ДИАЛЕКТИКА ОБЪЕКТИВНОГО И СУБЪЕКТИВНОГО В МЫШЛЕНИИ

Мышление — это прежде всего процесс проникнове"- ния человека в сущность окружающих явлений. Как всякий процесс, оно диалектично. Диалектическая природа познающего мышления выражается главным образом в том, что его функционирование и развитие сопровождается возникновением целого ряда диалектических противоречий.

Всякий творческий мыслительный процесс — это диалектическое единство таких противоположностей, как объективное и субъективное, абсолютное и относительное, истинное и ложное и т. п. Если бы познающее мышление не содержало этих противоречий, оно было бы лишено стимула, источника развития и вращалось бы в замкнутом кругу, не продвигалось бы по пути достижения истины.

Прежде всего необходимо выяснить вопрос о том, что в рассматриваемом нами аспекте представляет собой сущность познающего мышления: является ли процесс мышления объективным или субьективным или же он содержит в себе как объективное, так и субъективное?

Известно, что объективные идеалисты рассматривают мышление только как объективный процесс, поскольку для них мышление и есть объективная реальность. Однако, как мы увидим ниже, такая точка зрения не имеет под собой научной основы. Но не правы, с нашей точки зрения, и те авторы, которые объективность мышления видят в том, что оно якобы представляет собой не что иное, как одну из форм движения материи. Поскольку мышление, рассуждают такие авторы, является результатом деятельности телесного, материального человеческого мозга, постольку оно может быть квалифицировано как особая, высшая форма движения материи. «У нас нет никакого основания,— пишет один из представителей данной точки зрения,— отрицать, что психическое есть телесное... То, что психический процесс есть результат определенной физиологической деятельности, а именно деятельности мозга, вовсе не означает, что этот результат не есть физиологическое.

Еще более определенно по этому вопросу высказывается В. М. Архипов. «...Сознание (ощущение, психика и т. д.),—пишет он,— есть особая форма движения материи, явление столь же материальное, сколь материальны... электромагнитные колебания»[3].

Однако вряд ли можно безоговорочно утверждать, что психическое, сознание есть всего лишь форма движения материи, существующая наряду с другими формами. Конечно, процесс мышления связан с определенными физико-химическими процессами, происходящими в мозгу человека, и в этом смысле его можно назвать высшей формой движения материи, но мышление нельзя свести только к этим материальным процессам. Ф. Энгельс писал по этому поводу: «Мы, несомненно, «сведем» когда- нибудь экспериментальным путем мышление к молекулярным и химическим движениям в мозгу; но разве этим исчерпывается сущность мышления?»!. Оно по своему существу является свойством особой, высокоорганизованной материи, которое проявляет себя и порождает не какне-то самостоятельные материальные предметы, явления, не телесные материальные процессы, а идеальные образы, лишенные физических характеристик.

Утверждать, что сознание есть только форма существования материи, и тем самым считать его материальным явлением наряду с вещественной и полевой материей — значит отрицать правомерность постановки основного вопроса философии. Если сознание материально, то бессмысленно ставить вопрос о том, что первично: материя или сознание. И наоборот, признавая важность решения основного вопроса философии, нелогично считать сознание материальным. Если бы сознание было материально, то оно подходило бы под ленинское определение материи. Между тем нельзя утверждать, что сознание есть объективная реальность, данная нам в ощущении. А раз так, то его нельзя считать материальным. Это недвусмысленно было подчеркнуто В.

Не более убедительным является и утверждение о том, что мышление материально потому, что оно существует реально, в действительности, а в действительности нет ничего, кроме движущейся материи. Но хорошо известно, что действительность бывает разная: есть объективная действительность, которая охватывает собой все материальные явления, процессы, и есть субъективная действительность, которая представляет собой идеальное отражение явлений объективной действительности, не содержащее в себе никаких телесных или полевых материальных свойств. Смешивать эти две реальности, отождествлять объективную и субъективную действительность означает игнорирование или недооценку весьма важной особенности мышления.

С другой стороны, было бы ошибочно также ставить китайскую стену между материальным и идеальным и тем более противопоставлять одно другому. П. В. Копнин правильно утверждал, что нельзя абстрактно ставить вопрос о том, материально или идеально мышление вне зависимости от того, с какой стороны мы его рассматриваем. Необходимо отличать отношение мышления к мозгу от отношения его содержания к предметам, явлениям объективной действительности, отраженным в этом мышлении. Проблема отношения мышления к мозгу по своему существу носит не столько философский, сколько естественно-научный характер, и ее нельзя решать в плане основного вопроса философии. Другое дело, когда речь идет о том, как наше мышление, прежде всего результаты познавательной деятельности человека, относится к тем явлениям действительности, которые составляют предмет нашего мышления. Эта проблема может быть решена на базе материалистического решения основного вопроса философии. И в этом плане вполне правомерно ставить и решать вопрос о соотношении материального и идеального, субъективного и объективного в познающем мышлении.

Поэтому нельзя безоговорочно утверждать, что сознание есть субъективная реальность, и на этом ставить точку. Сознание действительно есть реальность субъективная, но только по форме существования, ибо оно существует только в мозгу субъекта. Но в то же время, как правильно утверждает Н. В. Видинеев, сознание есть реальность, объективная по своему происхождению и по содержанию. «Генезис сознания, его происхождение, факторы, порождающие сознание, материальны, хотя само сознание идеально. Сознание противостоит этим своим причинам как диалектическая противоположность»

Кроме того, сознание может проявлять себя только

через материальные явления-,-например в языковых формах, (устная или письменная речь), в технических KQH- струкциях и т. п. И в этом смысле мы можем говорить о реальности существования сознания.

. Что касается содержания сознания, то оно тоже носит объективный характер. В. И. Ленин, как известно, хорошо выразил диалектическую сущность ощущения, определив его как субъективный образ объективного мира. В известном смысле это определение можно распространить и на мышление. Оно тоже представляет собой отражение объективного в субъективном сознании человека. Однако эта формула требует более обстоятельного анализа.

Мышление объективно, поскольку по своему содержанию оно зависит только от объективной действительности, которая в нем отражается. Но оно в то же время субъективно, поскольку осуществляется людьми благодаря их субъективной способности мыслить, которая дает возможность человеку анализировать окружающие нас предметы, выделять в них общее, существенное, абстрагироваться от всех других сторон изучаемых объектов, т. е. осуществлять в мышлении то, чего нет в существующей вне нас и независимо от нас действительности.

Следует отметить, что объективность мышления до сих пор оспаривается многими буржуазными философами.

Для доказательства субъективного характера мышления человека (по содержанию) некоторые современные- идеалисты пытаются привлечь новейшие достижения Науки. Например, известно, что квантовая механика имеет дело с микрообъектами, которые не поддаются непосредственному восприятию и обнаруживают лишь следы своих взаимодействий в специальных приборах.

Конечно, мы не можем изучать микрообъекты, не вооружившись соответствующими приборами, ибо мы не можем воспринимать их непосредственно. Но разве из этого следует, что минрообъекты объективно не существу.-

ют и создаются приборами или человеком? Если бы 'микрообъекты и закономерности их взаимодействия создавались людьми при помощи приборов, то разные приборы давали бы нам возможность «творить» разные законы, разные микроявления, и наоборот, один и тот же прибор при воздействии на разные микрочастицы «творил бы» вполне определенные явления. Но вследствие того, что микрообъекты существуют объективно, они отражаются в нашем сознании через приборы во всех случаях такими, какие они есть на самом деле, независимо от того, какими приборами мы пользуемся, и один и тот же прибор, воздействуя на разные частицы, дает различные показания. Например, в камере Вильсона положительно и отрицательно заряженные частицы различаются по их отклонениям в разные стороны. По толщине следа судят о скорости движения микрочастицы, по длине — о продолжительности их жизни и т. п.

Об объективной истинности познания микрообъектов й их свойств свидетельствует прежде всего тот факт, что человек применяет эти знания в практических целях и добивается положительных результатов. Изучение микромира позволило создать атомные электростанции, атомные ледоколы и подводные лодки, использовать радиоактивные изотопы в промышленности, в сельском хозяйстве и т. п. Ложные знания не дали бы подобных результатов.

Это все более стали понимать и крупнейшие современные физики капиталистических стран. М. Борн, Л. де Бройль и другие с тревогой отмечают, что субъективистские, идеалистические истолкования явлений микромира способны только затормозить познание этой сложнейшей области действительности.

Отмечая необходимость реалистического подхода к действительности в процессе ее познания, М. Борн утверждает, что каждый естествоиспытатель, а не только физик «должен видеть в своих чувственных впечатлениях нечто большее, чем галлюцинации, а именно информацию, идущую от реального внешнего мира» [5].

Словом, сама жизнь, практика научных исследований логически и неизбежно приводит физиков к материалистическому пониманию действительности и ее отражения.

В свете сказанного становится очевидной несостоятельность также утверждений некоторых ученых о том, что в познании, как и в самих знаниях, не должно быть ничего субъективного. Они считают, что истину можно постичь только в том случае, если отбросить все личное, субъективное как в познании, так и в содержании знаний.

С этим можно было бы согласиться, если бы речь шла о таком субъективном в познании, которое приводит к искажению знаний, к ошибкам в познании, возникшим в результате логически неправильного мышления или из-за исторической ограниченности познавательных возможностей человека. Но, как известно, есть и такое субъективное в познании и в знаниях, которое не только невозможно устранить, но без которого вообще невозможен процесс познания. Как будет показано ниже, всякий познавательный процесс, любая объективная истина как по форме, так и по содержанию содержит в себе диалектическое единство субъективного и объективного. Нет такой развивающейся истины, которая бы не содержала в себе ничего субъективного, была бы, так сказать, «чистой» истиной. Да и вообще без субъекта нет и не может быть никакого познания, а потому без него нет и никакой истины. А раз процесс познания совершается субъектом, он неизбежно должен содержать и содержит нечто субъективное. Так, сильное влияние на ход и исход познания оказывают социальная среда, в которой находится субъект, его мировоззрение и цели, которые он перед собой ставит. Правда, «на деле,— отмечал В. И. Ленин,— цели человека порождены объективным миром и предполагают его,— находят его как данное, наличное. Но кажется человеку, что его цели вне мира взяты, от мира независимы...» [6]. Поэтому цели человека тоже выражают собой субъективное и объективное в их диалектическом единстве.

Социальная среда субъекта оказывает существенное влияние на выбор объекта исследования, направление познания, на выбор путей и средств научного исследования; она является важнейшим фактором формирования стиля познающего мышления.

Из процесса познания невозможно исключить такие субъективные факторы, как специфические особенности личности ученого, его субъективные данные как исследователя, психические особенности, объем знаний в исследуемой области, опыт познавательной деятельности исследователя, его жизненный опыт, наличие определенных идей и мыслей в исследуемой области, а в классово-антагонистическом обществе — еще и классовые позиции ученого, а также общая научная атмосфера, в которой он живет и работает.

Все это свидетельствует о том, что нет и не может быть так называемых чистой науки и чистых знаний, совершенно освобожденных от субъективных моментов, от социальной среды и социальной обусловленности научного познания. Всякий познавательный акт необходимо предполагает субъективную детерминацию познания прежде всего потому, что отмеченные выше субъективные факторы присутствуют в любом научном исследовании, являясь необходимым условием воспроизведения в познании свойств, связей и отношений изучаемого объекта.

Что касается формы мышления, то она тоже представляет собой диалектическое единство субъективного и объективного. Мышление субъективно (по форме) прежде всего потому, что оно осуществляется только в голове человека (субъекта). Объективного мышления, осуществляющегося вне человека и независимо от человека, не существует. Мышление по своей форме субъективно также и потому, что оно имеет дело не с предметами объективной действительности, а с их идеальными образами в виде ощущений, восприятий, представлений, суждений, понятий и т. п. Наконец, результатом мышления является идеальное, мысленный образ предмета действительности, а не сам этот предмет.

Однако и по форме мышление не только субъективно, но и объективно. Объективность формы мышления обусловливается прежде всего тем, что человек не может произвольно вырабатывать логические формы. Все они представляют собой не что иное, как соответствующим образом переосмысленные и трансформированные объективные отношения вещей. Формы связи мыслей в рассуждении являются правильными лишь в том случае, если они являются адекватным отражением объективно существующих форм связи между предметами, явлениями, отраженными в этих мыслях. Всякая иная логическая связь способна только извратить, исказить, неправильно отразить в нашем сознании объективную действительность.

Таким образом, и по форме, и по содержанию человеческое мышление содержит в себе объективное и субъективное в их диалектическом единстве. А это значит, что мы не можем преувеличивать, раздувать, абсолютизировать пн одну из этих противоположностей.