Лекция VI Событие и исторический детерминизм

Любой локализованный и датированный исторический факт является событием в обычном смысле этого слова. Но в строгом смысле событие предполагает нечто большее: появление человека, принятие решения, развязывание войны или революции.

Событие в строгом смысле слова есть непосредственное данное простого наблюдения, а не гипотеза. Когда историки рассказывают то, что произошло, то они и не думают, что элиминируют события или сводят их к глубинной тенденции развития или к «всеобщему детерминизму». Но здесь возникает проблема уровня: на микроуровне событие— великие люди, ошибочные решения, случайности— кажется, царствует. Но не происходит ли по-другому на макроуровне? Не есть ли это только деталь, имеющая событийный характер; не показывает ли целостность, схваченная упрощающим взглядом историка, нечто вроде необходимости?

В этой лекции будем анализировать различные аспекты этой проблематики,

С точки зрения логики нет никаких оснований противопоставлять принцип детерминизма вероятной эффективной деятельности выдающихся людей или непредвиденных решений. Детерминизм не предполагает, что некоторые части реальности влияют на ход истории или что случайности и микроскопические события таинственным образом дополняют друг друга. По крайней мере, как раз для тех, кто отрицает доказательства представляемых событий, видимость обманчива.

Во-вторых, сама структура историко-социального мира предполагает возможную эффективность событий. Общества организованы иерархически, и один или несколько человек своими действиями или бездействием могут вызвать последствия, окончательный результат которых тщетно предсказывать.

В-третьих, не следует вообще заранее определять влияние, которое индивиды или случайности оказывают или могут оказывать.

Кроме этих трех проблем вырисовываются другие, более серьезные вопросы. Описывая любой момент войны или революции, историк, словно их современник, испытывает ощущение, что события могли происходить иначе. Но когда он смотрит ретроспективно и охватывает глобально целое кризиса или периода, то ему кажется, что он охватывает умопостигаемый порядок. Важно понять, что нет противоречия между событийным вйдением и детерминистским вйдением развития. Точнее, противоречие возникнет лишь с того момента, когда одно из этих вйдений будет представлено как единственно верное. Умопостигаемый порядок, который историк видит на макроскопическом уровне, заранее не определен. Это, действительно, реализовавшийся мир, не обязательно единственный и заранее возможный мир. Оба вйдения оказываются совместимыми, как только они оказываются на различных уровнях в качестве выражения реальности. Только в терминах вероятности можно утверждать, что постфактум действительный макроскопический или микроскопический ход событий был заранее более или менее определен совокупностью обстоятельств. Прямые или косвенные последствия Первый мировой войны способствовали тому, чтобы спровоцировать Вторую мировую войну. Если удалось уловить логику цепных реакций насилия, то это еще не означает, что после подписания Версальского договора появление Гитлера было неизбежным, а Вторая мировая война оказалась фатально неизбежной.