СЕТИ ТОРГОВЫХ СВЯЗЕЙ, РАЗДЕЛЕНИЕ НА ЗОНЫ И ЗАВОЕВАНИЕ ИХ ДЛЯ ТОРГОВЛИ

Эта купеческая солидарность есть в известной мере классовая солидарность, хоть она, разумеется, не исключала делового соперничества между индивидами и в еще большей степени между городами и «нациями».

Здесь речь идет о завоеваниях, о разделении на зоны влияния, о создании ячеек, если угодно. Кругооборот торговли и сети связей находились под постоянным надзором и господством цепких групп, которые их присваивали и в случае необходимости не давали ими пользоваться другим. Эти группы, проявив немного внимания, легко обнаружить в Европе и даже за пределами Европы. Купцы-банкиры из Шэньси пересекали весь Китай, от Желтой реки до реки Жемчужной. Другая китайская цепочка, начинавшаяся у южных берегов (в особенности у побережья Фуцзяни), обрисовывала в направлении Японии и Индонезии «внешний» экономический Китай, который издавна будет осуществлять колониальную экспансию. Купцы Осаки, которые после 1638 г. контролировали происходивший за закрытыми дверями подъем внешней торговли Японии, составляли подвижную экономику всего Японского архипелага.

В Европе и в Средиземноморье, на Западе и на Востоке — всюду были итальянцы, снова и снова итальянцы! Разве известна более лакомая добыча, чем Византийская империя, и до и тем более после взятия Константинополя в 1204 г.44. Итальянское торговое продвижение вскоре достигнет берегов Черного моря: итальянские коммерсанты, моряки, нотариусы будут там как дома. А их медленное, многовековое завоевание Запада было еще более необычайным. С 1127 г. они появляются на ипрских ярмарках45. «Во второй половине XIII в. они уже покрывают Францию своими могущественными торговыми домами, которые были всего лишь отделениями крупных флорентийских, пьяченцских, миланских, римских и венецианских компаний. Их ветре- чаешь обосновавшимися в Бретани [с 1272—1273 гг.], в Генгане, Динане, Кемпере, в Кемперле, Ренне и Нанте... в Бордо, Ажене, Каоре» 46. Они последовательно вдохнули новую жизнь в ярмарки Шампани, в торговлю Брюгге, позднее — в женевские ярмарки, а еще позже — в триумфальный подъем лионских ярмарок. Они создали первоначальное величие Севильи и Лисабона, они получат [главную] выгоду от создания Антверпена, а позднее — первого подъема Франкфурта. Наконец, они будут хозяевами генуэзских, так называемых безансонских, ярмарок 47.

гих, предмет ненависти в такой же мере, как и предмет зависти. В северных морях — в Брюгге, Саутгемптоне, Лондоне — матросы со средиземноморских кораблей-мастодонтов заполонили набережные и портовые кабаки, как итальянские купцы заполонили города. Разве случайно великим полем борьбы между протестантами и католиками стал Атлантический океан? Моряки Севера — враги моряков Юга, это прошлое могло бы объяснить многие вспышки надолго укоренившейся враждебности.

Вот другие прослеживаемые сети. Столь стойкая сеть купцов ганзейских городов. Торговая сеть купцов Южной Германии, расширившаяся за ее границы в «век Фуггеров»48, который длился на самом деле только несколько десятков лет, но с ка ким блеском! Торговая сеть голландцев, англичан, армян, евреев, португальцев в Испанской Америке. В противоположность этому не существовало французской внешней сети торговли, исключая сеть марсельских купцов в Средиземноморье и на Леванте и завоевание рынка Пиренейского полуострова, поделенного с басками и каталонцами в XVIII в.49 Этот слабый французский успех остается многозначительным: не доминировать над другими значит испытывать их господство.