ТОВАРЫ И КРЕДИТ
Такая система перевалочной торговли оборачивалась монополией. И если голландцы были «на самом деле перевозчиками для всего света, коммерческими посредниками, комиссионерами и маклерами для всей Европы» (так говорил Дефо в 1728 г.305), то происходило это не оттого, как полагал Ле Пот- тье де ла Этруа306, что «все нации соблаговолили сие терпеть», но потому, что они не могли этому помешать.
Голланд- ская система была построена на совокупности торговых взаимозависимостей, которые, будучи связаны друг с другом, образовывали ряд почти обязательных каналов обращения и перераспределения товаров. То была система, поддерживавшаяся ценой постоянного внимания, политики устранения любой конкуренции, подчинения всего комплекса голландской экономики этой главной цели. Споря с Помпонном в 1669 —1670 гг. по поводу «желания, пробуждающегося у прочих наций, не основывать на них одних [голландцах] всю торговлю Европы»307, голландцы не были не правы, утверждая, что «те, кто отнимут у них [эту торговлю, каковую они именовали ЕШгесоигя], не пропуская ее более через их руки», хотя и могут лишить их «столь великой пользы, какую приносят им обмен и перевозки товаров, коими они одни занимались во всех частях света», но не в состоянии заменить голландцев в этой роли и присвоить себе прибыли от нее308.Такая гипертрофированная функция складирования и перераспределения возможна была только потому, что она придавала форму, ориентировала и даже изменяла (следовало бы сказать—лепила) остальные торговые функции. «Политический опыт» Жан-Франсуа Мелона (1735 г.) отмечал это в применении к банку—правда, не слишком ясно, но рассуждение его, несомненно, заходило довольно далеко. «Хороший банк,—говорит он,—это тот, который не платит», т. е. такой, который не занимается эмиссией 309. Амстердамский банк и его образец Венецианский банк 310 отвечали этому идеалу. Там все «крутилось на письме».
Вкладчик рассчитывался переводом, используя фиктивные деньги, так называемые банковские деньги, которые по отношению к ходячей монете имели ажио, равнявшееся в среднем 5% в Амстердаме и 20% в Венеции. Вот как Мелон, напомнив об этих понятиях, противопоставляет Амстердам и Лондон. «Амстердамский банк, — объясняет он,— должен был крутиться на письме, ибо Амстердам получает много, а потребляет мало. Он получает морем большие пар- тии, чтобы отправить такие же дальше [это означает дать определение перевалочной торговли]. Лондон же потребляет... свое собственное продовольствие, и его банк должен состоять из бумаг, оплачиваемых по требованию» 311. Текст не слишком точный, я согласен с этим, но противопоставляющий страну, которая главным образом занимается торговлей перевалочной и транзитной, стране, где спектр обращения, широко открытый для внутренних сетей потребления и производства, постоянно нуждается в реальных деньгах312.Если Амстердам не имел эмиссионного банка с повседневной озабоченностью о кассовой наличности металлической монеты, так это потому, что он в нем почти не нуждался. В самом деле, то, чего требовала перевалочная торговля,—это легкие и быстрые расчеты, которые позволяли взаимно компенсировать очень многочисленные платежи, не прибегая к риску, связанному с наличными, и аннулировать большей частью эти платежи игрою клиринга. С этой точки зрения амстердамская банковская система имела ту же природу, что банковская система ярмарок старого типа, включая и самоновейшие генуэзские ярмарки, но была намного более гибкой и быстродействующей в силу своего постоянного характера. Согласно отчету «бухгалтеров банка», такая фирма, как Хоупы, в нормальные времена, до кризиса 1772 г., ежедневно проводила, кредитом или дебетом, «60—80 статей банковских расчетов»313. По словам одного надежного свидетеля, около 1766 г. в Ам- стердамском банке наблюдалось «увеличение оборота до десяти и двенадцати миллионов флоринов в день»314.
Но зато Амстердамский банк не был инструментом кредита, поскольку вкладчикам под страхом штрафа воспрещалось превышать суммы их счетов315.
А ведь кредит, необходимый на любом рынке, был в Амстердаме жизненной необходимостью, принимая во внимание ненормальную массу товаров, которые закупались и помещались в пакгаузы лишь ради того, чтобы быть реэкспортированными несколько месяцев спустя, принимая также во внимание, что оружием голландского негоцианта против иностранца были деньги, многообразные авансы, предлагаемые для того, чтобы лучше купить или лучше продать. На самом деле голландцы были для всей Европы торговцами кредитом, и в этом заключалась тайна тайн их процветания. Этот дешевый кредит, в изобилии предлагавшийся амстердамскими фирмами и крупными купцами, выбирал столь многообразные пути, от самой благоразумной торговли до безудержной спекуляции, что его с трудом можно проследить во всех его извивах. Но ясна его роль в том, что в те времена называли комиссионной и акцептной торговлей, которая в Амстердаме приобрела особые, быстро множившиеся формы.
Еще по теме ТОВАРЫ И КРЕДИТ:
- IV. Распорядители кредитов, право передвижения кредитов и кассовое исполнение бюджета 15.
- § 3. Товарный и коммерческий кредит Статья 822. Товарный кредит
- Тема№11. Товар и его свойства. Величина стоимости товара
- Глава 42. ЗАЕМ И КРЕДИТ
- Тема49. Кредит и его основные формы
- БУМАЖНЫЕ ДЕНЬГИ И ОРУДИЯ КРЕДИТА
- КРЕДИТ И БАНК
- ДЕНЬГИ И КРЕДИТ
- § 2. Кредит Статья 819. Кредитный договор
- 1.1. Свобода в кредит
- Кредит как источник нестабильности