УРБАНИЗИРОВАННЫЕ ДЕРЕВНИ

Однако же вполне очевидно, что во всемирном масштабе разделение между домами городов и деревень чересчур категорично. На уровне богатых семей между ними происходило «смыкание», ибо, если исключить отдельные перемены, вроде тех, что в XVI и XVII в^обновили целиком и очень заметно английскую деревню 47, изменения в деревнях были отражением и следствием самого блеска города.

Такое возвращение к полям было сильной чертой Запада. В XVII

в. с общей переменой конъюнктуры оно превратилось в охватившее всех безумие. Дворянская и буржуазная земельная собственность «расползалась» вокруг городов, как масляное пятно. Архаичными и «крестьянскими» оставались лишь окраинные области, защищенные от этих хищных аппетитов. Ибо городской собственник следил за своим имением, оберегал свою ренту, свои права; с его земель к нему поступали хлеб, вино, птица. При случае он жил в имении и нередко перестраивал для собственного пользования часть строений, объединяя земельные участки, устраивая «огораживания»48. XVI

в. образовали за пределами города вторую Флоренцию, такую же богатую, как и настоящая; или к венецианским данам в долине Бренты, заимствовавшим у старого города саму его сущность. В XVIII в. городскими дворцами пренебрегали ради сельских вилл. Совершенно очевидно, что во всем этом играли свою роль и соображения выгоды, будь то в окрестностях Лиссабона, Рагузы, Дижона, Марселя, Бордо, Милана, Нюрнберга, Кёльна, Гамбурга, Гааги и Лондона. По всей английской деревне в XVIII в. строились дорогостоящие господские дома. Сборник гравюр, вышедший в свет в 1779 г.49, дает описание и изображение 84 из таких «замков», в частности дома герцога Орфордского в Хотоне, в графстве Норфолк (строительство которого было начато Уолполом в 1722 г. и закончено в 1735 г.), с его огромными залами, мрамором, галереями.

Эта колонизация городом деревни, очевидная в Европе, существовала повсюду. Так обстояло дело с теми господскими до мами, которые строили по обоим берегам Босфора стамбульские богачи50, или алжирские рейсы*, на холмах Алжирского прибрежья, где сады были «красивейшими в мире»51. Если на Дальнем Востоке это явление не было столь явным, то это объясняется отсутствием безопасности в деревнях и в еще большей мере-недостаточностью нашей документации. В 1577 г. Бернардино де Эскаланте рассказывал в своей книге (со слов других путешественников) о загородных домиках (maisons de plaisir) богатых китайцев «с их садами, купами деревьев, вольерами и прудами»52. Московский посол, прибывший в ноябре 1693 г. в окрестности Пекина, восхищался «множеством загородных домиков или великолепных замков, которые принадлежат мандаринам и жителям столицы ... с широким каналом перед каждым домом и маленьким каменным мостиком для перехода через него»53. Здесь идет речь о старинной традиции. По меньшей мере с XI в. китайская литература восхваляла очарование и усладу этих домиков на родниковых водах, всегда возле искусственного пруда с «пурпурными и пунцовыми» цветами водяных лилий. Собрать там библиотеку, наблюдать там за лебедями и за «аистами, подстерегающими рыбу», или «подкарауливать вылезающих кроликов» и пронзать их своими стрелами «у входа в их норы»-разве может быть на сей земле большее наслаждение?54