно преходит; это отрицание, как оно -положено, и выступает в чувственном «этом» как таковое.

Может существовать также точка зрения, при которой останавливаются на Сыне и его явлении. Таков католицизм, где к примиряющей силе Сына прибавляются Мария и святые и где дух существует уже только в церкви как иерархии, а не в общине. Но тут второй момент в определении идеи остается в большей степени на почве представления, нежели одухотворяется. Или, другими словами, дух не столько осознается объективно, сколько выступает как субъективный образ, который чувственно явлен как церковь и который живет в традиции. В этом облике действительности дух есть как бы третье лицо.

Чувственное присутствие для духа, испытывающего в нем потребность, может также все вновь порождаться в образах, а именно не в качестве произведений искусства, а в качестве чудотворных образов, вообще в их чувственном наличном бытии. И тогда потребность в чувственном [созерцании] может удовлетворить не только телесность, тело Христово, а чувственное его телесного присутствия вообще — крест, места, где он жил. К этому добавляются реликвии и т. д. Эта потребность не испытывает недостатка в таких опосредствованиях. Но для духовной общины непосредственное присутствие, «теперь», миновало. Вначале чувственное представление интегрирует прошлое; последнее есть для представления односторонний момент: настоящее содержит в себе прошлое и будущее в качестве моментов. Таким образом, чувственное представление в качестве своего дополнения имеет возвращение. Но существенно абсолютное возвращение — это поворот из внешнего во внутреннее, это утешитель, который приходит только тогда, когда чувственная история, как непосредственная, миновала.

Таков, следовательно, пункт образования общины, или — это третий пункт — это дух.

Оттеснение к внутреннему самосознанию, которое содержится в этом повороте,— это не стоическое оттеснение, которое в качестве мыслящего имеет ценность благодаря силе собственного духа и которое ищет в мире, в природе, в природных вещах и в их постижении реальность мышления, которое поэтому свободно от бесконечной боли и в то же время совершенно положительно относится к мирскому; напротив, это самосознание, бесконечно полагающее вовне свою особенность и своеобразие и имеющее бесконечную ценность лишь в той любви, какая заключена в бесконечной боли и из этой боли возникает. Здесь отброшена всякая непосредственность, которая может представлять ценность для человека; только в опосредствовании ему дана такая ценность, но ценность бесконечная, в которой субъективность становится поистине бесконеч- ной и выступает в себе и для себя. Человек есть лишь благодаря этому опосредствованию, не непосредственно. Таким образом, только он способен обрести ту ценность; эта способность и возможность является его положитель-* ным, абсолютным определением.

В этом определении заключено основание того, что в христианской религии бессмертие души становится оп-* ределенным учением. Душа, единичная субъективность имеет бесконечное, вечное определение — быть законной; обитательницей царства божия. Это такое определение и такая жизнь, которая отрешена от времени и от всего преходящего, и, поскольку она в то же время противоположна этой ограниченной сфере, это вечное определение выступает вместе с тем как будущее. Вечное требование созерцать бога, то есть осознавать себя в духе его истины как присутствующей, еще не удовлетворяется для сознания как представляющего в этом временном настоящем.

Субъективность, постигшая свою бесконечную ценность, отказалась тем самым от всех различий господства, силы, сословия, даже рода: перед богом все люди равны.

Эта чистота субъективности,, опосредствующая себя в любви из всеобщей боли, существует только благодаря этому опосредствованию, имеющему свой объективный образ и созерцание в страдании, смерти и возвышении Христа. С другой стороны, эта субъективность имеет вместе с тем этот образ своей реальности в себе самой, ведь она есть множество субъектов и индивидуумов. Но так как в себе она является всеобщей, а не исключающей, это множество индивидуумов должно быть положено лишь как видимость, и именно то, что оно полагает себя как такую видимость, есть единство веры в представлении веры, следовательно, в этом третьем. Это любовь общины, которая кажется состоящей из множества субъектов, но это множество есть лишь видимость.

Эта любовь не есть ни человеческая любовь, любовь к людям, половая любовь, ни дружба. Часто выражали удивление, каким образом столь благородное отношение, как дружба, не попало в число того, к чему призывал Христос. Дружба есть отношение, обремененное особенностью, и мужчины становятся друзьями не столько непосредственно, сколько объективно в некотором субстанциальном союзе, в чем-то третьем, в принципах, в занятиях, в науке; короче говоря, этот союз основывается на .некоем объективном содержании, а не есть склонность как таковая, подобно склонности мужчины к женщине как этой особенной личности. Но любовь внутри общины в то же время опосредствована обесценением всякой особенности. Любовь мужчины к женщине, дружба тоже мо- хут иметь место, но они существенно определены как нечто подчиненное; они определены не как нечто злое, но как несовершенное, не как безразличное, а как нечто такое, на чем не следует останавливаться, чем нужно пожертвовать, чтобы не нанести ущерба этому абсолютному направлению и единству.

Единство в этой бесконечной любви, возникшей из бесконечной боли, тем самым совсем не есть чувственная, мирская связь, не есть связь еще значимой и сохраняющейся особенности и природности, но есть единство исключительно в духе.

В этом абсолютном значении духа, в этом глубоком смысле абсолютной истины христианская религия есть религия духа, но не в тривиальном смысле духовной религии. Истинное в определении природы духа, объединение бесконечной противоположности — бога и мира, Я, этого homunci114,— составляет содержание христианской религии, делает ее религией духа, и это содержание дано в ней даже для обыденного, необразованного сознания. Все люди созданы для блаженства; это — высшее и единственно высшее. Поэтому Христос говорит: «Всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам» 115. Оскорбление абсолютной истины, идеи объединения бесконечной противоположности признано тем самым наихудшей провинностью. В свое время много ломали голову над тем, что же такое грех против Святого Духа, и это определение по-разному опошлялось, [с тем] чтобы от него совсем отделаться. В бесконечной боли любви может быть уничтожено все, но само это уничтожение существует лишь как внутренний, присутствующий дух. Бездуховность кажется не грехом, а невинностью, но это невинность, осужденная и приговоренная в себе самой. Сфера общины есть поэтому собственный регион духа. Святой дух излился на учеников, он есть их имманентная жизнь; отныне они существуют в качестве общины и с радостью вышли в мир, чтобы поднять его до всеобщей общины и расширить Царство Духа.

Теперь, следовательно, мы должны рассмотреть: а) возникновение общины, или ее понятие, Ь) ее наличное бытие и существование, реализацию ее понятия, и с) переход веры в знание, изменение, прояснение веры в философии.